Остров Свиней - [41]

Мы проехали около пяти километров, когда Оукси принялся возбужденно постукивать пальцами по рулю.

— Что такое? — сказала я, глядя на его руки. — Что случилось?

Но прежде чем я успела закончить фразу, автомобиль свернул с дороги и, разбрасывая колесами гравий, резко затормозил. Распахнув дверь, Оукси выпрыгнул из машины и быстро отошел, согнувшись и держась руками за живот. О Боже, подумала я, вот оно что — его сейчас вырвет. Я вышла из машины. Снаружи было холодно и тихо. Изо рта вырывался пар. Услышав, что я подошла, Оукси обернулся, и я увидела, что его не тошнит: он плачет. Лицо у него было опухшее и красное, из носа текло.

— Не могу, — сказал он, сгорбившись и вытирая лицо рукавами. — Не могу — я хочу сказать, не могу на нее смотреть. Она все это видела и не плачет.

— Все видела? Что это все? Как я могу разговаривать с тобой, если ты не говоришь мне, что случилось?

— Это я во всем виноват, Лекс. — Он вытер нос тыльной стороной ладони и покачал головой. Медленно приходя в себя, глубоко задышал. — Если бы Дав не узнал, что они пустили меня на этот гребаный остров… — Оукси еще несколько раз судорожно вздохнул, потом взял себя в руки и показал на блистающую гладь пролива, сейчас, на рассвете, окрашенную в розовый цвет. — Там погибли люди, дорогая. — Он покачал головой, вид у него был печальный и измученный. — Там, на Куагаче, умерли люди.

Я успела сделать вдох, прежде чем до меня дошло то, что он сказал. Я закрыла рот и склонила голову.

— Умерли? — понизив голос, спросила я. — Я правильно тебя поняла? Умерли?

— Да.

— Что ты имеешь в виду? — Я схватила его за футболку и развернула к себе так, чтобы он смотрел мне прямо в глаза. — Ты сказал, что там умерли люди. Как они умерли? Оукси! Скажи мне, что это не то, о чем тебе рассказывали эти типы в пивной.

Закрыв глаза, он вздохнул:

— Тебе не нужно это знать, Лекси. Поверь мне, тебе…

— Не нужно относиться ко мне снисходительно, Оукси. Что бы там с тобой ни случилось, уверяю тебя — я уже видела это раньше. Не забывай, где я работаю. Расскажи мне.

В конце концов Оукси согласился. Тяжело опустившись на холодный гравий, он рассказывал мне о том, что случилось, а Анджелина смотрела на нас сквозь запотевшее стекло автомобиля. Вскоре ставшее уже оранжевым солнце перевалило через горизонт.

Я уверена, Вы считаете, будто знаете, что он рассказал, поскольку это было в газетах, да и все, вероятно, так считают, но могу уверить Вас, что Вы не знаете и половины. Некоторые вещи он повторял снова и снова — так, словно они беспрестанно вертелись у него в голове. Наверное, Вы не читали в газетах о срезанном лице? Оукси постоянно возвращался к этому, показывал мне руками, какое оно большое и как оно на чем-то висело. Вы наверняка не читали в «Сан» о свиньях, разрывающих на части девочку-подростка и уносящих ее ступню. Или о том, что ее ступня никак не хотела отделяться от лодыжки. Или о парне, отброшенном взрывом так, что мизинец смотрел в потолок. Я могла бы продолжать и рассказать о людях, лишившихся головы, — их шеи напоминали красные стебли, или о тех, кому взрывом снесло половину черепа вместе с содержимым…

Теперь, спустя несколько дней, я могу говорить об этом вполне спокойно, но, несмотря на то что я профессионал и многое повидала за время работы у Кристофа, мои чувства все же не полностью атрофировались. Когда Оукси мне все это рассказывал, я даже не могла на него смотреть. Я слушала, опустив глаза к замерзшей траве, скрестив на груди руки, и мне отчаянно хотелось крикнуть ему: «Заткнись!» Когда он закончил, я долго молчала, чувствуя, как сердце стучит где-то в области желудка. Затем я повернулась в ту сторону, где на горизонте проглядывал остров Свиней. Разумеется, он был слишком далеко, чтобы что-нибудь на нем разглядеть — деревню, или церковь, или вообще что-нибудь. Остров просто лежал среди моря молчаливой громадой, поглощая все направленные на него солнечные лучи.

— Лекс! — Оукси положил руку мне на ступню. — С тобой все в порядке?

Я посмотрела на его руку.

— Ты знаешь, я многое повидала. На работе.

— Знаю, — потирая глаза, сказал он. — Знаю.

Мы немного помолчали, оба думая об острове. Затем Оукси встал и запустил руку в задний карман джинсов. Вытащив оттуда смятый листок бумаги, подал его мне. Я взяла листок, не отрывая глаз от его лица.

— Ну? — спросила я. — Что это такое?

Оукси не ответил. Сунув руки в карманы, он неотрывно смотрел на море, словно только что передал мне фотографию, сделанную частным детективом, где он запечатлен с другой женщиной. Трясущимися руками я развернула листок бумаги, сердце мое гулко стучало в груди.

— Это же договор аренды на бунгало!

— Да. — Оукси наклонил голову и ожесточенно почесал макушку — как всегда поступал, когда знал, что поступает неправильно. На какой-то миг я решила, что он вот-вот снова заплачет. — Я нашел его в коттедже у Дава, — тихо сказал он. — Я отправил ее собирать вещи и нашел это. Я раньше не говорил, но листок пропал у меня из рюкзака, когда он устроил мне ту забаву. — Оукси помолчал. — Ты понимаешь, что это значит?

Кровь быстрее заструилась у меня в жилах. О да, я понимала, что это означает. Теперь все стало ясно. Почему он позвонил и велел запереть двери. Почему у него был такой обеспокоенный вид.