Остров Романтики - [11]

И я спросил у друга своего:

— Вот ты прекрасным называл его.

А чем прекрасен этот человек?

С минуту друг растерянно молчал.

Ходил, курил и молвил наконец:

— Он никому вреда не причинял,

Не лицемер, не склочник, не подлец…

И вновь спросил я друга своего:

— А доброго он людям сделал много?

Мой друг вздохнул:- Да вроде ничего.

И все-таки он неплохой, ей-богу!

И тут мелькнуло: а не так ли я

Хвалю порой того, кто не подлец?

Но сколько рядом истинных сердец?

И все ль друзья действительно друзья?

Не прямодушен — ладно, ничего!

Не сделал зла — приветствуем его.

Мог утащить, а он не утащил

И чуть ли уж не подвиг совершил.

Иль, скажем, парень в девушку влюбился,

Жениться обещал. И под конец

Не оскорбил, не бросил, а женился

И вот уже герой и молодец!

А то вдруг вам как на голову снег

Свалилось горе. Друг о том проведал.

Он мог добить, предать, но он не предал.

Нет, не помог ничем, а лишь не предал, —

И вот уж он «прекрасный человек».

Смешно, но факт: мы, будто с ценной ношей,

Со странной меркой носимся порой:

«Прекрасный»- лишь за то, что не плохой,

А не за то, что истинно хороший!

Так не пора ль действительно начать

С других позиций доблести считать?

ДОБРЫЙ ПРИНЦ

Ты веришь, ты ищешь любви большой,

Сверкающей, как родник,

Любви настоящей, любви такой,

Как в строчках любимых книг.

Когда повисает вокруг тишина

И в комнате полутемно,

Ты часто любишь сидеть одна,

Молчать и смотреть в окно.

Молчать и видеть, как в синей дали

За звездами, за морями

Плывут навстречу тебе корабли

Под алыми парусами…

То рыцарь Айвенго, врагов рубя,

Мчится под топот конский,

А то приглашает на вальс тебя

Печальный Андрей Болконский.

Вот шпагой клянется д'Артаньян,

Влюбленный в тебя навеки,

А вот преподносит тебе тюльпан

Пылкий Ромео Монтекки.

Проносится множество глаз и лиц,

Улыбки, одежды, краски…

Вот видишь: красивый и добрый принц

Выходит к тебе из сказки.

Сейчас он с улыбкой наденет тебе

Волшебный браслет на запястье.

И с этой минуты в его судьбе

Ты станешь судьбой и счастьем!

Когда повисает вокруг тишина

И в комнате полутемно,

Ты часто любишь сидеть одна,

Молчать и смотреть в окно…

Слышны далекие голоса,

Плывут корабли во мгле…

А все-таки алые паруса

Бывают и на земле!

И может быть, возле судьбы твоей

Где-нибудь рядом, здесь,

Есть гордый, хотя неприметный Грей

И принц настоящий есть!

И хоть он не с книжных сойдет страниц,

Взгляни! Обернись вокруг:

Пусть скромный, но очень хороший друг,

Самый простой, но надежный друг,

Может, и есть тот принц?!

ДНЕВНОЙ СВЕТ

На стенке, горделиво-горячи,

Стараясь быть кто ярче, кто умнее,

Плясали разноцветные лучи,

Хвалясь оригинальностью своею.

— Я — луч особый, нежно-голубой,

Я — цвет реки, морской волны и неба.

Я не сродни полям ржаного хлеба

Или привычной зелени лесной.

— Кто, я привычен? Вот уж насмешил!

Да я весной лишь землю покрываю,

А летом слабну, сохну, выгораю.

Не то что цвет каких-нибудь чернил!

Не крикнул — завизжал чернильный цвет:

— Меня зовут, вам подтвердит бумага,

Оригинал, красавец фиолет,

Меня почти что и в природе нет,

Я — химпродукт, пижон и модерняга!

Так спорили упрямые лучи.

Их было семь. Все семеро красивы,

Все семеро азартны и спесивы

И все чуть-чуть не в меру горячи.

Но тут, пробившись меж высоких туч,

Неся в себе дневной, веселый свет,

Упал на стену яркий белый луч,

Упал и поздоровался:- Привет!

Вмиг даже не осталось и следа

От горделивой распри, и тогда

Все дружно навалились на пришельца:

— А ты зачем? Как ты попал сюда?

Смешно сказать: дневной, знакомый свет

И вдруг с лучами редкостными вместе!

Ты популярен. В этом спору нет.

Но это и не может делать чести!

К чему лететь охотно на завод,

Светиться лампой в вузе, доме, классе,

И незачем ссылаться на народ,

Народ, он примитивен в общей массе!

А ты, ты прост и ясен, ха-ха-ха!

Ну разве ты искусство? Ха-ха-ха!

Искусство, знай, понятно лишь немногим.

А быть, как ты, — позор и чепуха!

Эх, не понять хулителям за бранью

Простейшую основу из основ:

Что белый луч, сверкнув незримой гранью,

Легко дает любой из их цветов!

И если тех задиристых лучей,

Собрав, смешать в посудине одной,

То выйдет свет, что людям всех нужней:

Как раз вот этот скромный свет дневной!

ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

Резкий звон ворвался в полутьму,

И она шагнула к телефону,

К частому, настойчивому звону.

Знала, кто звонит и почему.

На мгновенье стала у стола,

Быстро и взволнованно вздохнула,

Но руки вперед не протянула

И ладонь на трубку не легла.

А чего бы проще взять и снять

И, не мучась и не тратя силы,

Вновь знакомый голос услыхать

И опять оставить все как было.

Только разве тайна, что тогда

Возвратятся все ее сомненья,

Снова и обман и униженья —

Все, с чем не смириться никогда!

Звон кружил, дрожал не умолкая,

А она стояла у окна,

Всей душою, может, понимая,

Что менять решенья не должна.

Все упрямей телефон звонил,

Но в ответ — ни звука, ни движенья.

Вечер этот необычным был,

Этот вечер — смотр душевных сил,

Аттестат на самоуваженье.

Взвыл и смолк бессильно телефон.

Стало тихо. Где-то пели стройно…

Дверь раскрыла, вышла на балкон.

В первый раз дышалось ей спокойно.

ГОСТЬЯ

Проект был сложным. Он не удавался.

И архитектор с напряженным лбом

Считал, курил, вздыхал и чертыхался,

Склонясь над непокорным чертежом.

Но в дверь вдруг постучали. И соседка,