Остров Разочарования - [4]

Достойно отметить, что, не желая обагрять свои руки в невинной христианской крови, Пентикост на сей раз решил не обращать собранных им на лужайке язычников в христианство, хотя поблизости протекала прекрасная река, которая как бы самой природой была предназначена для совершения волнующего таинства массового крещения.

Покончив с допросом мужчин, Пентикост окончательно убедился, что он никогда еще не был так близок к заветной цели.

Короткие вечерние сумерки сменились густым тропическим мраком. Пентикост приказал развести костер. Когда первые, робкие еще языки пламени лизнули душную черноту ночи, женщины всполошились и, дрожа от страха, прижали к себе своих ребятишек. Это обстоятельство не ускользнуло от зорких глаз Пентикоста и навело его на блистательное решение. Вместо того, чтобы начать при свете костра допрашивать женщин, он приказал выхватить у первой попавшейся ее ребенка. Это сэкономило Пентикосту время и сразу принесло успех. Молодая мать, обезумев при мысли о том, что сейчас грозит ее сыну, оттолкнула удерживавшую ее старуху, выбежала из толпы, упала перед Пентикостом на колени и, целуя его ботфорты, что-то ему прокричала.

- Она говорит, она сказать, где они достать золото, - быстро перевел переводчик.

- Давно бы так! - удовлетворенно промолвил Пентикост и не смог удержаться от судорожного смеха. Вот оно, вот оно наконец то счастливое, единственное и неповторимое мгновение, ради которого он восемнадцать лет унижался в министерских канцеляриях, ради которого он вступал в сражения с ураганами Атлантики, ради которого он два с лишним года кочует по этой проклятой богом реке! Он хохотал, задыхаясь от недостатка воздуха, откинувшись на живот стоявшего вплотную за его спиной матроса, как на спинку кресла.

А индианка, устрашенная смехом Пентикоста, продолжала плакать и что-то выкрикивать.

- Она сказать, ей жалко-жалко сын; он сегодня уже нет иметь папаша, - пояснил переводчик.

- Отдайте ей ее щенка! - сказал Пентикост сквозь все еще душивший его смех.

Индианка схватила своего сынишку, прижала к груди и стала осыпать поцелуями его бесстрастное медно-красное личико, ручки, ножки, худенькую шейку, на которую смешной косичкой спускались реденькие прямые волосы, черные и жесткие. Безумный порыв материнской нежности напугал ребенка. Впервые за этот страшный день он заплакал, и его тоненький детский плач словно проколол еле державшуюся плотину человеческого горя. Поляна, чуть освещенная зловещими отблесками костра, вдруг огласилась воплями и рыданиями осиротевших женщин и детей. Они стояли, окруженные солдатами, между опушкой леса и крайними хижинами деревни, их не было видно, и казалось, что не люди, а сама природа кричала, охваченная неизбывным ужасом, который распространял вокруг себя этот маленький авангардный отряд кровавой армии британских колонизаторов. Это был страшный, непередаваемый, душу выматывающий стон, и от него невольно содрогнулись даже закаленные в жестокостях конквистадоры с «Апостола».

- Прекратить! - истерически крикнул побледневший Пентикост. - Немедленно прекратить этот проклятый дикарский вой!

Переводчик сломя голову кинулся к женщинам. Они замолчали и зажали рты ребятишкам. Теперь в наступившей тяжелой тишине снова слышался лишь тоненький плач того мальчика, который начал первым. Молодая индианка лихорадочно уговаривала его:

- Не плачь, сынок! Ну, не плачь же! Не серди белого господина. А то белый господин велит бросить тебя в костер... Ты ведь не хочешь, чтобы тебя бросили в костер?.. Ну, будь умницей! Ну, перестань!

Пентикосту надоело. Он сказал переводчику:

- Пусть она нас ведет туда, где они добывают золото. Индианка поняла, что непосредственная опасность для ее сына

миновала. Возбуждение, придававшее ей силы, оставило ее. У нее подкосились ноги. Она опустилась на траву, не выпуская ребенка из своих объятий, и что-то бормотала голосом, обесцвеченным усталостью.

- Она сказать, это далеко, - пояснил переводчик. - Она сказать, это надо находить завтра утром.

Спустя несколько часов она повела англичан к заветному месту. Они шли вниз по реке, с трудом пробиваясь сквозь первозданную чащу. Обессилевшего Пентикоста несли на носилках, и людям, несшим его, пришлось много раз смениться, прежде чем они наконец достигли конца пути. Уже давно перевалило за полдень. Тени от деревьев ложились на мутноватые волны реки длинным лакированным частоколом.

Индианка остановилась под сенью могучего, разбитого молнией дерева. Неподалеку догнивал наполовину вытянутый на берег индийский челнок. В нем мирно зеленела заплесневевшая вода. Заслышав хруст приближающихся шагов, из челнока звучно шлепнулись в реку несколько тучных лягушек.

- Вот здесь, - сказала индианка, трепеща всем телом. Копать пришлось совсем недолго. Под тонким слоем рассохшейся рыхлой земли солдаты обнаружили пустой голубенький сундучок, а под ним обернутый в кору труп мужчины в полуистлевшей матросской одежде. В трупе опознали марсового матроса, дезертировавшего с «Апостола» перед пятым походом по Ориноко.

- Она говорить, - снова пояснил переводчик, - она дает сказал переводчик, - Она сказать, они его не убивать. Они его находить мертвец уже шесть лун обратно.