Остров ошибок - [3]
Синие птички испуганно поднялись в воздух. Только Красная Птичка продолжала сидеть на пенечке. Покачивая головкой, она сказала:
- И все-таки, Сорокин, мне бы хотелось надеяться…
Коля рассмеялся.
- Ну, вылитая Ольга Петровна!
- Почему вылитая, а не пролитая? - неожиданно для самой себя озорно спросила Красная Птичка. - Ничего не поделаешь: дурные примеры заразительны…
- Эх ты! Меня учила, а от меня же выучилась! - насмешливо сказал Коля.
Смущенная Птичка вспорхнула и заторопилась вслед за улетающей стайкой.
А Коля нашел все-таки на дне банки кусочек червячка и стал насаживать его на крючок. При этом он ворчал себе под нос:
- Учат! Все учат! А может быть, мне эта арифметика никогда и не понадобится? - Коля плюнул на наживку. - А может быть, я совсем в артисты пойду...
С озера послышалось пение, Коля обернулся и обомлел. По зеркальной глади плавали белые лебеди и пели. У лебедей этих были очень длинные, круто согнутые шеи и маленькие, едва возвышающиеся над водой туловища. Сбоку они были очень похожи на цифру 2. Так похожи, что, пожалуй, правильно было бы сказать, что по озеру плавали двойки, похожие на лебедей. И плавали двойки не просто как попало, а так, что все время получались разные фигуры: то кольцо, то звезда, то цепочка. Потом две самые красивые двойки выплыли вперед, остановились друг перед дружкой, головки их встретились, а шеи образовали арку. В эту арку одна за другой проплыли остальные двойки и опять выстроились в цепочку, цепочка замкнулась в кольцо, потом кольцо разомкнулось, и двойки шеренгой подплыли к самому берегу. Пение их становилось все громче и громче.
И Коля вдруг понял, что поют двойки про него, про Колю Сорокина. В песне двойки очень его хвалили. Они пели, что он смелый, храбрый и отважный. Что таким замечательным мальчикам совсем не нужна арифметика и другие предметы. Что он и так будет знаменитым героем, без всякой зубрежки. И они называли Колю и храбрецом, и удальцом, и молодцом, и пели, что он не ударит в грязь лицом, и все это в рифму…
А Коля смотрел и слушал как зачарованный. И все шире и шире расплывалась на его лице глуповатая и самодовольная улыбка.
А потом двойки перестали петь, и самая главная сказала:
- Вот как мы тебя уважаем, Коля Сорокин! Такой ты или не такой?
Коля сказал:
- Ну, конечно, не совсем такой, но все-таки…
Двойка спросила:
- А хочешь ты открыть остров, которого нет ни в одной географии?
Коля сказал:
- Хочу!
- Тогда садись мне на спину и мы поплывем.
- Я бы с удовольствием, - сказал Коля, - но у меня летняя работа по арифметике.
- Ну, значит, ты не такой, - сказала Двойка и отплыла от берега.
- Нет, я такой! - крикнул Коля.
- Тогда садись, - сказала Двойка.
Коля вскарабкался к ней на спину и схватился руками за шею. Главная Двойка поплыла с Колей по озеру, а за ней все остальные двойки. Вскоре они скрылись в тумане, и только на серебряной воде долго еще оставалась темная борозда, от которой расходились треугольником маслянистые волны.
А двойки с Колей подплывали уже к неизвестному острову. Он был окружен высоким забором, и вода подступала почти к самым воротам.
У ворот на страже стояли две единицы. Черные, тонкие, сухие, стояли они неподвижно одна против другой, угрожающе выставив вперед заостренные на конце носы.
- Ой, какие страшные! - сказал Коля.
- Ничего,- ободрила его главная Лебедь-Двойка,- если ты привык к нам, то и к ним привыкнешь. - И, подплыв с этими словами к самому берегу, приказала вытянувшимся перед ней единицами.- Открыть ворота!..
Единицы сделали полуоборот, подняли вверх носы и, с размаху вонзив их в деревянный засов, вытащили его из щеколды.
Ворота раскрылись.
- Входи, дружок, там тебе будет хорошо, - приветливо проговорила Двойка.
Коля весело спрыгнул на берег и вбежал в растворенные ворота.
- Ай да остров! - с восторгом воскликнул он, любуясь представшей его глазам панорамой.
Между двух горных склонов пестрым ковром лежала усыпанная цветами долина. Повсюду порхали бабочки, летали стрекозы, скакали кузнечики.
С вершины главного склона, расположенного от Коли направо, тоненькой струйкой стекал ручеек. Прямо от ворот в глубину острова шла ровная, широкая, обсаженная фруктовыми деревьями дорога. Коля сорвал самое крупное яблоко с ближайшего дерева и, запустив в него зубы, вприпрыжку побежал по дороге.
Коля был очень доволен. День был солнечный, остров был красивый, яблоко было вкусное. И Коля, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, бежал все вперед и вперед.
Внезапно какие-то странные звуки заставили его остановиться. «Что это может быть?» - подумал Коля. Звуки, которые он слышал, больше всего походили на плач. Но кто же мог плакать таким тоненьким голоском?
Вернее, такими тоненькими голосками? Коля терялся в догадках, а плач все нарастал и приближался к нему. И вот наконец Коля увидел удивительную картину.
Разделенные широкой дорогой, по обеим ее сторонам шли и плакали… кролики. Они плакали тоненькими голосками, горько всхлипывая, и слезы так и лились из их глаз в три ручья.
- Мама! Мамочка! - захлебываясь слезами, кричали маленькие крольчата, идущие по правой стороне дороги.
