Остров обреченных - [28]

– Что я могу сделать для вас, герцогиня? Чем облегчить вашу участь?

– Помочь вернуться в карету, – вежливо напомнила Маргрет, ставя ногу на подножку экипажа.

– О, да, простите… – подал ей руку маркграф. – Но в самом деле… что-то же я должен, что-то же могу сделать для вас?..

Прикажите своим людям вернуть лейтенанту и его «бессмертным» оружие. Этого будет вполне достаточно.

– Эй вы, бездельники! Верните лейтенанту Гардену его шпагу! Солдатам – тоже. Прошу прощения, лейтенант, произошло недоразумение, которое, как вы сами видели, удалось уладить после соответствующих разъяснений герцогини.

– Будьте мудры, лейтенант, – жестко предупредила Гардена Маргрет.

– Извинение принимается, – поспешно заверил Гарден, безмерно радуясь тому, что и задание адмирала он выполнит, и чести своей перед герцогиней и солдатами не уронит. А главное, обойдется без схватки, а значит, и крови.

– Что-то еще? – вновь подал голос маркграф, стоя у кареты.

– Можете сопровождать меня до Гавра. – Не попросила, а великодушно позволила Маргрет. – И даже до порта. Что с пониманием будет воспринято и адмиралом де Робервалем, и, естественно, моим отцом, который наконец-то проникнется искренним уважением к вам.

– «Наконец-то»? – переспросил де Мовель?

– Можете считать, что оговорилась.

– Но провожать вас в изгнание!.. Как это с моей стороны будет выглядеть?

– Мило, – улыбнулась Маргрет. – Очень уважительно и очень мило.

– А почему вдруг в изгнание? – неожиданно подала голос доселе терпеливо молчавшая Бастианна, которая все это время оставалась в карете, где, притаившись на переднем сиденьи, за занавеской, слышала весь разговор герцогини с маркграфом. О ней-то все попросту забыли. Но корсиканка понимала, что имеет в виду Маргрет, описывая страдания, которые могут постичь ее мать, поскольку хорошо знала, каковы отношения маркграфа и Алессандры. Сама не раз передавала гонцу или принимала от него записки, чтобы затем… – Кто об этом знает, об этом изгнании? И почему они должны об этом знать? Насколько я понимаю, эскадра адмирала идет в Новую Францию, чтобы завоевывать новые территории. Так пошлите, господин маркграф, своих людей в город, пусть еще до прибытия обоза объявят, что герцогиня Маргрет де Роберваль изъявила желание отправиться вместе с эскадрой и первой ступить на землю Новой Франции! Она будет первой высокородной аристократкой, ступившей на эту территорию. Адмирал побудет там и уведет свою эскадру назад, во Францию, а герцогиня останется в новой провинции как дочь пэра Франции, представительница королевского двора. Королевой Новой Франции – вот кем она там останется!

Монолог Бастианны был выслушан молча и с восхищением. Как монолог выдающейся актрисы. Даже когда она умолкла, де Мовель все еще какое-то время стоял с приоткрытым ртом, ожидая то ли продолжения ее напутствия, то ли выхода «на бис».

– Только не смейте, маркграф, произносить слова «королевой Новой Франции». Ни мне, ни вам этого не простят, – тотчас же исправила герцогиня горячность корсиканской пиратши.

– Тогда – вице-королевой – столь же убежденно уточнила Бастианна. – А все присутствующие здесь рыцари, – обвела она взглядом солдат и слуг, – никогда ни о каком изгнании не слышали. Я верно вас поняла, господа рыцари?!

– Именно так, – за всех подтвердил лейтенант.

– Семейное недоразумение – да и только, – поддержал его сержант.

– Но пока что, действительно, обойдемся без королевских титулов, – согласился маркграф. – Хотя ваша служанка подала очень мудрую мысль. Почему бы родовой позор изгнания не превратить в триумф проводов герцогини де Роберваль, добровольно рискнувшей освятить своим присутствием новые земли Франции?! Думаю, что и сам король будет растроган.

– Насколько мне известно, адмирал все еще пытается держать в тайне то, куда направляется его эскадра, – продолжала осторожничать Маргрет.

– Вот как? – замешкался де Мовель. – В самом деле? Это что, очередная королевская тайна?

– Следует полагать.

Но ситуацию неожиданно спас лейтенант Гарден.

– Адмирал действительно пытался сохранять сие в тайне, – объявил он, поняв, о чем идет речь. – Но это ему не удалось. Полгорода знает, что корабли уходят в Канаду, что моряки и солдаты покидают Францию на долгие месяцы. И увидите, каким трогательными будут их проводы в порту.

Это сообщение лейтенанта оказалось решающим. Маркграф немедленно приказал части своих людей мчаться в Гавр, проехаться по улицам и где только можно огласить, что из Парижа прибывает герцогиня Маргрет де Роберваль, которая решила быть первой высокородной француженкой, дочерью пэра, ступившей на землю Новой Франции.

– Уверен, что горожане, знающие цену мужеству моряков, оценят и мужество решившейся на это плавание герцогини, – заключил он, напутствуя своих гонцов.

* * *

Обоз, теперь уже в сопровождении маркграфа и нескольких его воинов, вновь двинулся в путь.

Бастианна была очень довольна, что все закончилось именно так, как она предложила, что к ее мнению всерьез прислушались. И хотя она и не высказывала своего удовольствия вслух, тем не менее какое-то время ехала, держа, как знак поддержки, руку Маргрет в своей руке; как делала это в детстве, желая унять ее боль, успокоить, придать ей уверенности.