Остров невезения - [47]

Все это произошло настолько быстро, что ни Гера, ни тем более Дикобраз не успели понять, что произошло и кто теперь возьмет на себя функции палача. И потому не испытали ни облегчения, ни какой-либо другой положительной эмоции. Они пялились на высокого и худого незнакомца с выбритой головой и черной бородой, который встал на пороге, и, потрясая своим ужасным кинжалом, утробно крикнул что-то вслед убегающим Максу и Розе. Беглецы уносили ноги с такой завидной скоростью, что уже через полминуты затих лай собачьей своры, которая преследовала их.

Незнакомец повернулся к Гере и Дикобразу и хищно сверкнул белками глаз.

«Так это тот самый араб, которого я видел рядом с портье в ночлежке!» – вспомнил Гера и с облегчением вздохнул. Наверное, это матрос или рыбак. Может быть, живет в соседнем номере. Какой хороший и отважный человек! И как вовремя он подоспел на помощь!

Но Дикобраз никакой радости от встречи с бородачом не испытал. Он почему-то повел себя как щенок перед волком: поежился, втянул голову в плечи и тихо заскулил.

Незнакомец приблизился к Гере, склонился над его лицом и медленно поднес острие кинжала к его глазам.

– Я Абдул Азиз! – хриплым голосом произнес он.

Глава 21 Сын старенькой мамы

Кажется, Дикобраз горько пожалел о том, что Роза не успела его пристрелить. На его лице отобразилось столько ужаса и безысходности, что его трудно стало узнать. Губы задрожали, лоб покрылся глубокими морщинами, а из глаз полились слезы. Как этот страшный араб здесь оказался? Он ведь умер! Дикобраз вместе с Максом бросили его в океан! Значит, он все-таки выжил? Или он вернулся с того света, чтобы наказать Дикобраза?

На Геру встреча с прославленным террористом не оказала столь сильного впечатления. Он даже не испугался, потому как кинжал Азиза выглядел хоть и устрашающим, но все же не таким радикальным орудием казни, как карабин.

Азиз, изучив лицо Геры, перевел взгляд на рыдающего Дикобраза. Брови араба в недоумении выгнулись, казалось, он хочет сказать: «Зачем плачешь, глупый? На том свете так хорошо!» Опустив ладонь на голову Дикобразу, он заставил несчастного коснуться лбом пола. Будучи уверенным, что араб сейчас обезглавит его ударом кинжала, Дикобраз забормотал слова молитвы. Азиз в самом деле взмахнул своим страшным оружием, но голову отрубать не стал, а лишь перерезал веревку, которой были связаны руки Дикобраза.

Сбитый с толку таким непредсказуемым поведением араба, Дикобраз перестал всхлипывать и отполз к стене.

– Кто пилот? – спросил Азиз на скверном английском и снова строго взглянул на Дикобраза. – Кто управлял «Лиджетом»?

Дикобраз пожал плечами. Он поступил очень порядочно и не выдал Геру, тем не менее зачем-то выразительно посмотрел в его сторону.

Азиз снова склонился над лицом Геры.

– Ты? – спросил он и ткнул своим высушенным коричневым пальцем ему в грудь.

Гера не стал отпираться и кивнул. Этого человека он видел первый раз в жизни и ничего плохого ему не сделал. А потому не слишком боялся.

– Пойдем, – сказал Азиз.

– Куда? – уточнил Гера, полагая, что араб намерен казнить его на свежем воздухе.

– На телевидение.

Похоже, этот свирепый на вид камикадзе обладал очень тонким и малопонятным чувством юмора. Гера пошевелил плечами, выказывая полную готовность идти на телевидение, на киностудию или даже к черту на кулички, но только со свободными руками. Азиз взмахнул кинжалом, обрезая веревку.

– Я живой! – проникновенно произнес он, строгими глазами рассматривая лицо Геры.

– Я об этом сразу догадался, как вас увидел, – согласился Гера, растирая занемевшие руки.

– А все думают, что мертвый, – добавил Азиз.

– Это они, конечно, делают зря, – с пониманием ответил Гера.

– Ты должен сказать, что меня в твоем самолете не было.

– Кому сказать?

– Всем. По телевизору.

– По телевизору? – переспросил Гера и, как-то странно взглянув на Азиза, невольно хихикнул.

– Мне кажется, он не совсем нормальный, – сквозь зубы процедил он Дикобразу, который в сравнении с арабом казался умным, как академик.

– Это не помешает ему отрезать нам головы, – проскулил Дикобраз.

Азиз засопел, выпрямился и, вытянув руки к потолку, что-то нараспев произнес на незнакомом языке. Если это было началом обряда жертвоприношения, то Гере стоило поторопиться.

– Я не думаю, что вам стоит соваться на телевидение, – сказал он. – Как только вы признаетесь, что вы Абдул Азиз, военные летчики сбросят на телецентр ядерную бомбу.

Араб опустился на корточки рядом с Герой и посмотрел на него печальными глазами.

– Я не террорист, – сказал он грустно. – Я студент из Саудовской Аравии. Ихтиолог. Я изучаю проблему миграции промысловых рыб.

– Да я охотно вам верю! – поклялся Гера, прикладывая ладонь к сердцу. – Я сам обожаю рыбу, особенно сушеную и под пиво…

– И я тоже обожаю! – торопливо вставил Дикобраз, полагая, что признание в любви к рыбам будет воспринято арабом как смягчающее обстоятельство.

– Но генерал Чеффиндж почему-то считает, что вы террорист! – запальчиво продолжал Гера. – И ему взбрело в голову, что вы проникли на мой самолет для совершения теракта.

Азиз обхватил лысую голову, закачался и запричитал.