Остров кошмаров - [9]

— Не бойтесь, стрелять в спину не будут, — усмехнулся Солидный Начальник, когда я посмотрела на пропускные ворота в пятый раз. — Мы для них все-таки дружественная страна.

Конечно! С дружеской улыбкой на лице нас тут и покусают.

— Добрый день! — поднялась нам навстречу с красных диванов лучезарная Марсия. — Ну, что? Как вампиры?

Я сказать ничего не успела, потому что Солидный Начальник шагнул вперед. Голос его был полон возмущения:

— Странные шутки на Кубе. Вы бы видели, как ваши дети напугали известную писательницу. На ней лица не было, когда я встретил ее в городе. Говорить не могла. Неужели нельзя было местный колорит показать каким-нибудь другим способом?

Марсия слушала его и улыбалась. Только улыбка эта была застывшая, а уголки растянутого рта медленно ползли вниз.

— Вам не понравилось? — с тревогой спросила она, и в вопросе ее было столько горечи, столько обиды и разочарования.

— Почему же! — заторопилась я с оправданиями. — Все очень понравилось. Отличный аттракцион! Только куда же Луиза с Пеппино убежали? Так толком ничего и не рассказали. Мы не успели поговорить!

— Луиза вас не отвела обратно?

У Марсии было очень живое лицо. Сейчас оно выражало искреннее возмущение.

— Я ее сейчас пришлю! И Пеппи! Вот неучтивый мальчишка!

— Ну, знаете, — напомнил о себе Солидный Начальник, — если вы будете играть в эти детские игры, то я пошел наверх. Я ногу себе натер и завтра с вами никуда не пойду!

Он гордо вскинул голову и величественно удалился в сторону лифтов. Безукоризненному величию мешала легкая хромота.

— Я не поняла, куда они вас водили? — забеспокоилась Марсия. — Я велела им вас отвести к одной церкви в старом городе. Считается, что там сто лет назад жил вампир. Они вас туда отвели?

— Немного в другое место, — медленно произнесла я, тщательно подбирая слова.

Так вот в чем дело! Марсия решила, что я шучу, а Луиза с Пеппино — что я на полном серьезе хочу поймать вампира. Как мило! Взрослые не знают, чем занимаются их дорогие детишки. Хоть в чем-то мы с кубинцами совпадаем.

— Но все равно было интересно — подвал, тени, звуки. Пускай Луиза еще раз ко мне зайдет. Я не успела ее ни о чем расспросить.

— Ах, ну да, — облегченно улыбнулась Марсия, — чупакабра. Кажется, они уже придумали, где вам ее найти. Пеппино баламут, вечно что-то придумывает. Его из-за этого постоянно выгоняют с уроков.

— Они же сейчас в школе?

— Да, только начали учиться. Поэтому они с таким удовольствием к вам и прибежали. Что бы ни делать, лишь бы не быть в школе!

Уже в лифте я заметила, что от постоянной натянутой улыбки у меня болят щеки, а еще у меня появилась привычка оглядываться. И все-то мне казалось, все мерещилось, сердце то заполошно начинало колотиться где-то в горле, то с холодным «бумком» падало в пятки.

Тело гудело. Мой несчастный организм, который еще сегодня утром (а по местным меркам вчера) мерз на двадцатиградусном морозе, к вечеру поджарился на двадцати пяти и теперь просил пощады, требовал, чтобы его уложили на горизонтальную поверхность, прикрыли одеялом и выключили свет.

— Лена! Я вас заждался! Где вас носило?

Лицо Великого Поэта было сурово. Он стоял около двери своего номера и в раздражении раздувал ноздри. От возмущения поэт был красен. Седая борода топорщилась.

— Мы ловили вампира, — грустно сообщила я.

— Нашли занятие! — Великий Поэт стукнул кулаком по двери своего номера, распахивая ее. Я была вынуждена войти. — А я ездил со Стефаном по городу. Это ужасно! Проклятые коммуняки! Во что превратили страну! Какое унижение для людей! Позор!

Я упала в кресло. Великий Поэт прожил тяжелую жизнь, его не признавали, его не печатали, он работал дворником и сторожем, а потому о проклятом коммунистическом режиме мог говорить часами. Высокий, худой. За тяжелой оправой очков почти не видно лица. Движения скупые, но резкие. Лицо испещрено глубокими вертикальными морщинами. Из светлых выцветших глаз льется недовольство.

У Великого Поэта сегодня, оказывается, уже было одно выступление, и оно его раздосадовало. Ему не понравился перевод, ему не понравились поэты, с которыми он выступал, он пришел в ужас от той забегаловки, куда его завезли перекусить.

Великий Поэт плеснул мне и себе в стакан рома, достал сигару, устроился в кресле и начал вещать. Под его мерный голос я задремала. Когда он громко восклицал: «Лена! Вы послушайте!» — я кивала, поднимала стакан и тут же опускала его на подлокотник кресла. «Да, да», — выдавливала я из себя, снова погружаясь в дрему. Это был мучительно долгий разговор, сквозь который, как сквозь воду, ко мне пробивались мысли о вампире, о Луизе, которая должна прийти, о странном поведении Солидного Начальника — он как будто что-то выискивал, вынюхивал, что-то пытался разузнать. Может, его тоже попросили привезти в Москву вампира и он увидел во мне конкурента?

— Ах! Какой закат!

Этот возглас вывел меня из дремоты. Великий Поэт стоял на балконе. Это был хороший знак, можно уходить.

— Все-таки потрясающая страна! Место, где хочется жить и совсем не хочется работать.

— Вот они и не работают, — проворчала я, силой выдергивая себя из мягкого плена кресла. На улице сегодня было много людей, такое ощущение, что не работала вся страна.