Остров и окрестные рассказы - [22]

Впереди прибывших на Остров шел крупный мужчина в роскошном наряде, с пуговицами искусной работы, кружевами и перекрещивающимися лентами. На голове у него была широкополая шляпа. Под полями разливалась тень до середины лица, где начиналась борода, ее полуседые пряди почти достигали пояса. Он был перепоясан ремнем, на котором висел меч, однако моя жена совершенно по-женски, что вполне естественно, заметила:

— Нет сомнения, судя по трепету на ветру, на рукавах у него настоящее португальское кружево!

За высоким шли двое. Первый был кривоног, скромного роста и одеяния, в глаза бросалась только смешная двурогая шляпа, комично сдвинутая на затылок. Второй выглядел довольно полным, причем не столько из-за обычной полноты, сколько из-за напыщенности. Опережая его на целую заметность, выделялся сверкающий отсвет золотой цепочки от часов, засунутых в кармашек слишком тесной жилетки. Позади, отстав от остальных на несколько шагов, медленно брели еще двое путешественников. Скорость передвижения одного, в темном костюме, с аккуратно подстриженной бородкой и в очках, тормозили глубокие размышления. Пятый, точнее пятая, ибо это была гостья, оказалась светловолосой и в совершенно неподходящей обуви. Ее высокие каблуки то и дело тонули в песке, отчего казалось, что ей, вынужденной постоянно балансировать, просто не хватит движений добраться до нас.

Лунную бухту я знал хорошо. Мы остановились ровно в пятидесяти миллионах песчинок от них. Дальнейшее изучение пришельцев я предоставил своей жене и нашей дочке. А сам попытался понять, какое впечатление производим на них мы. По выражениям лиц посетителей я заключил: не слишком благоприятное. Мы были босы, одеты в скромную одежду из простого полотна. Правда, моя жена носила бусы из прекрасных раковин морской улитки, которая называется Закрученный Шум, а ребенок, как и всегда, имел на себе детскую улыбку. Однако все это не произвело на чужаков никакого впечатления. Поэтому я совсем не удивился, когда тот, кто шел первым, довольно холодно спросил:

— Где мы находимся? Каково название этого острова?

— Мы называем его просто наш Остров, — ребенок опять успел открыть рот первым. — Слово «наш» мы произносим с маленького, а слово «Остров» с большого звука.

— Наш Остров?! Почему же я не обнаружил его на картах? — снова спросил тот же самый, таким же прохладным тоном.

Только тут я заметил под мышкой его левой руки охапку больших и маленьких рулонов — вероятно, карты этой части Океана. Из них капала вода темного цвета, как раз такого, как у волн в открытом море.

— По правде сказать, на картах его нет, — ответила моя жена. — Когда здесь проходило последнее судно, суши и не было. Просто стояла голая скала, которую мореплаватели не захотели удостоить именем и внести в лоции хотя бы из чувства самосохранения. Остров здесь теперь только потому, что мы его постепенно подсыпаем. Песчинку за песчинкой, камень за камнем — вот так и выросло то, что сейчас у вас под ногами.

К нашему удивлению, гость, который носил на себе полноту, напыщенность и свисавшую из кармашка золотую цепочку, отреагировал молниеносно. Его речь была прожорливой, а от спешки слова казались неприятно потными:

— Песок и камни из Океана? Прекрасно! В таком случае остров не ваш! Как раз наоборот, коль скоро Океан и все ему принадлежащее относится к нашим владениям, то, следовательно, остров создан из нашего имущества и может считаться нашей неприкосновенной собственностью!

Кто-то из нас троих открыл рот, чтобы попытаться что-то произнести, но тут четвертый, малоприсутствующий в разговоре путешественник стремительно возвратился из своих размышлений на землю, с любопытством снял очки и произнес:

— А кто вы такие?

Мы растерянно назвали свои имена.

Мы представляемся, как нас спасла кусака

Я вынес из нашей хижины несколько деревянных колод и положил их перед входом. Должно быть, гости очень устали, потому что они решили отложить в сторону и надменное поведение, и легкое презрение к нам. Моя жена предложила им воду и фрукты. Только теперь, вблизи, я заметил, что почти все они уже серьезно подпорчены годами. К тому же первый был измучен цингой. У второго, в двурогой шляпе, что-то постоянно искривляло изнутри улыбку, превращая ее в гримасу. Третий выглядел нездоровым в целом. Под глазами четвертого оставила темные круги бессонница. Кроме того, сейчас стало видно, что их одежда изношена, вся в мучительных заплатах, застиранная или обветшавшая, с присохшими морскими травинками, а в складках ее полно пыли и запахов застоявшихся ветров. Только внешность гостьи была безукоризненной, правда, если не обращать внимания на ее несколько странную привычку постоянно хлопать ресницами и строить глазки. И хотя с момента высадки все они казались мне откуда-то знакомыми, даже собрав вместе все их особые приметы, я не смог догадаться, кто они такие. Как можно учтивее я попросил гостей представиться.

Путешественники, словно почувствовав грозящую им опасность, снова вернулись к своему высокомерию.

— Фернандо Магеллан, — сказал первый. — Португальский исследователь, великий адмирал Королевства Испании и личный мореплаватель Его Величества Карла Пятого. Тебе, без сомнения, известно, что мой корабль «Виктория» первым в мире совершил плавание вокруг света, тем самым неопровержимо доказав, что Земля — это обычный шар!