Остров - [44]

— Пусть он скажет, — говорит Каабн.

— В записке говорилось: Мето, перед уходом из Дома ты обещал сыграть со мной партию в инч. От Марка я узнал, что ты уже оправился от раны и можешь теперь сдержать свое слово. Несколько месяцев назад, когда он разобиделся на весь свет, я и вправду дал ему такое обещание, надеясь успеть провести игру. Но мы вскоре бежали из Дома, и вот теперь приходит солдат с поручением и хочет получить немедленный ответ. Я сказал, что мне ни к чему эти забавы. Он ответил, что от меня ждут иного решения, и стал мне угрожать. А еще добавил, что я могу назначить свои условия. Тогда я сказал: мое условие — освобождение Марка в случае нашей победы. «Ну а если проиграете?» — спросил он. Я не знал, что ему предложить, кроме себя. И сказал, что готов вернуться в Дом в случае нашего поражения. После этого он ушел. Вот и все. Разумеется, все обязательства касаются только меня. Здесь я ничто не значу, и вы мне часто об этом напоминаете. Если хотите, можно обо всем забыть, для вас это не будет иметь никаких последствий. Я даже сомневался, нужно ли сообщать вам об этой затее, родившейся в голове не совсем здорового мальчишки, хотя и крепкого физически. Но потом я решил, что вы должны сами рассудить, заинтересованы ли вы в таком предложении.

Они разом встали и вышли, не сказав ни слова. На лицах моих друзей промелькнула улыбка.

— В таком виде твоя история выглядит намного лучше, Мето, — тихонько посмеивается Октавий.

Грамотей собрался было снова войти в свою пещерку, но его грубо оттолкнул один из главарей: он вернулся и пригрозил нам:

— Эй вы! Официально запрещаю вам троим покидать пещеру, и Филины получат приказ уничтожить вас, если вы сунетесь наружу. Понятно?

Теперь мы можем только ждать, но что-либо предпринять мы не в силах. Как, например, нам узнать расписание движения судна, на котором мы могли бы выбраться с острова? Я не решаюсь обратиться к Финли, потому что боюсь поставить его в неловкое положение по отношению к его клану. Поверит ли он мне, если я скажу ему, что даже их вожак готов согласиться на наше отплытие с острова в обход их непреложного закона?

Неожиданно в нашу пещерку входит Страшняк, и мы очень рады его видеть. Он обнимает Грамотея и садится.

— Мето, мне гораздо лучше благодаря твоему снадобью. Кажется, я догадываюсь, где ты его раздобыл…

— От тебя ничего не скроешь, — улыбаюсь я, протягивая ему таблетки, — вот тебе остальное, только соблюдай дозировку.

— Ты очень рисковал ради меня. В благодарность я разузнал кое-что, полезное для вашего путешествия. Во-первых, расписание движения судна. Оно прибудет через три дня в 18 часов. Разгрузка длится около двух часов, потом еще час команда отдыхает и ужинает на берегу, а затем судно отчаливает. Возле судна всегда стоят двое вооруженных охранников, но внутри нет никого. Значит, нужно между 20 и 21 часами забраться на судно со стороны моря, бесшумно нейтрализовать охрану и отчалить в направлении запад-юго-запад. И верить в успех. Боюсь только, как бы Рваные Уши не испортили дела.

— Каабн пообещал мне, что будет смотреть сквозь пальцы на наш побег… при условии, что я смогу открыть серую папку. Но я еще не подобрал нужную комбинацию.

— Удивлен его великодушием. Наверное, он хочет во что бы то ни стало от вас избавиться. Все же не слишком доверяйте ему. Вы должны быть готовы к тому, что придется отстреливаться, если они вмешаются. Среди них может оказаться и Тит…

Канаб приносит нам ужин. Несколько минут пристально на нас смотрит. Интересно, похожи мы сейчас на заговорщиков?

Не знаю, может быть, из-за того, что мы сидим тут безвылазно и почти не двигаемся, мне никак не заснуть. Похоже, я был слишком самонадеян и рассчитывал на успех, который зависит лишь от счастливой случайности. Мало надежды, что Первый Круг согласится на проведение матча, а даже если и согласится, едва ли мы сможем его выиграть. Да и открыть серую папку вряд ли получится. Может, раньше мне просто везло с кодовыми замками? Осталось всего семьдесят два часа, чтобы найти заветный код. Да и что нам самим делать без сведений о наших семьях, когда мы окажемся на континенте?

Снова иду к Еве. Сегодня она нарочито сурова, как будто хочет оградить себя от тревог и решила, что ей ни к чему наши близкие отношения. Похоже, она сейчас думает: «Ну и зачем ты пришел? Разве я еще нужна тебе? Считаешь, можно вот так взять меня и бросить?»

— Добрый вечер, Ева.

— Ты пришел проститься со мной, да?

— Нет. Вовсе нет.

Хочу взять ее за руки, но она отстраняется. Тогда я решаюсь рассказать ей обо всех наших планах, не скрывая нависшей над нами опасности. Я говорю ей, что скоро выясню, находится ли на острове ее брат, и если да, то мы непременно его вызволим перед отплытием. Если его здесь не окажется, я буду искать его повсюду, пока не найду. Я шепчу ей на ухо, что она теперь тоже мой друг и что я не собираюсь оставлять ее в лапах дикарей и покидать остров без нее. Я обнимаю ее, но она не реагирует, будто не хочет цепляться за этот крохотный лоскуток надежды. Когда я ухожу, она молча смотрит мне вслед, будто мы и не были никогда связаны узами тайной дружбы.