Остров гориллоидов - [8]

Ильин воспользовался паузой и спросил:

— Скажите, а в какой связи находится эта работа с остальными ведущимися здесь исследованиями?

— В очень большой, коллега, в очень большой. Дело в том, что большинство самцов помесей, с которыми мы имеем дело, бесплодны, некоторые — частично плодовиты и лишь очень немногие гибриды оказываются способными к размножению. Я уже обнаружил, что эта последняя особенность в некоторой степени передается по наследству при скрещивании гибрида с гибридом. Вам придется проработать большое количество законсервированных препаратов павших экземпляров, и это поможет мне разобраться в ценности наследственных линий среди их потомства. Объектом исследования являются обезьяны, главным образом человекообразные.

— И с кем вы их скрещиваете?

Профессор на мгновение запнулся.

— Отчасти друг с другом… конечно, посредством искусственного оплодотворения. Это гениальная инициатива вашего соотечественника Идаева. Потом есть и другие помеси. Впоследствии вы ознакомитесь с ними подробнее. Завтра я буду очень рад лично показать вам наше хозяйство.

— Да, кстати, я, конечно, могу увидать завтра Идаева?

— Идаева? — Кроз заметно смутился. — Видите ли… он очень болен. Тяжелое нервное расстройство, затем ужаснейшая лихорадка. Мы очень боимся за его участь. Сейчас врач даже мне не разрешает его посещать. Какое несчастье, мсье Ильин! Да, Африка плохое место для нашего брата-европейца.

Смущение профессора, особенно в первый момент, было настолько заметно, что Ильин насторожился и сразу прекратил всякие расспросы. Еще через несколько минут он откланялся и вернулся к себе, провожаемый Крозом до самых дверей своей комнаты.

Ильин разделся и лег в постель, но, выспавшись днем, теперь никак не мог заснуть. Ночь была невероятно тиха. Медленно остывал раскаленный воздух. Луна, совершенно круглая, белая и необыкновенно блестящая, отбрасывала резкие черные тени.

Еле слышно жалобно жужжал где-то под потолком пробравшийся сквозь густую сетку окна одинокий комар, и этот звук гармонически сливался с глубокой, почти звенящей тишиной ночи.

Вдруг сильный крик прорезал воздух. Потом где-то слева, из-за бетонной стены раздались тихие стонущие причитания, и Ильин, напрягаясь всем существом, не мог уловить, человек это или животное жалуется на что-то там, за стеной.

Затем снова тот же ужасающий крик, начавшийся на хриплой низкой ноте, перешедший в течение секунды в протяжный вой и замерший еле слышным стонущим звуком. Сначала казалось, что это был голос какого-то дикого зверя. Но эти жалобные причитания за стеной! В них слышалась человеческая тоска и интонации разумного существа… И все-таки это никоим образом не был голос человека!

Охваченный непреодолимой жутью, Ильин поспешно вытащил из кармана брюк револьвер и долго полусидел в постели, не решаясь сделать движения и напряженно прислушиваясь к каждому шороху за окном. Все было тихо, и в конце концов он незаметно для себя уснул.

С сияющим утром пришла беспричинная молодая радость. Когда распахнулась сетка окна и поток лучей сверканием и блеском заполнил комнату, нелепым и комичным показался заряженный револьвер на стуле возле кровати. Быстро одевшись, Ильин прошел на веранду.

Сад был невелик и запущен. Буйная тропическая зелень победоносно захватывала дорожки. У самой веранды гигантское дерево раскидывало на огромной высоте широкую крону. Лиана полдюжиной толстых канатов обвивала бугристый корявый ствол и, взобравшись наверх, спускалась нарядной бахромой. Кучка огненно-красных птичек с писком и гвалтом ссорилась высоко в ветвях. Спереди и справа сад замыкала густая стена кустов.

Когда Ильин через небольшую калитку вышел наружу, характер местности определился с первого взгляда. Остров в этом месте представлял собою узкую, всего шагов в триста шириной, но довольно длинную гряду, полого спускавшуюся в обе стороны к болоту. Далее, насколько хватал взгляд, тянулось болото, кое-где поросшее мангровыми деревьями с сетью воздушных корней, конусом поднимавшихся над топью.

Справа виднелся ряд крыш, закутанных в зелень, слева остров прорезывала поперек бетонная стена. В стене имелись, по-видимому, единственные ворота с крошечным домиком возле них. В данный момент ворота были заперты, и на скамеечке у караульного домика сидели двое солдат.

Ильин счел преждевременным направлять любопытство в эту сторону и пошел вправо от дороги, пролегавшей в нескольких шагах от края болота. В этот ранний час было еще пусто и тихо. Вдруг Ильин услышал насмешливый голос Кроза:

— Доброго утра, коллега! Я вижу, вы встаете рано, но если уж я застал вас вне дома, разрешите показать вам лабораторию, животных и прочее наше хозяйство.

VI. «ХОЗЯЙСТВО» КРОЗА

То, что сидело в клетке, чрезвычайно трудно поддавалось описанию. Во всяком случае, это не могло быть ни одной из крупных человекообразных обезьян. Кроз наслаждался изумлением молодого ученого.

Громадные, ниже колен спускающиеся руки, низкий череп и чудовищные клыки, горящие глаза под нависшими надбровными дугами и, по крайней мере, в два метра туловище, покрытое длинной буро-серой шерстью, производили жуткое впечатление. При виде людей гигантское животное с такой яростью бросилось к решетке, что Ильин невольно отшатнулся.