Остров гориллоидов - [36]
Ильин нырнул в дыру подкопа и в двух словах объяснил Идаеву, как надо вылезти, быстро, без шума отбежать в сторону, пока часовой проходит за домом, и снова залечь на землю, чтобы пропустить его мимо.
Сначала Ильин, за ним профессор пролезли под фундаментом и выбрались на поверхность.
Когда Ильин быстрыми легкими шагами отбежал метров на сто и, опустившись в какую-то канавку, оглянулся назад, он невольно вздрогнул; старик-профессор, топая как медведь, неуклюже бежал к нему — и вдруг, наклонившись, стал шарить руками по земле.
— Андрей Николаевич! Андрей Николаевич! Постойте, я пенсне потерял и ничего не вижу, — почти громко сказал он.
«А, черт бы его взял, этого старого младенца!» — мысленно выругался Ильин.
Вскочив на ноги, он бросился к Идаеву, схватил его за руку и потащил за собой. В ту же секунду на фоне серпа луны выросла гигантская фигура у угла здания, злобный лающий крик огласил ночную тишину, чудовище стремительными прыжками бросилось вперед, и один за другим загремели несколько выстрелов. Теплая жидкость брызнула Ильину в левую щеку. Тело профессора, которого он тащил за руку, вдруг осело и, оглянувшись, Ильин увидел при свете звезд черную бесформенную маску вместо лица Идаева…
Еще через мгновение он, как заяц, зигзагами несся в темноте, сам не зная куда. Вслед раздавался тяжелый топот гориллоида, и мимо самых, казалось, ушей одна за другой часто и гулко жужжали пули.
Ильин не так давно был форвардом в хорошей футбольной команде и, конечно, тяжелому неуклюжему чудовищу не по силам было его догнать. Через минуту гориллоид остался где-то далеко позади, но зато беглец чуть не влетел с разбегу прямо в болото.
Сзади как будто не было ничего слышно и, ступая как можно тише, Ильин попробовал углубиться в поле, взяв направление, по возможности, к воротам в стене.
Внезапно со стороны тюремного помещения раздались громкие голоса, затем мелькнул огонек… другой… третий… Огни начали быстро расходиться в стороны, и один из них приближался к Ильину.
«Дело дрянь. Организованная погоня, да еще с фонарями!..»
Ильин покачал головой и стал быстро подаваться вправо. Однако справа также показались два огонька, шум и крики усиливались, и Ильину стало ясно, что дальше бродить в темноте опасно, — надо принять какое-нибудь трезво-обдуманное решение.
Прежде всего надо было спрятаться, иначе не пройдет и получаса, как его найдут. Первую мысль — о кустарниках — он сразу откинул, потому что, конечно, именно там и будет устроена наиболее основательная облава. Несколько минут никакой здравой идеи не приходило в голову, затем вдруг выплыла мысль, очень простая и, хотя не разрешавшая положения, но дававшая на некоторое время отсрочку:
«Зарыться в песок! Как это сразу не пришло на ум?..»
Кругом были крупные и мелкие бугры и ямы, очевидно, окопы, вырытые во время тактических занятий. Лишняя неровность не привлечет ничьего внимания… а там, может быть, что-нибудь устроит Дюпон…
Было как раз время, потому что огоньки мелькали уже близко. В следующую минуту два гиганта с винтовками и фонарями в руках прошли совсем рядом, едва не наступив ему на живот.
У Ильина было впечатление, что в лагере полная суматоха, и он не мог толком уяснить себе смысл такой отчаянной ночной погони: ведь ничего не стоило подождать до утра и при дневном свете отыскать беглеца, которому все равно некуда было деваться. Единственное правдоподобное объяснение состояло в том, что его, Ильина, надо было непременно поймать раньше, чем о побеге узнает Ленуар. Судя по тому ужасу, который капитан внушал своим подчиненным, это предположение было вполне вероятным.
Часы протекали медленно и тоскливо, суета по всему острову стала заметно уменьшаться, зато где-то, как раз позади, шум и крики все усиливались, временами переходя в общий рев.
Ильин поднял голову и оглянулся вокруг. Стенка канавы мешала видеть назад, но восточный край неба заметно побелел, и через час-полтора, очевидно, должен был наступить рассвет.
Если еще имелась какая-нибудь возможность спастись, то действовать нужно было немедленно.
Ильин поднялся, стряхнул с себя песок и посмотрел назад. Рев, крики и суета в той стороне, казалось, еще возросли, но огоньков кругом уже не было видно, и он, хотя поспешно, но осторожно двинулся в ту сторону, где, как он полагал, находились ворота. Расчет оказался более или менее правильным: перед ним выросла серая громада бетонной стены.
Однако, идя влево, он вскоре уперся в болото и должен был вернуться назад. Еще несколько десятков шагов — и он остановился и замер. Из мрака вырисовалась темная, шевелящаяся масса, от которой доносились негромкие и невнятные звуки. Медлить все же не приходилось, и Ильин, улегшись на землю, снова пополз вперед.
Масса разделилась пополам и превратилась в двух гориллоидов, сидевших на земле и что-то бормотавших. Затем раздались уже совсем явственные звуки рвоты, и ветерок донес отвратительный запах спирта.
«Пьяны!..»
XXIV. ПЕРЕХОД В НАСТУПЛЕНИЕ
Ильин почувствовал, что гнетущая тяжесть, обручем давившая его в последние дни, свалилась, рассыпалась и покрылась ослепляющей радостью. Дюпон, значит, сделал свое дело и сделал как раз вовремя! До спасения еще бесконечно далеко, но он уже не один. Где-то во мраке действует верный и храбрый товарищ, и солнце, которое через час взойдет, вероятно, осветит дикий бунт опьяневших зверей.
