Остров Больших Молний - [32]

— О, рус, совьет! — старательно, мягко выговорил он, складывая ладони под подбородком. (Разин знал, что в Индии это заменяет рукопожатие). Потом индус сделал знак, предлагая следовать за ним. Стража окружила прибывших и странного всклокоченного человека, которого Наташа сочла за сумасшедшего, и все направились к зданию.

Глава 16 Метод доктора Майдео

Тело Рао-Сагиба лежало на тахте, прикрытое до пояса покрывалом. Около него находились Зобиара, осунувшийся до неузнаваемости, и Крюков. В изголовье, сложив на груди руки, стоял маленький человек в большом тюрбане, в очках, с крючковатым носом на темнокожем лице. Это был друг и любимец островитян, врач Майдео.

Уже сорок часов организм Рао-Сагиба боролся со смертью. Перевес был за последней. Нож скользнул по бедренной кости, и рана сама по себе не представляла особой опасности. Тревогу вызывало другое: синюшность лица и конечностей, резкие перебои дыхания свидетельствовали о том, что нож был отравлен каким-то сильным, но медленно действующим ядом.

Европейская медицина оказывалась здесь бессильной. Сердце индуса давно бы перестало биться, если б не Майдео. Он знал средства, применяемые в таких случаях народными врачевателями Востока.

Вдруг губы Рао-Сагиба зашевелились. Зобиара опустился на колени и, припав ухом почти к самому лицу умирающего, услышал слабый, как вздох, шепот:

Отдохни ты на горе, когда устанешь,

На вершине влагой изойдешь и легче станешь.

На горе Кайласа плоть внутри застынет,

Громом на горы сойдет, коль ливень хлынет.

Одна за другой текли из цепенеющих уст строфы поэмы древнего индусского поэта Калидасы «Облачный вестник». Это было поэтическое описание образования и движения грозового облака. Порой оно перебивалось строками из другого, неизвестного Зобиаре, поэта:

Руку к тучам подними, грозной силой напоенным,

Тайну молнии вручи всем народам угнетенным…

«Бредит!» — горестно подумал Зобиара. Крюков глядел на инженера: крупные слезы катились по загорелому, энергичному лицу. Зобиара, несгибаемый, бесстрашный Зобиара, плакал…

— Это агония? — спросил он Майдео.

— Еще нет. Но Рао угасает…

— Майдео, Майдео! Неужели все ваше искусство не в силах спасти учителя?

— Мое искусство способно только ненадолго отсрочить конец. Может быть, еще на два, на три часа…

— Майдео! Ведь вы посвящены в тайны древней индийской медицины…

Майдео явно колебался. Потом сказал:

— Есть одно последнее средство.

— Какое? Говорите!

— Когда я жил на острове Борнео, мне приходилось наблюдать, как там лечат укушенных змеями. В качестве противоядия применялся… яд. Вы знаете, конечно, что официальная медицина пользуется сильнейшими ядами в малых дозах как лекарственными средствами, но довольно робко. У народной медицины методика иная. Я думаю, что одно народное, веками проверенное средство, в сочетании с новейшей медицинской техникой, поможет нам спасти Рао. Но это дело рискованное.

— В чем же заключается ваш способ?

Майдео хотел объяснить, но в это время на лестнице послышался шум, дверь в комнату распахнулась и на пороге появились три человека: плотный седоусый мужчина в светлом чесучовом костюме, красивая темноглазая девушка и взъерошенный, оборванный помощник Хаутона За их спинами теснились и любопытно заглядывали в комнату вооруженные люди.

— Бейтс! — ахнул Зобиара, глядя на беглеца, как на выходца с того света Он был уверен, что Бейтс удрал с острова вместе с компаньонами. Не меньшее изумление отразилось на лице девушки, глаза ее округлились, она оцепенела, прижав руки к груди.

Брови инженера нахмурились. Он стремительно сделал шаг вперед и гневно сказал, обращаясь к Разину и Пчелинцевой:

— Что такое? Кто разрешил?! Кто вы такие?

Прежде чем Разин успел открыть рот, Пчелинцева и Крюков кинулись друг другу навстречу.

— Дима!

— Наташа!

Девушка крепко охватила руками шею моряка, смеясь, гладила его лицо.

— Кто вы? — повторил Зобиара. — Что это за спектакль?

— Я и эта девушка — советские научные работники, — отвечал академик. — Она метеоролог Пчелинцева, моя фамилия — Разин.

— Разин?! — воскликнул Зобиара. Это имя было отлично известно инженеру, да и Рао-Сагиб часто упоминал его с глубоким уважением. — Разин из атомного института? Не может быть! Как вы очутились на острове?

— Это долгая история, — сказал академик. — Нас привели сюда чрезвычайные обстоятельства, я вам все объясню. Прежде всего о главном: необходимо немедленно эвакуировать остров. У вас есть транспортные средства?

Зобиара покачал головой.

— Нет. У нас был теплоход — его угнали. У нас есть два вертолета — они выведены из строя. Если вы действительно академик Разин, я без объяснений готов поверить вам. Ваше появление здесь большая честь для островитян. Но мы не можем бросить этого человека, — сказал инженер, указывая на Рао-Сагиба. — Он находится между жизнью и смертью.

— Кто он?

— Ученый, столь же замечательный, как академик Разин.

— Что с ним?

— Он ранен отравленным кинжалом.

— Его можно спасти?

— Наш врач говорит, что для этого необходим рискованный эксперимент…

Разговор велся на английском языке. Крюков вполголоса переводил его Наташе.

— За чем же дело стало? — спросил Разин.