Остров Больших Молний - [27]

— Как что? Ведь метеоролог вам нужен?

— Разве вы метеоролог?

— Да. Я работаю в институте климата.

— Вот как? — Разин задумчиво и тепло глядел на девушку. Она напоминала ему любимую, рано умершую, дочь Валентину.

— Я очень… очень прошу…

Две слезинки, блеснувшие в уголках глаз Наташи, окончательно обезоружили академика.

— Так вы метеоролог? — повторил он. — Гм… гм… это, пожалуй, меняет дело.

— Правда? — радостно рванулась к нему Наташа.

— Ваше счастье. В состав экспедиции, разумеется, включен и метеоролог. Но он заболел.

— И вы возьмете меня?!

— Это, голубушка, не так просто делается. Но какой-то шанс уже есть. Пойдемте в кабинет, побеседуем поподробнее. Потом с директором вашего института свяжемся. Посмотрим, как он вас аттестует…

Глава 13 Охотники за туманом

Большой, самой последней конструкции вертолет с красной звездой на корпусе несся над океаном. Два турбореактивных двигателя мчали его вперед со скоростью, которая всего пару лет назад считалась для воздушных кораблей этого типа недосягаемой. Это была уникальная, пока единственная в своем роде машина и поэтому, вероятно, ее не снабдили обезличивающим, ничего не говорящим номером, а дали индивидуальное имя «Мир». Именно в это слово удачно складывались начальные буквы фамилий конструкторов — Миля, Исаченко и Родионова.

На вертолете было помещение для команды, две комфортабельных пассажирских каюты, салон и лаборатория, оборудованная многочисленными научными приборами.

На борту воздушного корабля, кроме экипажа, находилось семь человек: академик Разин, Брагин, принявший на себя обязанности заведующего административно-хозяйственной частью экспедиции, два коллеги Разина по институту мирного атома — китайский ученый Гао Шэн и польский — Ян Пражух, врач и биолог Донат Андреевич Поварчук, известный своими работами по терапии лучевой болезни, и журналист Евгений Иванович Курочкин — один из тех беспокойных и пытливых разведчиков жизни, которых сегодня можно видеть с блокнотом и фотоаппаратом на крупнейшей стройке, завтра — в кабине снаряда для исследования морских глубин, а неделю спустя — собирающимися в Антарктиду. Разин в шутку называл его «самопишущим вездеходом». Седьмым членом экспедиции была стройная, красивая девушка с большими темными глазами.

Итак, исполнилось самое большое, самое страстное желание, какое когда-либо приходилось испытывать в жизни Наташе. Директор института климата, партийная и комсомольская организации рекомендовали Пчелинцеву как знающего и талантливого молодого научного работника.

Наташа как-то сразу, легко и непринужденно вошла в небольшой коллектив экспедиции, стала в нем признанным, своим человеком. Разин относился к ней с отеческой ласковостью, Гао Шэн и Пражух — с дружелюбным вниманием, а молодежь — чернобровый и статный Брагин, белобрысый, с брюшком Курочкин и широкоплечей, сильный командир корабля Робуш — наперебой ухаживали за ней.

В пути не теряли ни минуты времени — подготавливали и еще раз выверяли приборы, в числе которых были чрезвычайно чувствительные, способные улавливать самые слабые проявления радиоактивности на огромном расстоянии, принимали и изучали синоптические сводки. Наташа составила несколько прогнозов. За работой она забывалась, но после радиотелефонного разговора с «Изумрудом» внутри родился и не давал покоя тревожный холодок: ведь поиски Крюкова оставались безрезультатными. Где же Дима? Что с ним? Не угрожает ли ему это проклятое облако? Вместе с тем в сердце Наташи почему-то жила твердая уверенность, что ее друг цел и невредим, что они обязательно найдут его.

Завтракали, обедали и ужинали в салоне, и это были самые веселые часы пути. Стоило кому-нибудь из окружающих заметить, что на лицо Наташи легла тень беспокойства, что девушка невидяще, рассеянно тыкает вилкой в стоящее перед ней блюдо, как он тотчас бросал шутку или какую-нибудь смешную реплику. Другие подхватывали. Большим весельчаком оказался Брагин.

Разин с неподражаемым юмором передавал сцену вторжения Наташи и так изображал ее смущение и собственное недоумение, что даже Гао Шэн, плохо понимавший по-русски, смеялся до слез.

— Что же вы сразу не сказали, что вы метеоролог? — спрашивал Разин. — С этого и нужно было начинать.

— Я очень волновалась. У меня целая речь была приготовлена, но как вышли вы из кабинета — все забыла! — признавалась Наташа, заразительно смеясь вместе со всеми.

Через двое суток беспосадочного полета вертолет прибыл к «Изумруду» и, снизившись по вертикали, сел на площадку, специально оборудованную на палубе судна. С этого момента «Изумруд» поступал в распоряжение экспедиции и должен был до окончания операции служить для нее плавучей базой.

Незадолго до прибытия на судно на борту вертолета произошло важное событие: приборы отметили наличие над океаном очага радиоактивных излучений. И по мере приближения к плавучей базе эти сигналы становились все сильнее, все явственнее. На «Изумруде» Разин собрал «летучку».

— Заседать долго не будем, — предупредил он соратников. — Облако находится не так далеко от нас, в пределах полутораста-двухсот километров. Я полагаю, что прежде всего, сообразуясь с выкладками Натальи Петровны, мы дадим «Изумруду» команду отойти в безопасный район и возможно быстрее. Теперь определим целевую установку первого вылета. Во-первых, нужно найти само облако. Во-вторых, исследовать его и установить его вероятный дальнейший путь. Затем будет необходимо предупредить угрожаемые районы океана и суши…