Остров Бога - [87]

У православных к счастью станций только семь и последняя у Судных врат, что находятся в здании ИППО[46]. Евангелисты признающие только те места, что описаны в Новом завете, а значит отвергающее священное предание, вообще, ходят по крестному пути расслабленно: у них и Голгофа не здесь и святая могила не здесь. Хорошо, что ещё в Иерусалиме, а не где-нибудь ещё.

Что касается меня, то я считаю, что Виа Долороса вообще должна начинаться от дворца Ирода, что у Яфских ворот, где квартировали все прокураторы и Понтий Пилат в их числе. С чего бы этому заносчивому и свирепому чиновнику тащится через весь город в крепость Антония для суда, над какими то скучными преступниками — этого добра во все времена хватало. Негоже власти, мотаться через лужи и вонючую грязь в раскачивающемся паланкине, рабы могли такого важного господина запросто в навоз уронить, прецеденты были. Однако народ верит в то, что по этим камням ступал Спаситель и это самый сильный аргумент в пользу традиционной версии, которую мир знает, под именем Виа Делороса, скорбный путь Иисуса Христа. Смерть, великое таинство, гораздо важнее рождения, и это совсем не конец пути. Если вам хочется думать, что конец, пожалуйста. Я лично, опасаюсь, что совсем нет. Какое такое «Великое ничто», вам кто сказал, трупы? Я бы выразился иначе — смерть полна неожиданностей! О том, что там за оградкой, мне рассказывали даже там побывавшие. Нет, не «воскрешённые» ударом дефибриллятора, хотя это тоже, аргумент. Мне, да и вам, рассказывал Христос, его ученики, многомудрые и совсем не такие мерзкие, как писал Иоанн апостол, фарисеи. Я, конечно, не желаю верить, что из меня выйдет один компост, а душа нет, не выйдет, потому что нету её. Хотя и тут есть зерно: «Есть тело душевное, есть тело и духовное», писал Павел в 1-ом послание к коринфянам. И, получается, по Павлу, что первую хоронят вместе с одёжей, сиречь с телом. А вторая? А вторая, точнее «второй», отлетает с миром, и прямо к престолу. Тут я с апостолом не согласен, ибо если дух — «божественное» начало в человеке, то «душа»- человеческое «Я», дитя опыта и «Образа». Разбрасываться таким материалом, не станет и сам Бог. Кстати, «опасаюсь» я потому, что предвижу, что моей душеньке, приготовлена долгая стирка с многократным полосканием и тяжелейшим отжиманием. Опасаюсь, но не боюсь.

Люди в странном

Намедни, моя дорогая и любимая, пришла ко мне с жалобой на мою слишком уж большую снисходительность по отношению ко всякого рода хасидам, «митнагдим» и другим разнообразным ортодоксальным иудеям. Они, наивные, считают себя единственными «людьми — евреями», правильно исполняющими заповеди, и как им кажется, исполняющими много чего даже сверх необходимого. С этим я, кстати, согласен — такого усердия никто из них не выдавливал.

Классический, послехрамовый, раввинистический иудаизм был прост и прям, как бревно: слияние с Богом может быть достигнуто только изучением устной и письменной Торы, страстной молитвой, старательным исполнением всех религиозных заповедей и благочестивым поведением. Однако со временем родились и начали активно размножаться последователи рабби Исраэля Баал Шем Това, рабби Довбера, позже более известного как Межеричский Магид, аскета, каких поискать и рабби Шнеура Залмани Боруховича из Ляд, основателя, пролезшего ныне во все имеющиеся щели, движения ХАБАД.

Евреев окостеневших в своих древних привычка и поэтому несогласных с попытками модернизации религии, хасиды прозвали «митнагдим»[47] — «несогласные» и принялись их разлагать, а сами стали в это время искать собственный путь в мистических заморочках кабалистов, наставлениях святых людей Цадиков, в трясучке и прыжках. Этот странный сброд, не успев сформироваться, начал собираться вокруг самых авторитетных, болтливых и свирепых евреев, превращаясь потихоньку в закрытые и враждующие зачастую между собой общины.

Само слово «хасид» произошло от еврейского слова хасидут, означающего «благочестивый» — праведник, изумляющий своим усердием в соблюдении религиозных и этических предписаний иудаизма нечестивых и даже некоторых ведущих вполне «цадиковатый» образ жизни, евреев. Среди этих групп, группок и толп, бродили аскеты-одиночки, проводившие дни в постах, молитвах и покаянии, напряженно ожидавшие избавления, а также страсть, как воспламенившиеся прозелиты и старослужащие, молящаяся и изучающие все, что написано о религии, даже без передышки на обед. Они страстно медитировали, вводя себя в молитвенный транс особыми телодвижениями, ликованием, радостными воплями, песнями и плясками. Сегодня по Острову бродят самые разные иудеи: страстные ортодоксы, задумчивые консерваторы и невнятные даже своей половой принадлежностью, реформисты. Одеваются многие из них весьма оригинально, но в основном по моде 18 века и обязательно так, как обряжался их любимый отец-основатель. Иногда приходиться пуговицы считать, что бы отличить одну разновидность от другой. Вот, к примеру, одежда сатмарского хасида отличается от других венгерских капот, элегантных шелковых халатов, тем, что вместо трех пуговиц на ней красуются шесть — в два ряда по три. Бред какой-то, делать мне больше нечего — пуговицы считать! У меня и у большинства островитян есть другой, куда более точный способ идентификации наших религиозных братьев. Ежели человек в вязаной кипе, то наличие у него «пистоля» или даже автомата неудивительно: либо он живёт поблизости от скучающих за «забором безопасности» мусульман, либо идёт с военных сборов. Он, этот парень, наш человек — отличный солдат и отчаянный патриот. Если худая глиста в бороде и шляпе скребется к вам в дверь и просит средств на образование и пропитание множества своих и чужих очкастых детёнышей, посылайте грубо или завитее Буча, Дрюча или Крюча, которые строго рявкнув обратят его в бегство — к вам приходил паразит. Глиста может оказаться и толстенькой, напитанной добровольными пожертвованиями зарубежных богатеньких своих братцев, но на скорость скатывания по лестнице это не повлияет — нечистое животное за дверью опасно как диббук!