Остров благословенных - [14]

— Подтвердить принадлежность. — рубанул Николавич.

И на этих словах все на мостике замерло, став безмолвным как вакуум, недвижимым как смерть.

* * *

Обычно в охоте на львов собаки загоняют большую кошку на дерево, затем приходят охотники и стреляют в нее.

Эта кошка оказалась для такого слишком умна.

Каким-то образом лай собак стал громче и безумней. Каким-то образом охотники припустили быстрее. Сам Николавич помчался быстрее.

Он пулей вылетел на прогалину, упиравшуюся в серую стену потрескавшегося гранита, пяти, шести метров высотой. Кошка умудрилась забраться в расщелину и лишь одна или максиму две собаки за раз могли ее достать.

Николавич услыхал ужасный звук, что-то среднее между криком и ревом, и массивная лапа, выметнувшись, влепилась в одну из собак.

Вопль боли и собака рухнула, за лаем он теперь отчетливо мог слышать скулящие стоны — звуки неприкрытых мучений, для которых не требуется речи.

Еще один вопль и еще одна собака упала.

Николавич рванулся вперед, осознав, что блокирует дорогу другим охотникам, осознав что смертельно рискует, но также и осознав, что другого выбора нет.

Отточенный навык тактика сообщил ему, что через минуту, возможно две, лев поубивает всех собак, охотники же попросту не смогут их спасти, не стреляя при этом по своре. А как только с собаками будет покончено, лев сбежит.

Или займется охотниками.

Встав в какой-то паре метров от них, Николавич напрягся, подымая ружье.

Именно тогда он, как следует, сумел разглядеть кошку.

Огромный кот, метра три от носа до кончика хвоста, весом в добрых семьдесят кило, с черными кончиками ушей, прижатых к черепу, с сузившимися золотыми глазами. Лев зарычал, обнажая трехсантиметровые клыки.

Николавич застыл.

Лев прыгнул.

Самое невероятное зрелище, что Николавич когда-либо видел — кот стремительно сжался, и затем он уже в воздухе прямо над его головой, устремляясь прочь от собак, прочь от людей. Стоит ему коснуться земли, и его, быстрого, как лазерный луч, уже не будет.

Так что Николавич перекатился и выстрелил.

* * *

— Капитан, получаем надлежащий подтверждающий код, — оторвался от консоли адепт. — Прыгун действительно "Благословенное видение".

И в ту же самую секунду звук и жизнь вернулись на мостик "Красного ангела".

И плотоядная улыбка расползлась по лицу Николавича.

* * *

Невероятно громкий хлопок заполонил все окрест.

Багровая роза распустилась на темно-желтой груди льва, и он рухнул оземь.

Николавич опустил ружье, часто втягивая колючий зимний воздух, смешавшийся с едкой химической вонью сгоревшего пороха и железистым привкусом крови.

* * *

Стоя на мостике "Красного ангела" он вспоминал, как желал льва. Чудесный зверь, сильный и храбрый, гораздо благороднее лающей своры дворняжек, полагающейся в нападениях на гораздо лучших, чем сами они, лишь на численное свое превосходство.

Собаки, решил Николавич, дэвионовские мехи не более чем собаки, дворняжки, прячущиеся по лесам, выжидая счастливого случая накинуться на льва и задавить его.

Являясь командиром могучего флота, Николавич идентифицировал себя с могучим горным львом, но в его положении имелась одна большая разница.

Горный лев не может призвать своих собственных собак, если что.

Орбитальный док круизной линии "Трехлунье"

На орбите вокруг Вэлианта,

Новый Авалон, марка Круцис,

Федеративные Солнца,

29 ноября 3072 года

Давалка Молли потела как лошадь, ожидая, пока шлюз закончит цикл. Не из-за грядущей прогулки по космосу. В открытом пространстве нет ничего сложного — магнитные ботинки и карабин, зацепленный за поручень, идущий вдоль всего дока. Как два пальца.

Это не блэки, пугавшие ее до жути.

Мрачные и лицемерные. Не говоря уже о склонности к насилию. Командир подразделения блэки, удерживающего док, вовсе не против всадить в кого-нибудь пулю, хотя бы для того, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Люк скользнул в сторону, открывая целое поле звезд. Одна из них была ярче всех прочих.

— Обычное регулярное обслуживание, полурегент, — пробормотала она, отрабатывая невинность. — Запрос на работы уже внесен в центральный компьютер.

Она коснулась пояса, проверяя, выключена ли рация скафандра. Уже в шестой раз с того, как шагнула в шлюз.

Давалка Молли осчастливливала вселенную своим присутствием вот уже сорок один год, из которых последние восемь она провела здесь. "Трехлунье" занималось туристическими маршрутами, в окололунном пространстве Авалона, и для того, чтобы было где обслуживать их корабли между рейсами, выстроило себе небольшой док, снаружи напоминавший паука — четыре длинных желоба-коридора, расходящиеся по радиусам из центрального узла. Одинокое и безрадостное место для жизни.

Зато весьма прибыльное.

Зацепив спасательный карабин за проушину, приваренную к наружной раме шлюза, она оттолкнулась, и выбравшись наружу, крутанувшись, врубила прыжковые двигателя. Приземлилась на корпус она с громким лязгом, услышанным ею даже через ноги. Достаточно громким, чтобы услышать его, если кто-то проходил мимо.

— Черт, — прорычала она, и проверила рацию скафандра вновь.

Все еще выключена.

Она продавала истосковавшимся по дому техникам все что угодно — мыло с лавандовым запахом, пиво, кимоно из мерцающего синего шелка, печеночный паштет, порнографию, шедевры литературы, рыбу-фугу, приготовленную должным образом, и, даже (в трех отдельных особых случаях) саму себя. Короче, торговала всем, что могло развеять скуку, попутно сколачивая небольшой, но кругленький капиталец.