Острие копья - [24]

Кажется, Удача бросила меня в самый ответственный момент.

От отчаянья я снова открыл огонь из пулемёта, но не успел сделать и пары очередей, как прямо в ствол попала пуля из Гаусс-пушки. Тот, естественно, разлетелся вдребезги. Всё, теперь точно аут.

Я выбросил искорёженные останки пулемёта вниз и на штанах съехал в ложбинку к Камраду. Тот был совсем плох. Кровь обильно пропитала бинты, а лицо моего товарища было мертвенно бледным. Я видел, как его губы шевелятся, как будто он шепчет что-то. Молится, что ли? Я наклонился к его лицу и услышал:

-Смерть… «Огненная смерть»…

И тут меня осенило! Японский магнитофон, да Камрад прав! «Огненная смерть» ускоряет попавшие в неё предметы, в том числе и пули! Нужно только нагреть его в костре! План был так себе, но теперь у меня появилась надежда и главное, работа!

Сухих веток и листьев на аномалии было предостаточно. Я быстро сложил их в более или менее приличный костёр, облил водкой из бутылки, зажёг и бросил спичку. Весело заиграло пламя, но через секунду затрепетало. Над нами висел вертолёт. Стараясь не потревожить Камрада, я достал у него из рюкзака артефакт и бросил в огонь.

По корпусу вертолёта, словно градины, защёлкали пули. Враги напоминали нам: «Сидите, не дёргайтесь!». Понятно, сейчас высадят десант и возьмут нас тёпленькими. Сражаться по-нормальному здесь мог только я.

Я с волнением поторапливал артефакт, уже разгорающийся багровым светом. Вдруг из вертолёта выскочил прятавшийся до этого Тарас и крикнул:

-Я вызывал подмогу! Я сумел! Военные летят сюда!

А вот это совсем неплохо. Осталось лишь продержаться.

У вертолёта над нами открылась боковая дверь, и вниз вылетел трос. Я схватил вспыхнувший артефакт, рванул из кобуры пистолет и подкинул «Огненную смерть» как можно выше, чтобы она оказалась между мной и вертолётом. Я поднял пистолет и уже собирался было разделаться с вертолётом одним выстрелом, как вдруг почувствовал сильнейший толчок в плечо, жгучую боль и посмотрел направо. С другого края наполовину высунулся «монолитовец» и направил на меня пистолет с глушителем. По-моему, ПМ.

В следующий миг я с удивлением обнаружил, что от толчка лечу вниз с аномалии. Скоро печатаюсь в землю. Конечно, времени думать об этом у меня не было. Прямо перед глазами находилось днище вертолёта и огненный круг посередине. «Огненная смерть» всё ещё летит.

В голове словно что-то щелкнуло и я в полёте выхватил из нагрудного кармана открывалку для банки. Метать ножи я научился ещё в двадцать лет. Я кинул просто наудачу.

От такого действия я перевернулся в воздухе на бок и упал прямо на раненую руку с пулей внутри. Адская боль скрутила всё тело, и я провалился в беспамятство.

А тем временем открывалка медленно, с ленцой взлетела вверх и, наконец, достигла уже падающего артефакта. Раздался громкий хлопок, и что-то слепящее глаз метнулось прямо к вертолёту. Оно пробило его насквозь, оставив рваную горящую дырищу в днище и сорвав двигатель с винтами. Вертолёт печально задымился и резко пошёл вниз. Он свалился прямо на головы «монолитовцам», перепахав несколько тонн земли и десятки людей. Взрыва не последовало.

Выжившие после страшной аварии, видимо, потеряли способность адекватно мыслить. Очухавшись через десять минут, они сбились в кучу и стали беспомощно озираться по сторонам.

Ещё через десять минут послышался стрёкот вертолетных лопастей, но на этот раз он нёс нам спасение. «Монолитовцы» были добиты и рассеяны, а военные сталкеры, вылетевшие на помощь спасли одного сослуживца и получили в плен сразу двоих нелегалов-сталкеров.

Эпилог.

По-хорошему, вот тут бы мне и пора закончить это повествование «хэппи эндом», но к моему изумлению, история ещё продолжалась. Очнулся я в лазарете, а не на тюремных нарах, как следовало бы ожидать, на соседней койке жизнерадостно улыбался Камрад, а на стуле между нами сидел Бульба в накинутом на плечи белом халате.

В ответ на мой немой вопрос, Бульба сказал:

-Официально вы – военные сталкеры, посланные спасать Тараса. Теперь с вас сняты все полномочия и вы обычные граждане.

Вот как, значит. В тюрьму попасть мне не светит. И это чертовки хорошо.

Ещё с неделю мы лежали в госпитале, а затем настал день выписки. Я переоделся в новую одежду, собрал свои скромные пожитки, и мы с Камрадом вышли из больничных дверей на залитую солнцем улицу военного городка. Свежий ветер ласково встрепал мне волосы, прижал к телу новую рубашку. Эх, хорошо!

Я попрощался с Камрадом и зашёл в свою квартиру. Казалось бы, не видел всего полторы недели, а такое чувство, будто с войны пришёл. В каком-то смысле так и есть.

Я переоделся в кожаную куртку и старые джинсы и двинул к бару «Бриз». Получать причитающиеся нам по праву два миллиона рубликов. Хотя, если по-хорошему, такая сумма после всего пережитого меня совсем не устраивала. Ну, а если по-плохому, то всё вполне отлично.

Хотя затраты были хороши. Всё моё снаряжение растащили военсталы, успевшие наложить лапы на наше добро ещё в пути. Оружие, экипировка и артефакты, которыми мы худо-бедно смогли бы окупить затраты на ходку, тоже канули в пучину прапорского кармана.