Осторожно, женское фэнтези! - [61]

Хвастун. И мальчишка.

А Вульф – это как раз «волк». Наверное, так я ему имя и придумывала. Или нет? Кажется, в книге вообще не указывалось имя куратора Элси…

– Вы там по заданию руководства? – пришла мне в голову новая мысль. – Присматриваете?

– Я там расслабляюсь, а не шпионю, – оскорбился боевик. – Клуб анонимный и…

– Анонимный, а как же, – перебил Рысь. – Небось всех там поименно знаете.

– Не всех. Некоторых получается вычислить, как Элизабет. Но специально ни за кем не слежу.

– Германа сразу вычислили? – спросила я. – Или, скажете, не знали, что один из пропавших был вашим соперником на прошлом турнире?

– Германа я сам привел в клуб, – ошарашил ответом Саймон. – Три года назад. А не сказал, потому что к делу это не относится.

– Или боялись стать главным подозреваемым, – выдвинула я другую версию.

– Именно, – кивнул боевик. – И поэтому сейчас решил вам открыться.

Да, нестыковка.

– Герман был моим другом, – сказал Саймон.

– Он же студент, еще и с теормага, – Норвуд посмотрел на боевика, а потом – на здание, очертания которого просматривались на фоне ночного неба.

– И что? – насупился Вульф. – Что мешает мне иметь друзей на факультете теоретической магии? Даже среди студентов?

Ровным счетом ничего.

Все сразу встало на свои места. Саймон не страховал своих учеников. Возможно, сам подтолкнул их к идее расследовать исчезновение Кинкина, чтобы заполучить помощников.

– Могли сразу рассказать, – упрекнула я. – Тогда бы нам не пришлось… э-э… проникать в клуб.

– Разве вам не понравилось? – улыбнулся он. – Но стоит заняться ногой не откладывая, а то распухнет к утру.

– Я же почти целительница, разберусь, – отмахнулась я, словно не чувствовала боли. – А сейчас, может быть, поговорим, раз уж выпал случай?

– Сейчас вам нужно вернуться в общежитие, – строго «как взрослый» выговорил Саймон. – Скоро полночь. Встретимся завтра в библиотеке.

– Хорошо. Но у нас получится прийти только после ужина. Я дежурю в лечебнице с леди Пенелопой.

– Ясно, – кивнул боевик. – А как продвигается работа над докладом о драконах?

– Продвигается, – ответила я неуверенно. – Как-то.

– Дерзайте. Мисс Милс несколько преувеличивает значимость своей дисциплины для тех, кто не собирается посвятить жизнь изучению мистических существ, но еще никому не удалось убедить ее в том, что она неправа.

– Вы с ней хорошо знакомы?

– Она моя мать, – смутился он. – Думал, вы знаете.

Ага! Та самая мать, которая не одобряла выбранную сыном специальность и не очень им гордится. Наверное, воспитывает его до сих пор, нотации читает. А сама-то, между прочим, «мисс»!

Но вывод я сделала неожиданный.

– Знаете, мистер Вульф, – прошептала, приблизившись к Саймону, чтобы Рысь не слышал, – усы вам совсем не идут.

Есть другие способы показать родительнице, что уже вырос.

– «Вам надо заняться ногой, Элизабет», «Как продвигается доклад, Элизабет?», – перекривлял Рысь боевика, проводив его неприязненным взглядом. – Похоже, он к тебе неравнодушен

– Он просто хороший.

– Не бывает хороших без причины, – мрачно изрек друг.

Его опасения можно было понять. Но мне хотелось верить, что в мире существуют хорошие люди «без причины». Хотя бы в этом мире.

Глава 17

Несмотря на лед и целебную мазь Мэг, нога выше колена распухла. Но до лечебницы я кое-как доковыляла.

– Доброго утра, мисс, – какой-то мужчина придержал передо мной дверь. – Все еще хромаете?

Все еще?

Я присмотрелась к любезному джентльмену. Первое, что бросилось в глаза, – букет хризантем, который он прижимал к груди. Второе – пышные усы, переходящие в бакенбарды. По усам я и опознала в нем водителя-мага, подвозившего меня к храму. Тогда я не рассмотрела его лица, закрытого автомобильными очками, и отчего-то решила, что он уже немолод, но сейчас поняла, что и не стар: лет сорок пять на вид, приятное лицо, темные волосы и светлые глаза, почти как у эльфов. Но у эльфов они холодные и равнодушные, а у знакомого незнакомца лучились теплом.

– Это хорошая лечебница, – сказал он мне доверительно, – вас быстро вылечат.

Поклонился и резвым шагом направился в ту же сторону, куда нужно было мне. Я шла следом и видела, как мужчина вошел в кабинет Грина. Меня это не заинтересовало. Бывший пациент, супруг недавней роженицы, отец счастливо исцеленного ребенка – мало ли у человека причин явиться к врачу с букетом? Больше волновало, что кабинет леди Пенелопы закрыт.

Видимо, наставницу вызвали в приемный покой или к кому-то из пациенток, и я решила, что будет лучше подождать ее под кабинетом, а не разыскивать по всей лечебнице. Тем более с больной ногой. Сняла пальто, положила на скамеечку и едва присела сама, как распахнулась дверь в кабинет Грина, и оттуда вышел усатый джентльмен с букетом, а за ним – наш добрейший доктор.

– Мисс Аштон, – заметил он меня. – Что это вы тут расселись, точно нищенка на вокзале? Так и хочется бросить вам мелочи.

Я вскочила, забыв о ноге, и ойкнула, когда она о себе напомнила.

– Леди Пенелопы нет, дверь закрыта…

– Привезли роженицу, леди Райс занята с нею, – сказал Грин сварливо. – Вам она оставила записку у дежурной сестры. И ключ. У меня, – он достал из кармана ключик, подал мне и отступил на шаг. – Надо было спросить, а не устраивать тут бивак. И леди Райс сказала, что вы можете прийти в родильную палату.