Лесия проснулась, зевнула и потянулась, разминая онемевшие мышцы, и только тогда поняла, что лежит, привалившись к чему-то теплому; и это теплое дышит.
Пытаясь вспомнить, где находится, она отчетливо различила биение двух сердец – своего собственного, частое и взволнованное, и другого – размеренное и спокойное, прямо у своего уха.
Медленно и настороженно она приоткрыла веки.
Они с Кином лежали, вытянувшись на диване, их головы были рядом на маленькой диванной подушечке. Ночью они, как видно, поменялись местами, и Лесия теперь лежала между Кином и диванной спинкой, ее левый бок прижимался к его боку, а лицом она уткнулась ему в шею. Его длинные пальцы покоились на ее бедре.
Лесия затаила дыхание. Если она попытается перебраться через него, он немедленно проснется…
Кин пошевелился, и ее охватил трепет и горячее желание дать ему все, чего он пожелает.
Лесия вскинула ресницы и тут же встретилась с пронзительным взглядом синих глаз, в глубине которых тлело опасное пламя.
– О Боже, – слабо пробормотала она, инстинктивно пытаясь разрядить рискованную ситуацию. – Как ужасно затекла нога.
Огонь в глазах Кина слегка приутих.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, почти не разжимая губ.
– Наверное, то же, что и вы. Думаю, это самое странное пробуждение в моей жизни.
Пальцы на ее бедре согнулись, сильно сжали ей бок, затем расслабились. Кин резко сказал:
– Я встаю.
Несмотря на забинтованные руки, которые приходилось щадить, он поднялся на ноги без всякой суетливости, с особой мужской грацией, и это движение беспокойно отозвалось в незащищенном уголке сердца девушки. Едва Кин встал, как она тут же последовала его примеру – ей сделалось очень не по себе, когда он навис над ней во весь свой рост, окидывая ее горящими синими глазами.
– Черт! – простонала Лесия, держась обеими руками за поясницу и неуклюже пытаясь разогнуться. – Наверное, мне уже никогда не принять вертикальное положение.
Кин подошел к окну, и в его гибкой тигриной походке не было и следа одеревенелости. Услышав ее слова, он обернулся и оглядел ее с таким надменным выражением, что девушка тут же выпрямила спину и вздернула подбородок.
– Мы оба повели себя не слишком разумно, – произнес он, язвительно отчеканивая слова. – Я вызову для вас такси.
Он двинулся к двери, но задержался, ровно настолько, чтобы добавить с холодной и неумолимой учтивостью:
– Первая дверь направо – ванная. В шкафчике есть запасные зубные щетки, расчески и чистые полотенца тоже, на случай, если вы захотите принять душ.
Если? Ничего больше Лесия не хотела так сильно, но все же подошла к окну, отдавая дань мастерству инженера, который расположил бассейн так искусно, что край, где кончалась каменная кладка, почти неуловимо для глаза сливался с бледно-серебристой рассветной гладью моря.
Кин умело подбирает специалистов! Сад его, полный экзотических растений, дышал покоем. Дом окаймляли кусты гардений с зелеными глянцевыми листьями, их пышные белые соцветия мерцали в перламутровом свете раннего утра. Неброская красота цветов агавы контрастировала с царственными голубыми розами агапантуса и восхитительными серебряными свечками астелии. Это был строгий, мужской сад.
Хотя солнце едва взошло, было ясно, что день обещает быть типичным для февраля Южного полушария – жарким и душным. На севере невысокие холмы и узкую отмель бухты сплошь покрывали коттеджи и сады, дальше тянулись горы – зелено-голубые, подернутые дымкой, и среди них, милях в тридцати, высилась поросшая кустарником раздвоенная вершина Тамагау.
А рядом с этой благодатной землей соседствовало море, мирное, неподвижное в тишине раннего утра, и две яхты грациозно скользили рядом вдоль канала. Непонятное болезненное чувство сдавило Лесии горло. Встряхнув головой, она повернулась и прошла в ванную.
Ванная была облицована теплым итальянским мрамором приглушенных изысканных кремовых тонов с розовыми прожилками. Как и на кухню, на нее не пожалели денег. Лесия приняла душ, снова влезла в свою одежду, зачесала назад со лба мокрые волосы, не глядя на свое отражение, распаковала новую зубную щетку и почистила зубы. Потом несколько раз глубоко вздохнула и вернулась в гостиную.
– Такси уже ждет, – сказал Кин с другого конца комнаты.
Он успел раздвинуть стеклянные двери, и теперь дом был распахнут навстречу морю. Ветерок доносил из сада аромат гардений, пробуждающий любовное томление, смешанный с соленым запахом моря.
– Спасибо. – Она повернулась к двери.
– Лесия! – Она остановилась. Кин, неловко помедлив, выговорил: – Спасибо вам.
– Пустяки, – ответила она так беспечно, как только могла. – Вы ведь хорошо себя чувствуете?
– Да.
– Вот и отлично. – Эти слова имели явственно ощутимый горький привкус. – Значит, я поехала. До свидания…
Он проводил ее до такси, заплатил шоферу, не обращая внимания на ее протесты, и, когда машина тронулась вдоль аллеи, усаженной пальмами и кустарником с лазоревыми цветами, махнул на прощанье забинтованной рукой. Помахав в ответ, Лесия решительно отвернулась от высокой фигуры, отчетливо выделявшейся на фоне белого фасада дома. Внезапное острое чувство одиночества, сжавшее ей сердце, было, конечно, смешным и глупым.
