Осторожно: сутаны! - [7]

Немного расшатались нервишки, сказал я себе, нужно взять себя в руки.

- Чересчур много таких инцидентов в последнее время, - сказал Растел. - Волнения начались несколько лет назад. У них наверняка есть вожак.

- У них, вероятно, есть какие-то основания… Что будет с человеком, убившим пассажира?

- С тем человеком? - Он посмотрел на меня с усмешкой, искривившей его губы. - Что с ним будет? Он убил церковнослужителя. Я был не единственным свидетелем. Он будет повешен у замка на следующей неделе. Что с ним будет? Его похоронят - Церковь милостива.

Мы въехали на Принцесс-стрит. Она мало изменилась, но как-то потускнела. За немытыми окнами витрин малопривлекательные товары, реклама которых была организована из рук. вон плохо. Транспорта в этом, районе было побольше. Взад и вперед сновали педальные кебы, небольшие автомобильчики с электродвигателями, выглядевшие поизящней, чем те, которые попадались мне на глаза до сих пор. Тротуары были забиты людьми. Некоторые были одеты побогаче, другие победней, но все они были свободными людьми. - встретить на этой улице раба было практически невозможно. Чувствовалось, что настроение у людей хорошее. Они улыбались, смеялись, громко разговаривали - жизнь их радовала. Некоторые болтались без дела, другие заходили в магазины и выходили с покупками. Мне нравилась и была привычной эта суета, я сам с удовольствием бы окунулся в уличную толчею. И мне совсем не хотелось выходить из кеба, остановившегося перед большим серым зданием. Мы сошли, и Растел кивком головы указал мне на дверь.

- Приехали, - сказал он. - Нам сюда.

- Выглядит как военное ведомство. Точь-в-точь наше Министерство обороны.

- Как раз наоборот, - возразил он. - Здесь находится Комиссия по ядерному разоружению. Вы, я вижу, успели уже забыть, какая страшная война разразилась на вашей планете. А у нас ее не было.

Внутренняя отделка здания напоминала интерьер отеля, выполненного в стиле ретро: конец девятнадцатого - начало двадцатого века. Пропыленные портьеры, неуклюжая и громоздкая мебель из красного дерева, тусклые светильники на бронзовых подставках.

Растел прошел через вестибюль, подошел к доске бюллетеней и быстро пробежал их глазами.

- У нас есть еще полчаса до брифинга. Мне кажется, вам полезно будет послушать. Я хочу познакомить вас с очень интересными людьми. Увидимся на брифинге. А сейчас вас проведут в вашу комнату - можете пока немного отдохнуть.

Один из мелких служащих подошел к нему и помог снять со спины ранец. Растел чувствовал здесь себя как дома и распоряжался как хозяин. Подозвал жестом какую-то девушку, о которой мне трудно было составить четкое мнение, кто она такая, - служащая или рабыня. На ней не было формы, что было необычно в стенах этого учреждения, но и желтого квадрата - отличительного признака низшей касты - у нее на спине я тоже не увидел.

- Эта девушка позаботится о вас. Вы можете распоряжаться ею по своему усмотрению.

Я почувствовал некоторое беспокойство, когда он исчез, - он был той единственной тонкой ниточкой, которая связывала меня с моим миром.

Девушка провела меня по коридору, затем мы поднялись по лестнице на следующий этаж. Она открыла дверь какой-то комнаты, вошла в нее, а когда я вслед за ней переступил порог, закрыла дверь на ключ и отдала ключ мне. Ее рабская покорность обезоруживала меня, ослабляла мою волю, я не в силах был бороться с соблазнами, словно дьявол нашептывал мне на ухо, дьявол, как две капли воды похожий на Растела. Во мне рождался всевластный господин.

Девушка мне нравилась, хотя она и выглядела нелепо в своем ужасном балахоне и была очень бледна, но у нее было симпатичное лицо, а под платьем угадывалось чертовски соблазнительное юное тело.

- Как тебя зовут? - спросил я.

Она ткнула пальцем в металлическую бирку, прикрепленную на груди. На ней было выгравировано имя Анна.

- Так ты Анна. Разве ты не умеешь говорить? Она отрицательно помотала головой. У меня мурашки побежали по спине. Я вспомнил, что не слышал ни разу, чтобы Диббс издал какой-либо звук, и все рабы, с которыми я сталкивался, тоже были безмолвны.

- Открой рот, Анна.

Она покорно раздвинула челюсти. Розовый язык был на месте и зубы тоже, хотя пара-тройка зубов зияли дуплами и нуждались в немедленном лечении.

- Почему ты не можешь говорить, Анна?

Она откинула голову назад, и я увидел у нее на шее перерезавший ее безобразный шов. У нее были повреждены голосовые связки. Гнев закипел во мне.

- Это делается со всеми рабами?

- Нет, - помотала она головой.

- С некоторыми из них? Она кивнула утвердительно.

- Это наказание?

- Да, - кивнула она.

- Тебе было больно? Мука исказила ее лицо.

- Здесь есть еще люди, которые, как и я, прибыли из других миров?

Ответом на этот раз был пустой взгляд.

- Я говорю о чужестранцах. Они прибыли издалека и выглядят не так, как ваши люди.

Утвердительный кивок.

Я вернул ей ключ, она открыла дверь, и мы вышли в коридор. Она остановилась у дверей комнаты, расположенной напротив моей, вставила ключ в скважину - он подходил, очевидно, ко всем замкам на этом этаже. Дверь открылась.

Я увидел рыжеволосого парня, сидевшего за столом и орудовавшего ложкой. Он не перестал есть и тогда, когда, подняв глаза от миски, увидел нас с Анной. Ее, взяв за руку, я тоже затащил в комнату.