Осторожно, ППС: преступная правохоронительная система - [7]

Бастрыкин А. И.: «Но мы с вами люди, от которых зависит и государственная политика. Поэтому я думаю, что первое, с чего надо бы начать в сфере государственной политики, — все-таки установить баланс, соотношение прав, интересов тех, кто совершил преступление. Мы говорим не только об осужденных, конечно. И не ставим под сомнение презумпцию невиновности. Но все-таки баланс тех, кто преступил закон, кто лишил человека жизни, кто нанес вред здоровью, кто лишил детей своих родителей, а родителей — своих детей, с теми, кто от этого пострадал, — а вот баланс в этом отношении явно и сильно нарушен. Правовое государство, я в этом убежден, то государство, которое этот баланс очень четко чувствует и регулирует. Если оно этого не делает, то сами люди — у нас есть такие примеры — объединяются в более или менее организованные массы и выходят на улицы. Пример — Благовещенск. Когда и наши следственные работники, и работники милиции не приняли оперативных мер к изоляции человека, совершившего насилие в отношении малолетних детей, и едва не был человек растерзан толпой возмущенных людей. Если мы этот вопрос не будем рассматривать и решать в сфере государственных интересов, политика компетенции, за нас это будет делать народ. Второе, на что я бы хотел обратить внимание в этом плане, — мы должны посмотреть на международные стандарты. У нас почему-то все внимание опять же к международным стандартам в области прав осужденных и подозреваемых и обвиняемых. Я с интересом два года назад узнал для себя, что мы, оказывается, являемся участниками 11 международно-правовых актов в сфере защиты прав потерпевших. Я преподаватель, но я как-то вот такое открытие для себя сделал. А мы-то знаем о том, что мы обязаны, оказывается? И в плане международного права. Давайте посмотрим внимательно эти документы. Что мы ратифицировали, что мы не ратифицировали, что мы подписали, о чем там говорится. И в каком плане наше государство и правовая политика будут в этом вопросе развиваться. Когда я пролистал эти документы, я понял, что мы почти никак в этом плане не продвигаемся. Я вас возвращаю к еще одной теме: что мы сделали, чтобы число убитых детей у нас сократилось?»

Ведь все понимает, что власть реагирует только на угрозу бунта! И красиво излагает! Читаешь — слеза прошибает. Только сделать ничего не может этот великий человек, от которого зависит государственная политика. Потому что профильное образование другое — с уклоном на защиту прав криминала, да и классовые интересы другой направленности. Ведь не зря же долгие годы интересовался, не дай бог что-нибудь пропустить, и стремился изучить опыт применения международных стандартов защиты прав преступников. Эта распашонка как-никак ближе к телу. И хотелось бы формально закрепить свои сословные привилегии в нормах права. Чтоб, если меня кто тронет, в тюрьму с неотвратимостью. А остальные «рабы на галерах» пусть сами кто как может отбиваются. Меньше мыслей будет о бунте. Однако в столь вопиюще демократичное время перехода к постиндустриальному обществу «господа» открыто не могут позволить себе провозгласить и закрепить в нормах права свои сословные привилегии. Оно, право, к их глубокому несчастью, остается формально универсальным. И поэтому в одной компании с беловоротничковыми финансово-экономическими преступниками, прикрытыми от уголовной ответственности чем-то вроде дипломатического иммунитета, оказывается и многочисленное мерзопакостное сообщество разного рода «мокрушников», вымогателей, воров и грабителей. И в этом состоит формально неразрешимое противоречие.

Тем не менее и это противоречие в принципе, если напрячь изнеженные безумным материальным потреблением мозги, разрешимо. Для этого лишь нужно расширить права свои и так называемых блюстителей закона до таких пределов, которые «на фене» называются «беспределом». Иными словами, наделить их законным правом на беззаконие с абсолютной презумпцией невиновности и освобождением от малейшей вероятности уголовной ответственности. А дальше остается использовать властные полномочия или так называемый административный ресурс в сфере правоприменения в нужном для себя направлении. Вот это все в смутные годы с успехом, втихую и было сделано, пока население как очумелое боролось за выживание и еще не стало на путь превращения в гражданское общество. Причем проделано все было вполне грамотно и идеологически обосновано было заботой о правах человека, да не простого, а романтика, «джентльмена удачи», живущего по принципу: украл, выпил — в тюрьму. В итоге преступность и криминализация жизни захлестывают страну. По сути, в настоящее время мы живем «на зоне», только очень большой. С порядками, которые нам диктуют «конкретные пацаны», со своеобразной формой общественного сознания, которая называется «по понятиям».

Бастрыкин А. И. в думах о народе и угрозе бунта: «Наш нынешний УПК вносит массу обязанностей всех субъектов уголовного процесса, начиная от оперативного работника и кончая судьей, обязывает соблюдать права обвиняемого, подсудимого и осужденного. Он должен обязывать точно так же детально, в полном объеме, с установленной ответственностью, защищать права потерпевших. Иначе, повторю, за нас это будет делать народ». Что мы видим! Александр Иванович отлично понимает, что в настоящее время наш Уголовно-процессуальный кодекс заточен на защиту интересов бандюганов всех мастей. И что в этой счастливой идиллии соблюдения прав обвиняемых и следователей в эпоху бурных перемен места для юридической защиты прав жертв преступлений не нашлось. Однако нежданно в стране возникла новая реальность: там собрался у ворот ентот, как его, народ, в общем, дело принимает сацияльный оборот. И это также понимает тов. Бастрыкин. Побаивается бунта, поднимающего голову «плебса». А ведь российский народ это и есть бесправные потерпевшие, жертва преступлений власти. Той власти, которая, по сути сросшись с общеуголовным криминалом, «гнидит» народ нещадно, чтоб голову не поднимал. С этим, конечно, надо что-то делать. Но обуздывать криминал, вместе с силовиками выполняющий столь важную социальную функцию удержания в узде населения, конечно, не хочется. Поэтому лукавая творческая мысль опять бьется куда-то, только не в сторону усиления борьбы с уголовной преступностью.