Осторожно! Либерализм! - [23]

Разумеется, существование Национальной Гвардии не отменяет регулярную армию. Но их задачи принципиально разные. Задачи армии имеют военных характер и направлены вовне — для противодействия армиям иных государств. Задачи Национальной Гвардии имеют политический характер и направлены внутрь — для реального силового обеспечения гарантий народных прав и свобод. Впрочем, ничто не мешает Национальной Гвардии в случае реального форс-мажора подставить свое плечо армейцам — свои же люди….

В обществе вооруженного народа невозможно будет даже представить себе нынешнюю «Хованщину», массовое побоище кавказской и азиатской мафий на русской земле — за право крышевать здесь приглянувшийся им бизнес. И те, и другие были бы просто окружены стянутыми по тревоге подразделениями Национальной Гвардии окрестных микрорайонов и уложены в пыль прямо здесь же, на кладбище. Массовый автоматический огонь — как правило, весьма доходчивый аргумент в деле растолковывания основ общежития.

В США есть штат Вермонт, практически все жители которого вооружены. Здесь даже существует налог на безоружность. Логика простая: если в доме нет оружия, значит ты не хочешь брать на себя ответственность за свою безопасность. Значит, заботиться о твоей безопасности приходится другим. Значит, плати налог.

Всем тем, кто опасается, что вооруженные россияне друг друга перестреляют, сообщаю, что Вермонт входит в тройку самых безопасных штатов США. В России, которую я хотел бы когда-нибудь увидеть, тоже будет существовать налог на безоружность.

Итак, военная организация народа. Это еще не сама демократия. Это лишь условие, при котором демократия становится возможной. Без него весь выбор «демократических систем» сводится к выбору, как именно нам будут парить мозги. Но вот обеспечив силовое прикрытие своих прав и свобод, народ может уже реформировать на демократических началах и свою гражданскую жизнь.

Об этом стоит задуматься более подробно.

3. Первый шаг к демократии — возвращение народу правосудия и правопорядка

Национальная Гвардия как институт вооруженного народа — это такая большая дубина, которая всегда должна быть под рукой, но к которой не станешь обращаться по каждому поводу. Гораздо чаще человеку доводится сталкиваться с государственным насилием, общаясь с полицией, судом, прокуратурой и прочими органами судебной и правоохранительной систем.

Краеугольным камнем общества народной демократии является возвращение народу функций правосудия и правопорядка. Функций, давным-давно отнятых у людей, но без возвращения которых народу никакой демократии нет и быть не может.

Если мы заглянем в варварские «Правды» германских народов 4–6 веков, или же в «Правды» славянских народов 6–8 веков, то везде найдем там примерно одну и ту же ситуацию. Территории контролируют общины. Причем, они контролируют даже не землепользование. Земельный передел — это куда как более позднее изобретение, связанное с наступившей нехваткой земельных фондов. Нет, в эти времена землепользование еще личное дело каждого из общинников. Какую территорию от леса очистил, огородил — та и твоя.

А что контролировала община? Под ее контролем правила общежития. Охрана порядка, суд, соблюдение договоров, правоприменение. Королевские и княжеские дворы не лезут в дела общин, общины не лезут в дела дворов, собирая лишь средства на содержание королевских (княжеских) отморозков, которые все же нужны, дабы сражаться с такими же отморозками соседей. Но земля, администрирование, суд и право принадлежат общине. То есть, народу.

А затем в течение нескольких столетий происходит постепенный отжим всего этого. Сначала — королевскими дворами, а затем даже их управляющими — графами. Которые постепенно сами становятся господами на отжатой земле. Это на западе. У нас названия другие, суть та же. Сначала у общин отжимается суд и правоприменение. Затем администрирование и, наконец, земля. И вот, уже во времена высокого средневековья мы видим, что право принадлежит государю, а чуть позднее — государству. И думаем, что это в природе вещей, когда право принадлежит государству.

Но нет, так было не всегда. И будет не всегда. Там, где на общину нет давления вооруженной банды отморозков, именующих себя государством, она легко и непринужденно осуществляет функции суда, правоприменения и охраны порядка.

Мне возразят, что регулирование правопорядка общиной — это дела седой старины, что с тех пор общество развилось, изменилось, и община не может более управлять собственной жизнью, осуществлять суд, контролировать правопорядок. Так вот, это не так.

Менее двухсот лет назад французский политик и ученый, Алексис де Токвиль, посетил Америку. В 1835 году он выпустил книгу, написанную по впечатлениям своей поездки, назвав ее «Демократия в Америке». В ней он с восторгом описывает, как пуританские общины, осев на земле, тут же обзаводятся выборным судьей, выборным же шерифом, его помощниками. И осуществляют правовой режим на своей территории без всякого обращения к государству. Именно эти порядки французский политик и объявляет эталонной демократией. С тех пор прошло, напомню, менее двухсот лет.