Осторожно HOT DOG, или Современный активный английский - [28]
John held up his hand. - Джон поднял руку (желая ответить на вопрос преподавателя).
Mick held out a T-shirt for Jane to try on. - Мик протянул Джейн майку примерить. (Здесь, кстати, вместо "hold" можно употребить reach out.)
- You held out on me wheh the payment came in. - Ты скрыл от меня, что этот платеж уже пришел! - говорит один коррумпированный бухгалтер другому коррумпированному бухгалтеру, и между ними вспыхивает драчка с применением дыроколов и линеек.
Видите, сейчас у "hold out" уже несколько иной смысл: "скрывать".
Или вот еще: Timothy's platoon held out for five days under siege. - Взвод Тимоти Тштсона, попав в засаду, держался пять дней.
Глагол to ride означает "ехать, "плыть", "лететь", a to ride out будет уже переводиться как "выехать", "выплыть", "вылететь из какой-нибудь трудной или опасной ситуации".
XVII век. Карибское море. Сильный шторм. Фрегат капитана Блада кидает, как щепку, меж страшных волн. На палубе матросы-флибустьеры стараются удержать штурвал.
- Get all the sails lowered! Hell! We must ride out the storm! - Опустить паруса! Дьявол! Мы должны п-п-пережить этот шторм!
Конечно, пример с семнадцатым веком не совсем типичен для нашего случая, когда речь идет о современном английском языке. Но, кто знает, может, как раз тогда, на пиратских суднах, и зарождался современный крутой инглиш.
"ВЫ НА СЛЕДУЮЩЕЙ ВЫХОДИТЕ?"
"А впереди вас выходят? А вы их спросили? И что они вам ответили?" - слышим мы там и сям в вечно забитом до отказа общественном транспорте. А как то же самое спросить по-английски, когда мы оказываемся в подобной ситуации в час пик в забитом бизнесменами и бизнесвуменами троллейбусе в Нью-Йорке или Лондоне? Проблема в том, что в подобной ситуации лично я так ни разу и не оказывался. Подобной ситуации там вообще не может быть. И вот почему: троллейбусов в этих.городах не наблюдается. Так что сразу перейдем к автобусам. М-да, тоже неудачный выбор: если в знаменитом лондонском красном двухэтажном автобусе нет сидячих мест, то кондуктор, толстая чернокожая тетенька в униформе, вас просто не впустит. Извините, и с автобусами у нас ничего не получилось. Ну тогда переберемся в subway, метро по-нашему. Но в том же Лондоне, к примеру, спрашивать стоящих впереди, выходят ли они, вообще не принято. Вас всегда и так пропустят. Там вообще почему-то нет граждан и гражданок с огромными сумками, которые (граждане, а не сумки) сами не догадываются, что нужно отойти от дверей и дать людям либо выйти, либо зайти. Вот то, что места друг дружке не уступают, это правда. Так что наша отечественная бабка, влезающая в американский автобус и кричащая уже со ступенек: "Ну шо, молодежь, будем сидеть?", лишь развеселит тамошних пассажиров. Конечно же, они будут продолжать сидеть, так как считают, что имеют на это полное право. Поэтому лучше перенесемся в такой распространенный в многоэтажных небоскребах вид транспорта, как лифт.
Переполненный лифт останавливается на 43-м этаже, и, прижатые к стенке плотной толпой, комиссар Ле Пешен и сержант Холдуин порываются выйти:
- Excuse me! Getting off! Is any body over there getting off! - Извините, мы выходим! Там впереди хоть кто-нибудь выходит?
Но похоже, что всем плевать, и наши полицейские активизируются.
- Move! We' re getting off! - Разойдись! Мы выходим! Комиссар расталкивает людей и, чувствуя, что двери вот-вот закроются, выхватывает револьвер. Леди визжат, джентльмены сами начинают выскакивать из лифта…
Ну, а вам из всего вышесказанного следует запомнить, что to get off (или "to go off) будет переводиться как "выходить". Вежливое "are you getting off лучше не говорить, потому как это не совсем вежливо и равнозначно тому, как если бы вы интересовались чужими делами. Американец вас так или иначе пропустит. Лучше сказать "excuse me", и если вы видите, что до человека не доходит, или если вы видите парня с татуировкой "Вася" на потной руке, сгрудившего у двери свои сумки, то можно вежливо произнести: "Слушай, земеля, если вырвался за границу, то веди себя прилично. Что встал в дверях, как будто один здесь! Дай пройти. Кстати, откуда будешь?". Но если не хотите выдавать, что вы тоже "наш", то просто тихо и вежливо спросите: "Could I get off? - Нельзя ли мне сойти" или "Excuse me, I'm getting off.
Тем временем приехали к концу урока. I'm getting off. Bye guys! See you!
KICK BACK, UP, OFF, OVER, или Раннее весеннее утро 1962 года
На перроне ливерпульского железнодорожного вокзала, подняв воротники черных кожаных курток и нервно поглядывая на колею, ведущую в Лондон, потягивают сигареты два высоких парня в обуженных джинсах и узконосых черных туфлях. Пронизывающий мартовский ветер треплет их ниспадающие на глаза волосы. У одного - совсем не по погоде - черные солнцезащитные очки. Почтенные пожилые леди, ворча насчет современной молодежи, обходят этих типичных стиляг стороной. Прибывает поезд из Лондона. Платформу наводняют люди. "Вон Брайен!" - указывает пальцем один из парней, и оба устремляются вперед, натыкаясь на пассажиров с чемоданами, вылезающих из вагонов. Улыбаясь, подходит молодой джентльмен в плаще и с портфелем. "Привет, Джон, привет, Пол",- говорит он, хлопая стиляг по плечам. "Привет, Брайен! Ну как? Ну что?". Брайен пожимает плечами и виновато улыбается: "Знаете, мне сказали, чтобы я не морочил сам себе голову и продолжал заниматься своим пластиночным бизнесом…" - "Ничего не понимаю! Ведь наша последняя демо-тейп ничем не отличается от других профессиональных групп!"- возмущенно выкрикивает Джон, швыряя сигарету. "Объяснение простое,- вновь виновато улыбается Брайен,- ничто не сдвинется, пока я не найду действительно нужного человека или
Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.
Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…
Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.
Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».
Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?
Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.