Осторожно – дети! Инструкция по применению - [32]

Психологи советуют понаблюдать за увлечениями ребенка и отталкиваться от его желаний. Но я в это не верю. Кружок для ребенка всегда выбирают родители, исходя из собственных желаний. Я знаю одного мальчика, который ходил на хоккей, потому что об этом мечтал его папа, когда был маленьким. Папе в детстве запретили заниматься хоккеем родители, чего он, сорокалетний мужчина, никак не мог им простить. В результате тихий, маленький мальчик со зрением минус три был обречен на клюшку и форму голкипера.

Другой мальчик, Петечка, крепко сложенный бутуз, ходил на танцы. Его водила бабушка, которая всегда сидела на лавочке в некотором недоумении. С ее лица не сходило выражение легкой задумчивости. Дело в том, что мама Петечки мечтала стать танцовщицей в народном ансамбле – бить каблучками и кружиться. Она и вправду неплохо танцевала. И вот случилось такое несчастье – муж ее, Петечкин папа, ну совершенно не умел танцевать. Как только она замуж за него вышла? Мама решила, что ее сын должен уметь вести девочку в танце непременно.

Петечка, надо сказать, был очень рад. Девочек он зажимал в углу и щекотал. К тому же он был единственным мальчиком в группе и всеми командовал – девочки не спорили и подчинялись. Только бабушка делала страшные глаза. Вот буквально вчера Петечка попросил себе юбочку и колготки, как у девочек. Ведь они такие красивые, и он тоже хочет быть красивым! Петечкина мама смеется, а бабушка страдает. К тому же Петечкины занятия танцами держатся в строжайшем секрете от его отца.

Конечно, важно, чтобы кружок не находился далеко от дома. Чтобы занятия были регулярными – тогда появится результат. Безусловно, важно, чтобы ребенку нравился педагог, тогда он будет ходить на занятия с желанием. Да, и не стоит гнаться за другими мамами, которые посещают «английский с пеленок», музыкальную школу с двух лет и при этом успевают и на плавание, и на рисование, и еще на бокс. Я в это не верю.

Моей дочери Серафиме было три года, когда я начала искать для нее дополнительные занятия. Оказалось, что занятия в детских клубах для трехлетних детишек – большая проблема. С трехлетками мало кто хочет связываться. При этом я хотела найти обычный муниципальный клуб, где работают фанаты своего дела, которые несут доброе и вечное – ради детей. Вася ходил в такой клуб на шахматы. За два года он «доигрался» до второго разряда, а потом они всей группой шахматы бросили, потому что их любимый Андрей Андреич уволился, а к другому тренеру дети идти не захотели. Теперь Василий ходит на футбол ради Сан Саныча, так же как и многие мальчишки из окрестных домов. Сан Саныча я видела один раз и сама была готова записаться в секцию. Ради футбола Вася готов терпеть репетитора по английскому и обязательное чтение по вечерам. Кстати, Сан Саныч, как и Андрей Андреич, не держит тех, кто учится на тройки. Или исправляешь, или никаких тренировок.

Симу я записала на рисование – дочка не расстается с кисточкой. Отзанимались два раза. На третье преподаватель предложила не приходить. Она работает только с теми детьми, которые могут просидеть за столом сорок минут, выливают за собой водичку и рисуют теми красками и по тем шаблонам, которые им предложены. Надо сказать, что и среди трехлетних детей такие есть. Был мальчик Гера, который замирал от крика мамы: «Я тебе сейчас такое устрою!» Мы, взрослые, тоже замирали от ее крика.

Потом мы решили заняться музыкой. Преподавательница встала в середину комнаты и заголосила народную песню. Голос у нее был сильный, акустика в зале – хорошая. Девочка Даша описалась. Сима заплакала. В этот момент маленький сын самой преподавательницы, которого не с кем было оставить, достал чупа-чупс и начал бегать.

– Не обращайте на него внимания, – сказала преподавательница детям. Те как по команде стали нарезать круги по залу и начали требовать чупа-чупсы.

– Занятие сорвано. Я с такими маленькими не работала, – вынуждена была признаться преподавательница. – В другом клубе с шести лет приходили.

Если честно, я приуныла. Но были еще занятия по балету. Для малышей. В детстве я сама занималась балетом и очень хорошо помню, как преподавательница говорила моей маме, что у меня слишком толстая попа и слишком короткие ноги. Мама отдала меня в балетную студию не потому, что хотела, чтобы я стала балериной, имела прекрасную осанку и красивые ноги. Она работала в двух местах, и балетная студия была как раз рядом со станцией электрички, откуда она уезжала на свою вторую работу. Пока я занималась, мама успевала поработать, а потом забрать меня. Я стояла у станка с разбитой коленкой – упала буквально накануне с велосипеда. Я ее даже разогнуть боялась. А преподавательница подошла и шлепнула меня по коленке так, что слезы брызнули из глаз.

– Нет, она не умеет терпеть, – объявила преподавательница моей маме. А я не смогла крикнуть, что умею, только дайте шанс.

Теперь я решила, что Сима другая, и жизнь другая, и все теперь по-другому, и записала дочь на балет. Девушка Оля – настоящая балерина – показывает, как киска умывается. Она учит деток, как ходят пингвинчики. А растяжка на «лягушку» – главный мой детский кошмар – называется «бабочка машет крылышками». Сима замирает при виде зеркал во всю стену и гимнастических ковриков в цветах. Она оборачивает этот коврик вокруг талии, как юбку, и смотрит на себя в зеркало: «До чего ж я хороша».