Остаюсь с тобой - [65]

Помощники ничего не ответили. Утомленные дорогой, они сидели молча. Можно было подумать, что потеряли всякий интерес к тому, что их окружало. И когда, подъехав по шоссе к Зуеву - были уже видны дома с палисадниками, свернули вдруг на дорогу, пересекавшую зеленый луг, чуть не в один голос возмутились:

- Опять на скважину?

- Да, опять. Хочу показать вам еще одну, - сказал Скачков.

- Валерий Михайлович, - не выдержал и руководитель комиссии. - Мы, конечно, согласны посмотреть еще, и обязательно посмотрим, не одну и не две, но, может, не сегодня? Признаться, нет никакого желания. - Глянул на часы. Уже пятый... Что вы? Цивилизованные люди начинают думать об ужине, а мы еще не обедали.

- Посмотрим, - стоял на своем Скачков.

- Ну, только одну! - наконец сдался Удальцов.

Дорога привела к зарослям кустарника, над которыми возвышалось несколько старых деревьев с порыжелыми, точно опаленными, листьями - дубы. В листьях деревьев держался, будто туман, прозрачный голубой дым. Обогнув кусты, дорога оборвалась, точно ее отрезали. Дальше был крутой, обрывистый берег.

Под дубами поблескивали алюминиевыми ножками два стола, застланных скатертями. Бросались в глаза белые тарелки, на которые успели уже нападать желтые листья, бутылки с бледно-зелеными этикетками.

Ближе к берегу над погасшим костром висело ведерко с ухой. Из ведра торчала белая облезлая голова щуки. Рядом с костром, в кастрюле, придвинутой к углям, дымились отварные цыплята.

Над углями, между красными кирпичами, жарились шашлыки. С крупно нарезанных кусков мяса стекал жир, капал на угли, вспыхивал багровым пламенем. Протько тушил то пламя, заливал его маринадом от мяса. В воздухе стоял острый дух уксуса, подгорелого лука, душистого перца и еще чего-то такого отменно-вкусного, чем всегда пахнут удавшиеся шашлыки.

Выйдя из машины, Удальцов остановился, потянул в себя носом, повертел головой:

- Чудак у вас начальник... Вместо того чтобы везти нас сразу сюда, он заставил нас целый день дышать дорожной пылью... - И остановил свой упорный взгляд на Алле Петровне. Она была в цветистом платье, белом переднике и голубой косынке и на этом позолоченном осенью берегу Днепра казалась моложаво-красивой.

- Алла Петровна, моя жена, - перехватив взгляд Удальцова, представил Скачков.

- Теперь понимаю, почему вы не спешили везти нас сюда. Я вас поздравляю, Валерий Михайлович. У вас красивая жена, - не скрыл своего восхищения Удальцов и, наверное, застыдившись такой откровенности, сразу же подошел поближе к берегу, спросил тем же тоном, каким говорил об Алле Петровне: - Рыба здесь есть?

- Есть. Для тех, кто умеет ловить. - Скачков подошел к начальнику комиссии, заглянул через кромку берега вниз.

Он не первый раз приезжал сюда, на это место. Бывал здесь, когда они с женой только что переехали в Зуев, после заезжал сюда, возвращаясь из далекой поездки, вместе с Протько. Главный геолог предложил тогда искупаться. Они устали в дороге, а вечер стоял теплый, настоящий августовский, и вода в Днепре была теплая, ласковая... Но, кажется, ни разу еще Скачков не смотрел на Днепр и заднепровские дали так, как сейчас. Днепр раздался вширь - в его верховьях начались осенние дожди, - вода колыхала прибрежные лозняки, залила на лугу низины, соединилась со старицами. Поодаль от реки, на возвышении, стояли стога с укрепленными на их верхушках лозинами. За те лозины цеплялась белая паутина. Она длинными нитями тянулась по воздуху, точно силилась и не могла оторваться.

За заливными лугами синели леса, за ними в осенней прозрачности угадывались новые дали...

- Просьба подойти к столу, - подал голос Котянок. - Не то архиерейская уха остынет.

- Что еще за диковина? - живо заинтересовался Удальцов.

- Не знаю точно, но слыхал, что когда-то архиереи не любили постничать. А грешить им тоже не хотелось. Вот и варили кур, а потом их вынимали из котла и бросали туда рыбу. Выходило, будто они варили уху. Потом ели, не боясь греха.

- Среди святых тоже хватало мошенников, - засмеялся Удальцов.

Когда все собрались у столов, Скачков сказал:

- Разрешите, товарищи, от имени всех присутствующих и отсутствующих поприветствовать на нашей земле дорогих гостей, которых мы долго ждали и от которых, конечно, многого ждем. Так что, товарищи наши дорогие, желаем вам успешной работы!..

Скоро все разбились на группки, говорили, слушая и не слушая друг друга. Как Скачков ни старался внести в эти разговоры какой-то порядок, ему это не удавалось сделать. Наконец он оставил всякие попытки и, заметив, как Удальцов при всяком удобном случае старается заговорить с Аллой Петровной, подошел к нему, чтобы перенести внимание гостя на себя.

- Ну как, нравится? - спросил, кивая на Днепр.

- Здорово, Михайлович, здорово! - Удальцов в порыве чувств обнял Скачкова. - А главное - такой воздух... Знаете, почему у вас здесь такой воздух? От просторов. Какие у вас просторы! Я хочу еще полюбоваться ими. Пройдемтесь немного.

Они прошлись вдоль берега, остановились.

- Я хочу не только любоваться вашими просторами, но послушать и тишину, от которой в городе совсем отвыкаешь. - Засунув руки в карманы брюк, переваливаясь с пяток на носки и обратно, Удальцов наклонился вперед.