Оставшиеся в СССР - [12]

Хорошие мальчики. Поздоровались. Старший – Леня, на ходу поздравил ее. Старший что-то сказал младшему. Засмеялись, побежали дальше.

Когда спустилась на второй, как могла подтянула к себе лесенку, стараясь не стучать. В 17 – ой живет Мальвина. Жена риелтора, или как их там. Очень злая и скандальная. Бывает по вечерам на весь подъезд орет на мужа. Квартира у них маленькая! Всего то 60 метров. А ведь их трое!

Лесенку не удержала. Она стукнула о пол возле самой двери.

Как нехорошо. Теперь крику – то не оберешься.

Дверь 17‑ой тут же распахнулась. На пороге во всем своем великолепии предстала Мальвина. Высокая молодая блондинка в коротком импортном халате.

– Тебе что не понятно, старая дура! Я же тебя предупреждала: еще раз стукнешь возле моей двери, так я тебе стукну твоей палкой по балде.

Но из квартиры Мальвину позвали. Мальвина покрутила у виска пальцем, злобно процедила: «Сумасшедшая идиотка», и захлопнула дверь.

– Фу, пронесло!

Дальше спускаться стало легче. Наверно от испугу. Или от того что 17‑ую уже прошла? Вот и дверь подъезда. Тяжелая, старая, как и весь дом. И кто только не входил через нее. Говорят в 18 – ом какой-то штаб был в доме. Может генералы заходили. Или комиссары. Тяжелая дверь, плохо стала открываться.

Напружившись, подклинив дверь лесенкой, с трудом протиснулась на улицу. Дождя не было. Скинув палочкой с крыльца опавшие листья, пристроила лесенку к стене возле флагштока. Обождала минут пять – может, кто поможет. Но улица была пуста. Одну за другой преодолела ступеньки. Ручкой палочки зацепилась за флагшток, чтоб не упасть, медленно, осторожно вставила флаг. Также медленно спустилась.

На улице глубокая осень. А все-таки как хорошо. И солнце, наконец пробилось. И голуби, воркуя, слетели на асфальт. И вот мужчина прошел такой нарядный. Ведь сегодня праздник. Люди помнят. И флаг ее не сорвут!

Подниматься обратно было совсем не тяжело. И возле 17‑ой лестничка не стукнула. И солнце светило сквозь стекла подъезда. И музыка у кого-то играла.

Чайник она все же закипят ила. Сделала себе насколько можно из чайной пыли на дне пакетика крепкий чай. Свою капельку водки на этот раз решила не сливать обратно после уборки праздничного стола, но выпить всю до дна! Даст бог доживет до следующего года, тогда достанет еще.

Со своими близкими она чокнулась. Она всех помнит и любит.

И будет помнить, и любить всегда. И на следующий праздник все опять будут с ней за праздничным столом.

Комната посветлела. Ей стало совсем тепло. И так хорошо. Чай выпила с половинкой конфетки. Такой сладкий и вкусный.

Потом прилегла на постель. Прикрыла глаза. Казалось, вот сейчас ее позовут родные и все вместе пойдут на парад. Сегодня же праздник! И красный флаг ее развевается у дома. И все в доме знают, что сегодня праздник. Счастья и здоровья всем!

Впервые за долгие дни и ночи она уснула по настоящему.

Ей снилось что-то хорошее, доброе, ласковое. Она была человеком с крыльями. Перелетала с места на место. Как во снах далекой молодости. Летала вместе с Анатолием, который отставал от нее, поддерживая их маленького сына Мишутку. Везде внизу ходили нарядные люди, было много оркестров. Вокруг играла музыка. В парках расставлены столы. На них много вкусной еды. И совсем бесплатно. Ешь – не хочу. И вокруг флаги. Красные флаги.

Ее красный флаг не висел на доме. Мальвина стояла за дверью, когда она поднималась наверх. Ждала пока старушка зайдет в квартиру. Вместе с мужем риэлтором флагшток отодрали от стены, выбросили в мусорный контейнер. Флаг испачкали грязью. Потом Мальвина поднялась на третий этаж, бросила флаг под двери Ларисе Даниловне и злобно прошипела: – Живи сама в своем СССР вместе со своими покойниками.

Вера Кондратьевна

Мне тогда было немного за двадцать. Только что закончил институт. Еще не женат. Недавно устроился мастером на производство. Долгожданное завершение трудового дня. Встреча с друзьями в небольшом кафе возле парка и кинотеатра. Как всегда разговоры ни о чем: кто кого встретил, с кем поругался, какой подруге назначил свидание.

За пятью – семью столиками собирались несколько компаний. По интересам, по единому месту работы или по месту проживания.

Табачный дым исподтишка. Шумные выкрики. Иногда ссоры. Но в основном веселое времяпровождение.

Положа руку на сердце, кафе это заведение можно было назвать с натяжкой. Сварной металлический каркас, обложенный древесностружечными плитами. Летом жара, открытые окна и двери. Зимой мороз и холодные сиденья. Проходной двор. Но в очень удобном месте – рядом парк, стадион, кинотеатр, городской рынок.

Молодые мамы, перед началом дневного сеанса обязательно заводили сюда своих малышей купить конфетку, стакан сока. Папы, среднего возраста – выпить бутылочку пива до начала фильма. Пожилые колхозники с села, после окончания базарных дел – съесть пирожок или колбасу из кармана. Молодые люди, после завершения трудового дня – встретить друзей, выпить пиво и принесенную с собой водку. Словом всем нужное заведение.

Завсегдатаем кафе была пожилая женщина. На вид лет шестидесяти. Пьющая. Неухоженная. В старом сером плаще с растрепанными седыми волосами. Она не садилась со всеми за стол. Если было свободное место – сидела сама. Поднималась когда в кафе заходила шумная компания. Подходила к стойке. Заказывала очередные сто грамм. Выпивала и выходила на улицу. Стояла неподалеку. Ждала, когда освободится место за столом. Долго ждала. О чем – то в пол голоса говорила сама с собой. Курила, если были свои сигареты. Просила дать закурить, когда их не было. Просто стояла. И было ли то солнце или дождь, казалось, ей нет никакого дела до того, что творится вокруг. Глядя через стекло на эту несчастную женщину, возникало какое – то непонятно чувство. Нет, не брезгливости, и не жалости. А чего – то такого, будто бы вы что – то должны этому человеку.