Оставленные - [34]

— Да. Он похож на человека, который наверняка сумеет этого добиться.

— Надеемся, что он родился в сорочке.

Баку снова повезло — его подвезли довольно близко к поезду, а оставшуюся часть пути он проделал пешком. Его водитель не был таксистом, да и машина была преклонного возраста, но все обошлось хорошо.

Пройдя пешком две мили, к полудню он добрался, наконец, до платформы поезда, потом больше сорока минут ждал его в толпе людей — и все это для того, чтобы оказаться среди той половины, которой пришлось еще полчаса ожидать следующего поезда. Поезд делал зигзаги и добрался до Манхеттена только через два часа. Все это время Бак стучал по клавишам своего компьютера или смотрел в окно на пробки, тянувшиеся многие мили. Он понимал, что многие его местные коллеги уже подготовили свои репортажи, так что единственная надежда набрать очки у Стива Планка и опубликовать очерк может быть связана только с тем, что он будет написан более энергично и красноречиво.

Увиденные сцены вызывали у него такой трепет, что он сомневался, сумеет ли изобразить их достаточно экспрессивно. По крайней мере, он сможет добавить драматизма из своих личных воспоминаний. Нью-Йорк замер. Самое удивительное было то, что там вообще появлялись какие-то люди. Несомненно, большинство из них, как и он, жили здесь, и им нужно было добраться до своих домов и квартир.

Поезд со скрежетом собрался остановиться далеко от того места, куда направлялся. Путаное объявление, — по-видимому, лучшее, что могли придумать, сообщило пассажирам, что это новая конечная остановка. Поезд дернулся еще раз, и они оказались рядом с краном, который поднимал с рельсов автомобили. Бак прикинул, что до редакции ему придется идти миль пятнадцать пешком и еще пять миль до квартиры.

К счастью, он был в хорошей форме. Бак сложил все в сумку, затянул потуже ремень и пошел быстро

со скоростью примерно четыре мили в час. Через три часа он почувствовал, что теряет силы. Похоже, он натер волдыри на ступнях. Шею и плечи ломило от сумки. Одежда пропиталась потом. Было ясно, что он не доберется до дома, если не отдохнет в редакции.

«Боже, помоги мне», — вздохнул Бак в отчаянии, но это не было обращением с молитвой. Если Бог и услышал его, то Ему присуще чувство юмора, решил Бак. Он вдруг увидел прислоненный к кирпичной стене желтый велосипед с прикрепленной к нему картонкой, на которой было написано: «Можешь взять этот велосипед и ехать куда надо. Потом оставь его для другого, кому он может понадобиться. Бесплатно».

«Только в Нью-Йорке, — подумал он, — никто не украдет то, что лежит свободное.

Он подумал было о благодарственной молитве, но больше не было видно никаких других свидетельств всеблагого Творца. Когда он поднял велосипед, то подумал, сколько же времени прошло с тех пор, как он ездил на велосипеде? Он долго вихлял на нем, пока не добился, чтобы его перестало шатать. Теперь, лавируя между грудами обломков, он перемещался гораздо быстрее. Только несколько счастливчиков передвигались так же успешно, как он — еще двое на таких же желтых велосипедах, курьеры (тоже на велосипедах), да полицейские на лошадях.

У здания «Глобал уикли» были строгие меры безопасности, что ничуть его не удивило. Предъявив документы новому охраннику на проходной, он поднялся на двадцать седьмой этаж, зашел в туалет, чтобы освежиться, и наконец, прошел в основные помещения журнала. Секретарь сразу же позвонил в кабинет Стива Планка. Стив Планк и Мардж Поттер поспешили навстречу, чтобы обнять и поприветствовать его.

Баком Уильямсом неожиданно овладело сильное чувство — он почти разрыдался. Он понял, что, как и другие, пережил страшную травму и все это время держался только на адреналине. Теперь, попав в привычную обстановку, — особенно потратив на это столько сил и денег — он почувствовал себя так, будто вернулся домой. Он был среди людей, которые беспокоились о нем. Это была его семья. Он был на самом деле рад видеть их, и было очевидно, что это чувство взаимно.

Проходя со Стивом и Мардж мимо своего маленького захламленного кабинета в просторный кабинет Стива, он спросил, слышали ли они о Люсинде Вашингтон.

Мардж остановилась в коридоре, прижав руки к лицу. «Да, — справилась она с собой, — не будем больше говорить об этом. Мы лишились нескольких человек. Как началась и когда же кончится эта беда?»

Бак тоже не стал продолжать. Он больше не мог притворяться сдержанным. Как и все другие, он поражался своей впечатлительности. Стив обнял Мардж и повел ее дальше в свой кабинет, где их уже ожидали старшие члены редакции. Они приветствовали Бака аплодисментами. Эти люди, с которыми он вместе работал, гонялся за сенсациями, зачастую участвовал в распрях, нередко враждовал, сейчас были искренне рады видеть его. Они еще не могли знать, что он чувствует сейчас.

— Ребята, как хорошо снова быть здесь! — сказал он. Затем сел и обхватил голову руками. Он задрожал и больше не мог сдерживать рыданий. Он плакал на виду у своих коллег и конкурентов.

Бак постарался вытереть слезы и собраться. Но когда он поднял глаза, смущенно улыбаясь, он увидел, что все были так же взволнованы.