Оставь мне счастье - [10]

Но сегодня пока ничего не изменилось.

Его присутствие нервировало Марию. Она сознательно сопротивлялась физическому магнетизму, когда брала бокал из рук графа.

— Вы — фотограф, — утвердительно сказал он, опускаясь в кресло напротив девушки. Двигался он плавно и гибко, как хищный зверь. — Последовали по стопам брата?

Всего лишь светская болтовня, напомнила себе Мария, дегустируя аперитив, холодный, бодрящий, приятный на вкус.

— Джордано старше меня, я обожаю его с детства, — объяснила Мария, находясь во власти дорогих сердцу воспоминаний. — Естественно, меня интересовало все, чем увлекался брат. Фотография сначала стала его страстью, а потом и моей, — заключила она. — Сначала вы занимались снимками в Италии, а затем во многих городах мира.

— Видимо, вы собрали на меня досье? — Граф поднял бокал и сделал большой глоток.

— Небольшое, совсем небольшое расследование. — Его сине-серые безжалостные глаза из-под прикрытых век пронзительно глядели на девушку. — Оно даже не отражает некоторые специфические задания, за которые вы брались.

— Фотографии и даже документальные фильмы не передают ужаса бедности, болезней и голода в странах третьего мира. Отчаяния, которое превосходит гнев. Ощущения полной беспомощности, когда понимаешь, что практически мало чем можешь помочь несчастным людям, поскольку приезжаешь лишь по долгу службы. И, закончив съемки, тут же вскакиваешь в джип и мчишься к первому же самолету, который опять возвращает тебя в цивилизованное общество. Начинается обычная жизнь и приходится делать вид, что страшные картины привиделись в кошмарном сне.

— И так до следующего раза…

— И так до следующего раза, — эхом отозвалась Мария. Романо задумчиво рассматривал ее.

— А вы хорошо справляетесь с подобными заданиями, — усмехнулся Николо.

Она слегка наклонила голову и с насмешкой спросила:

— Вам не понять, почему я не смогла ограничиться светской хроникой и работать постоянно в ателье, как мои родители? Студия же продолжает действовать из уважения к ним. С заказами управляется опытный сотрудник — Эмилия, которая раньше служила у нас секретарем. Такое положение, — добавила Мария, — меня вполне устраивает, позволяя выполнять просьбы зарубежных клиентов.

— К тому же позволяет вам сравняться с братом, — уточнил Николо.

Марию заинтриговало его наблюдение, поскольку такая мысль даже не приходила ей в голову.

— Вы полагаете, что я намеренно желаю составить конкуренцию Джордано? — медленно промолвила она. — Вы не совсем правы.

— Тем не менее вы выбираете опасные районы, — настаивал граф, наблюдая за игрой эмоций на ее экспрессивном лице.

В глубине темных, с золотым искорками глаз появилось вдохновение.

— Далеко не каждую неделю я сажусь в самолет и лечу на другой конец света. Иногда между поездками проходят месяцы. В такие периоды работаю в студии, посещаю рауты, делаю светские фоторепортажи и помогаю Эмилии ретушировать семейные портреты. — Мария сделала паузу. — Когда же я берусь за серьезное задание, мне хочется, чтобы мои снимки получили общественный резонанс. Именно поэтому стараюсь запечатлеть на пленке наиболее «жареные» факты. — В ее голосе чувствовалась страстность, щеки порозовели. — Если требуется, я немедленно уезжаю в горячую точку — идет ли речь о сохранении окружающей среды или об ужасах нищеты.

— Ставят ли женщинам-фотографам какие-либо препоны?

Вот как раз этот факт Марию крайне раздражал.

— К сожалению, феминизм и равенство при приеме на работу не получили пока всеобщего признания.

— А вы не задумывались над тем, какая судьба была бы вам уготована, если бы вы, а не брат, пошли на неоправданный риск и стали заложницей? — спросил граф со зловещей мягкостью. Допив напиток, поставил бокал на столик.

Золотисто-топазовые искорки вспыхнули в глазах, когда Мария с нескрываемой ненавистью уставилась на него. Медленно подняв руку, она заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

— Джордано отказался взять меня с собой.

— Вы должны бесконечно благодарить его, — жестко бросил Романо.

Мария заметила, как вдруг напряглись его мускулы, превратившие лицо в жестокую маску, непроницаемую, высокомерную, безжалостную.

— Ваш брат, хоть и дурак, но не безнадежный тупица.

— Не смейте…

Девушка не успела договорить, ибо в этот момент, не постучавшись, вошла Кэтрин.

— Салли готова подать обед.

И Кэтрин удалилась так же бесшумно, как и появилась.

— Так что вы говорили?.. — продолжил Николо.

— Вы не имеете права оскорблять моего брата! — выпалила Мария.

Улыбка тронула его губы, но глаза остались непроницаемыми.

— Преданность семье иногда бывает слепой. — Он встал и обратился к Марии. — Не желаете ли пройти в столовую?

Поднимаясь с дивана, девушка постаралась подавить раздражение.

— Кажется, я потеряла аппетит.

— Попытайтесь найти его.

4

Столовая оказалась меньше, чем ожидала Мария, хотя выглядела отнюдь не маленькой. В ней стоял роскошный антикварный стол, накрытый на восемь персон, огромный старинный буфет. За стеклянными шкафчиками скрывалась завидная коллекция фарфора и хрусталя. Стены украшали дорогие картины и зеркала в золоченых рамах. Свет электрических свечей отражался в изящной венецианской люстре. Под приоткрытыми куполообразными серебряными крышками были аппетитные на вид блюда. Экзотические орхидеи источали нежный аромат. Девушка присела на стул, который выдвинул Романо. Сам он занял место напротив.