Останься только на время - [13]

Поворачиваю голову, замечая, что все словно трепещут перед этой парой. И я не должен терять время. Увереннее удерживая поднос, огибаю людей, пока Роксборро со своей Круэллой медленно проходит по импровизированному коридору, кивая знакомым. Мне бы пробраться между ними. Слишком тесно.

— Шампанского? — Предлагая, немного толкаю людей, стоящих впереди. Кивают, пропуская меня, и берут бокалы. Прекрасно. Ещё немного. Сердце начинает набирать обороты, когда остаётся пару шагов.

— Мистер Роксборро, поздравляю, — произношу, и мужчина останавливается. На его лице написано удивление, а я улыбаюсь ему. Вот мой час. Надо бы сделать что-то, начать говорить или…

— Меня зовут…

— Официант, — перебивает спокойный женский голос. В нём нет ничего, даже отвращения. Совсем ни одной эмоции. Круэлла.

— И он, видимо, немного заблудился. Шампанское необходимо гостям.

Пока говорит, перевожу на неё злой взгляд и ловлю её, который не карий, как обычно, бывает у людей, а со стальным свечением. Словно у робота. Не выражающий ничего.

— Мистер Роксборро, — она тянет его за собой, и он тут же забывает обо мне, скрываясь в толпе.

Так и стою, словно дерьмом облитый, пока со всех сторон раздаются смешки. Унизительно, что ещё более злит. Ладно, но я ещё здесь и так просто не сдамся.

— Ты совсем рехнулся? — Меня оттаскивают за локоть.

— Отвали, — рычу, поворачиваясь к этому парню, который уже достал меня своими ЦУ.

— Слушай, Пит или как там тебя…

— Рейден, моё имя Рейден, — шиплю.

— Мне плевать. Короче, тебя уволят, если ты ещё раз к ним подойдёшь. Ты видел, как она смотрела на тебя?

— Обычная баба. Успокойся, я лишь хотел пожелать хорошего вечера.

— Идиот, — хмыкнув, скрывается в толпе.

Неспешно продолжаю предлагать шампанское, готов даже сам хлебнуть, чтобы мысли выстроились нормально. А они продолжают разбегаться в голове.

— Добрый вечер, — в микрофон произносятся слова, и затем их перебивает шумное одобрение. Люди настолько ликуют, приветствуя шлюху их босса, что коробит. Это же отвратительно, он женат, чёрт возьми, а им насрать. Видимо, правда, у этой Круэллы довольно много власти. Она удерживает Роксборро за член, иначе не может быть.

Продвигаюсь сквозь толпу, чтобы достичь сцены, на которой она должна стоять, поднос пустеет, и я могу его опустить. Плечевой сустав даёт о себе знать. Не стоило вчера тягать так много коробок.

Девушка, стоящая на пьедестале над всеми «смертными», приподнимает руку ладонью к зрителям, и они замолкают. Хмыкаю от этого. Один взмах, и толпа ещё немного и упадёт на колени перед ней. Почему? Что в неё такого особенного?

— Мы рады приветствовать вас на празднике, который означает, что пятьдесят лет — не предел нашей корпорации. Это только начало пути к «Олимпу». В этот восхитительный вечер мы восхваляем только одного человека, без которого нас бы не было. Этот день по праву носит имя нашего господина. Того, кто одарил нас яркой судьбой, и для меня честь быть рядом с ним. Мертон Роксборро, — Круэлла поворачивается, и только на секунду её лицо меняется, когда мужчина поднимается на сцену под громкие аплодисменты. Он целует её в щёку и что-то шепчет на ухо. Наблюдаю за её мимикой и поражаюсь, насколько она скучна. Секундное обожание и снова холод. Да здесь нет никаких сомнений, они любовники.

Она отходит в сторону, но не покидает сцену, медленным и спокойным взглядом осматривая присутствующих, пока Роксборро говорит заготовленную речь. Она словно статуя, перед прыжком на любого, кто попытается подойти к её любовнику ближе без одобрения. И это вызывает неприятное чувство, что придётся иметь дело с женщиной. Но ничего страшного, они любят ушами, а у меня язык подвязан. Надеюсь на это.

Даже не слушая слов Роксборро, постоянно слежу за Круэллой. На самом деле такая выдержка поражает. У неё должно уже всё затечь, хоть бы какое-то движение рук, лежащих по бокам. Но нет. Она, кажется, даже не моргает.

— Достал, — меня тянут назад, и я мотаю головой, возвращаясь в шумный зал.

— Это ты меня достал, — вырываюсь из хватки уже поднадоевшего парня.

— Работать. Сейчас все сядут за столы, и мы должны дежурить у них. Вот сдался ты мне? — Бубнит он, проходя рядом со мной во второй зал, где расставлены столы.

— Так отвали, — предлагая, нахожу взглядом свои номера и сворачиваю к ним.

Официантом я работаю очень часто, но сегодня всё через силу, потому что противно обсуживать тех, кому улыбнулась удача. Да, это отвратительная черта характера, но я всего лишь человек, который хочет быть на их месте. Кто-то из них занимает моё. И я жажду быть здесь в другом амплуа. Это обычная человеческая черта, особенно личности, которая терпит крах. Ещё немного и я сломаюсь, ведь так устал внутри бороться за себя и доказывать. Хочу немного стабильности и спокойствия.

Ноги гудят от постоянной беготни, у меня не хватает времени, чтобы подойти к столу номер тринадцать. Даже его не вижу, потому что в самом начале, а я в дерьме. Отличие обычного ресторана от приёмов — если в первом заведении большинство вежливо отвечают тебе, то здесь больше фыркают и кривятся. Хоть ты выполняешь свою работу, и никто не виноват, что ты решил положить руку на бедро модели, которую трахнешь сегодня. Но оскорбления здесь — это норма. Тихо. Сквозь зубы. И хочется треснуть каждого, кто это делает.