Останься со мной навсегда - [94]

— Да-да, я помню, — Вероника кивнула. — Это тот седой мужчина, который приходил каждый день в мою палату и говорил мне, что он — мой отец… Я не знала, правда это или нет, но соглашалась с ним, потому что не хотела его огорчать. Он был такой грустный… — Она на секунду умолкла и нахмурила брови, словно ища ответ на какой-то свой вопрос. — И ты тоже был тогда очень грустный, — сказала она. — Почему, Габриэле?

— Потому что ты была больна, — ответил ей он, и она снова кивнула.

— Я знаю, — прошептала она, отводя взгляд.

Это «я знаю» прозвучало как-то очень серьезно, и он задумался над тем, что именно она знает о своей болезни. Только ли то, что сказал ей об этом он — что у нее было легкое психическое расстройство и она страдала головными болями, или… Нет, нет, она не могла знать того, что сказали врачи. Тем более что это все равно было неправдой.

Это не могло быть правдой — он слишком хорошо помнил ту девушку, которая в теплый майский вечер стояла вместе с ним на этой самой площади, любуясь домом с маленьким садиком, разбитым прямо на крыше, и с порослью дикого винограда, ниспадающей на окна верхнего этажа. Это было чуть больше полугода назад. Та девушка поразила его тогда своим умом и умением логически мыслить, поразила настолько, что он, слушая ее рассуждения, забыл на какое-то время о желании, обжигающем его изнутри… А потом она сказала, что верит в целостность сознания и материи, — и он понял, что она сказала это не случайно.

— Пошли ужинать, Вероника, — или ты хочешь, чтобы Джимми умер с голода?

Он взял ее под локоть и направился было к машине, чтобы разбудить Джимми, спящего на заднем сиденье, но она, сделав лишь несколько шагов, остановилась.

— Нет, нет, постой. Давай вернемся…

Она потащила его к фонтану. Там, привстав на цыпочки, обвила руками его шею и подняла к нему лицо.

— Поцелуй меня, — попросила она. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня здесь.

Как только они вошли в пиццерию, гардеробщик поспешил помочь им раздеться, а метрдотель, стоявший посреди зала, бросился к ним, чтобы проводить к столику. Габриэле усмехнулся, заметив, что взгляды всех посетителей обращены к ним. Эту сцену можно было бы назвать «Возвращение Короля»… В тихом местечке на берегу океана, где они провели осень, никто не знал Габриэле дель Соле и не видел его фильмов — там он был просто богатым человеком, приехавшим на отдых. Здесь он все так же был королем.

— Почему ты смеешься? — спросила Вероника, поворачиваясь к нему.

Она была удивительно красива в коротком платье из ярко-алого бархата, облегающем ее гибкое стройное тело. Красный цвет был очень к лицу ей сейчас, когда ее кожа была смуглой от загара — раньше в красном она выглядела слишком бледной. Наверное, со стороны они оба казались отголоском тропического лета, ворвавшимся в сырую римскую зиму.

— Ты хочешь знать, почему я смеюсь? Наверное, ты бы тоже смеялась на моем месте… Я объясню тебе это потом. — Он дотронулся до ее шелковистых волос, рассыпавшихся по спине и по плечам. — Лучше скажи: тебе нравится здесь?

— Да, очень. — Она кивнула, с любопытством разглядывая интерьер пиццерии. — Мы ведь уже были здесь, не так ли?

— Были.

Он взял ее за руку и повел к столику возле окна, за которым они сидели в тот раз, — официант поспешно подготавливал столик для них, раскладывая приборы и салфетки. Кажется, это был тот самый официант, который тогда хотел взять у Вероники автограф… Когда они подошли к столику, официант поднял голову и, не скрывая радостного удивления, уставился на Веронику.

— Мисс Грин? Так, значит, вы все-таки вернулись! — воскликнул он, чуть не выронив из рук поднос с приборами. — А в газетах писали, что вы уехали в Америку, потому что у вас заболела мама, и остались там… Вы, наверное, еще не знаете, какой знаменитостью вы стали здесь? Мы с моей девушкой смотрели ваш фильм, наверное, раз пять. Вы бесподобно выглядите на экране, мисс Грин, позвольте вам это сказать. Хотя в жизни, по-моему, вы еще красивее… Простите, мисс Грин, а вы не могли бы… — официант поставил поднос на край стола и вытащил из кармана брюк блокнот и ручку. — Понимаете ли, моя девушка коллекционирует автографы известных киноактеров — она просто с ума сойдет от счастья, если у нее будет ваш автограф… С вашего позволения, синьор дель Соле. — Он поклонился Габриэле, стоящему рядом с Вероникой.

Габриэле кивнул. Это был один из тех критических моментов, которые он предвидел заранее. Он знал, что его последний фильм, тот, в котором Вероника сыграла главную роль, сделал огромные сборы, о чем ему сообщил по телефону продюсер. Это означало, что Вероника стала знаменитостью в Риме, и люди всюду будут узнавать ее и просить автограф… Разумеется, он был рад за Веронику. Трудность состояла в том, что Вероника все еще отождествляла себя со своей матерью. Это будет выглядеть, мягко выражаясь, несколько странно, если поклонник, жаждущий заполучить автограф Вероники Грин, получит вместо этого автограф Констанс Эммонс.

В эту минуту перед столиком возник метрдотель, вернувшийся со списком вин, и официант поспешно удалился, оставив блокнот и ручку на столе — по всей видимости, он боялся получить нагоняй от своего шефа за то, что докучает столь почтенным клиентам.