Остались одни. Единственный вид людей на земле - [6]

Шрифт
Интервал

и нашего собственного, Homo sapiens, – но при этом придерживаются совершенно разных взглядов на их родственные связи.

Теорию, которая сегодня называется моделью мультирегионального происхождения человека, впервые предложил в 1930-х годах немецкий антрополог Франц Вейденрейх. Он строил свои аргументы в основном на материалах Homo erectus из Чжоукоудяня. Вейденрейх предположил, что Homo erectus стал родоначальником линий сапиенсов во всех областях своего ареала, который примерно миллион лет назад включал Африку, Китай, Индонезию и, возможно, Европу. По мере того как эректусы расселялись по Старому Свету (в Австралии и в Западном полушарии этот вид неизвестен), развивались местные вариации людей, что и составило основу нынешней “расовой” дифференциации. Определенные древние признаки сохранились в местных популяциях потомков эректусов до сегодняшнего дня. Например, Вейденрейх утверждал, что китайские Homo erectus имели такие же уплощенные лица и выдающиеся скулы, как и современные азиаты. А массивные скулы и сильно выступающая вперед лицевая часть черепа, характерные для яванских эректусов, свойственны и современным австралийским аборигенам.


Франц Вейденрейх и некоторые из окаменелостей “пекинского человека” (Homo erectus), вдохновившие ученого на создание первой версии гипотезы мультирегионального происхождения


Диаметральной противоположностью мультирегиональной модели Вейденрейха была другая гипотеза, согласно которой формирование собственно человеческих черт – высокого лба, подбородка, более длинного и тонкого скелета – заняло очень много времени. Следовательно, линия, ведущая к Homo sapiens – то есть “досапиенсная” (pre-sapiens), – должна быть очень древней; она эволюционировала параллельно с другой линией, представители которой – эректусы и неандертальцы – имели массивное телосложение и мощные надбровные дуги. Это старая идея, ее начали обсуждать еще в начале XX века с подачи таких авторитетных исследователей, как француз Марселлен Буль, англичанин Артур Кизс и другие антропологи; некоторые аспекты позже взял на вооружение Луис Лики, работавший в Кении и Танзании. В попытках подтвердить эту гипотезу на протяжении прошедшего столетия предлагались (и отвергались) самые разные окаменелости, в том числе, например, “пилтдаунский человек” или очень похожий на современного человека скелет из Галли-Хилла в графстве Кент, однако первый, как мы теперь знаем, оказался подделкой, а второй был неверно датирован.

Между крайностями мультирегиональной модели (потенциально готовой включить в число наших предков практически каждую ископаемую форму) и “досапиенсной” гипотезы (исключавшей из этого числа большинство форм) развивались и промежуточные теории. Одна из них включила в дискуссию о наших предках ранних неандертальцев. Критически важные для этой модели окаменелости были обнаружены во время раскопок, которые международная экспедиция вела в 1920–1930-е годы в нескольких пещерах горы Кармель близ Хайфы (в то время – территория Британской Палестины). В двух пещерах – они называются Схул и Табун – были найдены человеческие остатки, которые со всей очевидностью были захоронены. Более того, вместе с ними были обнаружены каменные орудия, похожие на орудия европейских неандертальцев. Однако в скелетах просматривалось сочетание неандертальских и современных черт. Как же их интерпретировать?


Луис Лики с черепом “зинджантропа”, который его жена Мэри нашла в Олдувайском ущелье в 1959 году. Это была первая важная окаменелость, для датирования которой использовался калий-аргоновый метод.


В 1930-е годы еще не существовало надежных методов датировки, поэтому Теодор Маккоун и Артур Кизс, опубликовавшие находки из израильских пещер, предположили, что они относятся примерно к одному и тому же периоду. Некоторые ученые считали, что тут мы имеем дело с гибридной формой неандертальцев и современных людей, но Маккоун и Кизс предпочитали видеть в этих людях представителей единой, пусть и разнородной древней популяции – возможно, близкой к точке, в которой разошлись пути неандертальцев и сапиенсов (впрочем, Кизс, продолжая придерживаться “досапиенсной” теории, полагал, что обитатели Кармеля все же не были нашими предками – уж слишком много в них было неандертальского).

Однако другие исследователи усмотрели в этих окаменелостях скорее “донеандертальскую”, чем “досапиенсную” линию наших предков. С их точки зрения, поздние, “классические” неандертальцы свернули с торного пути эволюции на боковую дорожку, которая в конце концов привела к вымиранию. Следуя этой логике, американский палеоантрополог Ф. Кларк Хоуэлл в 1950-х годах разработал непротиворечивый сценарий, согласно которому “неспециализированные” неандертальцы примерно 100 тысяч лет были заперты ледниками в Европе и стали эволюционировать независимо от сапиенсов. А на Ближнем Востоке, в таких местах, как Табун, эволюция привела к формированию современных людей через промежуточные формы – подобные тем, что были найдены в пещере Схул. И в завершение истории примерно 35 тысяч лет назад ближневосточные “протокроманьонцы” мигрировали в Европу, вытеснив своих неандертальских кузенов.


Рекомендуем почитать
Наполеон Бонапарт: между историей и легендой

Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.


Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.


Продолжим наши игры+Кандибобер

Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.


Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.


Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.