Остались одни. Единственный вид людей на земле - [18]

Во всех этих случаях важно, что радиационный сигнал самих материалов в начале процесса был равен нулю: для зубной эмали это начало роста зуба (метод ЭСР), для песчинки – предыдущий сигнал обнулился, когда она оказалась на ярком солнечном свету, для кремня или керамики это момент обжига (метод люминесценции). Таким образом, измерив количество накопленных повреждений в образцах, мы можем оценить, сколько времени они были погребены в земле (так изучают, например, кострища кроманьонцев и неандертальские “кухни” для разделки мяса).

Как и радиоуглеродный анализ, все эти методы постоянно совершенствуются, так что сегодня мы можем датировать методом люминесценции даже отдельно взятую песчинку. Так же обстоит дело и с датированием по зубной эмали – если раньше для исследования требовалось разрушить порядочную часть ископаемого зуба, то сегодня с помощью микротехнологий лазерной абляции можно взять крошечный фрагмент с поверхности зубной эмали. Научились мы справляться и с другой сложной проблемой, связанной с ЭСР: как установить, каким образом уран поступал в окаменелость – сразу большой порцией или постепенно в течение очень долгого времени? Этот неизвестный параметр можно оценить в образце прямо вместе с ЭСР по урановым сериям. Это будет параллельный, или “сопряженный”, анализ, когда из сравнения двух результатов определяется наиболее непротиворечивый возраст.

Насколько мощное влияние оказали методы люминесценции и ЭСР на науку об эволюции человека, мы видим на примере ископаемых из знаменитых израильских пещер Табун и Схул на горе Кармель, о которых упоминалось в главе 1. В конце восьмидесятых и в девяностые годы мне посчастливилось участвовать в первых работах по датированию этих остатков, потому что образцы человеческих костей, артефактов и почвы из раскопок на Кармеле хранились в Лондонском музее естественной истории. Именно на основе материалов из этих пещер строились научные представления о соотношении неандертальцев и людей современного типа: что за люди обитали здесь 40 тысяч лет назад – единая популяция довольно разнообразных по облику современных людей? Или же две разных популяции: сначала неандертальцы, схожие с обитателями пещеры Табун, которых потом сменила вторая популяция людей из Схула, уже современных?

Даже когда к имеющимся ископаемым добавилась еще целая коллекция из израильских местонахождений Амуд и Кебара (там нашли почти полные скелеты неандертальцев и, между прочим, явно похороненные) и в придачу останки людей с более современными чертами из пещеры Кафзех (около Назарета) – все равно яснее не стало. Сравнительное датирование по характерным каменным орудиям из упомянутых пещер давало повсюду примерно сходный возраст, а радиоуглеродные датировки кусочков угля из пещеры Табун помещали этот возраст чуть выше отметки в 40 тысяч лет. По аналогии с Европой полагали, что на Ближнем Востоке люди современного типа сменили неандертальцев, но не 35 тысяч лет назад, а немного раньше. Поэтому в начале 1980-х вполне логично смотрелась гипотеза, что люди современного типа из пещер Схул и Кафзех поселились там 40 тысяч лет назад и заселение могло происходить по двум возможным эволюционным сценариям. Эрик Тринкаус предпочитал гипотезу, что табунские неандертальцы со сверхъестественной скоростью эволюционировали в людей современного типа. Я же считал, что табунцев заместили люди из Схула и Кафзеха, постепенно и мало-помалу. И оба мы ошибались, причем ключ к разгадке – сравнительные датировки костей животных, найденных вместе с человеческими останками в пещерах, – был у нас перед глазами уже тогда!

В пещере Кафзех, как и во многих других подобных местонахождениях, вместе с человеческими захоронениями встречаются окаменелые остатки грызунов. И они не только дают информацию о том, какой была окружающая среда в древности, но и помогают датировать захоронение. Израильские специалисты, проведя такое исследование, показали, что остатки из пещеры Кафзех старше – а вовсе не моложе! – неандертальских окаменелостей. Те люди, уже современного облика, жили, согласно оценкам археолога Офера Бар-Йозефа и его коллег, около 70 тысяч лет назад. А такой возраст лежит уже за рамками радиоуглеродных возможностей, поэтому как его проверить? Но когда в 1980-х годах метод ЭСР и люминесцентный метод были усовершенствованы, проверка оказалась возможной.

Одним из первых значимых шагов в этом направлении стала работа израильско-французской команды, применившей термолюминесценцию для анализа образцов из Кебары. Заключение не противоречило сложившейся картине: неандертальские остатки из Кебары получили датировку 60 тысяч лет. Но уже скоро, в 1988 году, появились датировки людей современного типа из пещеры Кафзех, и их возраст оказался прямо-таки невероятным – примерно 90 тысяч лет, то есть в два с лишним раза старше, чем предполагалось, подтвердив или даже превысив прежние относительные датировки по грызунам. Потом взялись за Табун и Схул – эту работу мы выполнили вместе со специалистами по датированию, немцем Райнером Грюном и канадцем Генри Шварцем. Генри – настоящий эксперт, причем именно в нужном временном интервале, а Райнер, который теперь работает в Канберре, учился и долго сотрудничал со Шварцем. В качестве материала мы выбрали кусочки зубов животных из двух пещер – их анализировали с помощью метода ЭСР. Результат трехлетних усилий вышел впечатляющим и в обоих случаях показательным. Мы выяснили, что ранние современные люди из пещеры Схул жили по меньшей мере не позже своих соплеменников из Кафзеха, тогда как последовательность слоев в глубокой пещере Табун покрывала эпоху не в десятки, а в сотни тысяч лет. Мы также предположили, что неандертальские захоронения из Табуна могут быть гораздо старше, чем 40 тысяч лет (данные радиоуглеродного анализа): возможно, они столь же древние, как современные люди из Схула и Кафзеха.