Особый дар - [45]

— Ты знаешь, что здесь только одна спальня, — начал он в конце концов.

Я кивнула:

— Да.

Там стояла огромная двуспальная кровать с толстой периной, застеленная несколько десятилетий назад и с тех пор нетронутая. Сверху лежало серо-зеленое покрывало. Я вздрогнула от мысли, что покрывало было когда-то, вероятно, ярко-зеленым, а серое — только пыль.

— Там, конечно, ляжешь ты, — поспешил заверить меня Арманд. — Я посплю в гостиной на кушетке. Или сооружу себе на полу что-нибудь из подушек, без проблем.

Я внимательно посмотрела на него, наморщив лоб.

— О чем ты сейчас думаешь, можно поинтересоваться?

— Нет, так, ни о чем. Я просто подумал. Об этом ведь нужно договориться, да?

— Вообще, если честно, мне совершенно все равно. Я так устала, что могла бы уснуть на груде камней.

Арманд кивнул и заверил меня, что он чувствует себя точно так же.

Но что-то в его голосе, несмотря на всю мою смертельную усталость, заставило меня прислушаться. Я исподтишка посмотрела на него. С ним было что-то не то. Какое-то беспокойство, которое ему нужно было выговорить.

Я догадывалась, что это было. Беспокойство, к которому и я приложила руку.

— Ты думаешь сейчас о том, о чем мы разговаривали в поезде, не так ли? — сказала я наудачу.

Попала, «затоплен». Арманд прямо-таки вздрогнул и в ужасе посмотрел на меня такими выпученными глазами, что теперь мне кажется, он тогда решил, что я телепатка.

Но потом он кивнул и сознался:

— Да.

Я вздохнула. Значит, я угадала. Вообще-то я собиралась забыть этот неприятный эпизод как можно скорее, но такие вещи у меня никогда так просто не проходят.

— Мне очень жаль. Извини, — сказала я беспомощно. — Я имею в виду то, что я тогда сказала. Это было подло.

Арманд посмотрел на меня и заметно растерялся. Видимо, он думал о чем-то другом.

— Как? Что ты…? Ах, это. Нет, я теперь думал совсем не об этом. Забудь про то. — Он медлил. — Я думал о том, что я тебе сказал. Перед этим. Я тоже не должен был так говорить. Прости. Я имею в виду — я хотел найти слова, которые были бы не дешевым извинением. Только… Я хочу, чтобы ты знала…

Он смолк и беспомощно посмотрел на меня. Я уже не помню, какие сумасшедшие мысли крутились у меня в голове в этот момент. Я помню только, что сидела неподвижно и, должно быть, смотрела на Арманда широко раскрытыми глазами, как загипнотизированный кролик.

— Да? — выдавила я из себя наконец, но таким голосом, какого я у себя никогда не слышала.

Он снова заговорил, но так тихо, что его едва было слышно.

— Я плохо отреагировал на твои слова. Я… Для меня это было так неожиданно. Я мало общался с девушками. Знаешь, я еще ни с одной девушкой ни разу не был вместе так долго, как с тобой. Я не привык. Я не знаю, как нужно себя вести. Не знаю, правильно ли я что-то говорю или нет.

Я молчала. Я чувствовала, как волосики на моих руках зашевелились.

— Когда ты сказала, что ты… Ну, что я тебе в каком-то смысле нравлюсь, то я подумал, что это такая уловка. Правда. — Он неуверенно посмотрел на меня. — В институте я знал только два типа людей. Одни мной восхищались, другие меня боялись. Понимаешь? Мне казалось совершенно невозможным, что я могу кому-то нравиться. Что это может быть важным для меня. Я видел такое только по телевизору.

— Боже мой, — пробормотала я.

— Но теперь, — продолжил он тихо, — я хочу тебе сказать, что ты мне нравишься. Мне кажется, я об этом совсем не думал, когда заставил тебя пойти со мной. Я думал только о себе и о своем побеге… Я хотел скрыться любой ценой. Но теперь я понял, что мне хорошо с тобой. Не знаю почему. Просто… хорошо, что ты рядом. Понимаешь? — Он посмотрел на меня. — Я имею в виду, мы, возможно, скоро расстанемся, и я не знаю, при каких обстоятельствах это случится. Поэтому я хотел сказать тебе это, чтобы ты знала.

— Да, — кивнула я. Во рту у меня пересохло, как в пустыне.

Он замялся.

— Ты действительно ничего не разыгрывала?

— Нет. Это был не розыгрыш.

— Иными словами, ты сказала это всерьез?

— Да.

— И… сказанное все еще остается в силе или что-то изменилось?

Когда речь идет о таких вещах, мальчишки всегда слишком медлительны, но в каком-то смысле меня это даже успокаивало — то, что Арманд, несмотря на свои сверхъестественные способности, не был исключением. Однако в такой манере все это могло продолжаться до рассвета, поэтому я наклонилась и поцеловала его.

Глава 16

Я спала как убитая, без сновидений, а когда проснулась на следующее утро, мне показалось, будто кто-то ударил пневматическим молотком по отвесной скале. Громыхающий гул прервал мой сон, и, когда я сонно сощурила глаза, под веки мне стал пробиваться дневной свет. Я, бурча, перевернулась на другой бок, но мешавший мне шум не исчезал, а, напротив, все усиливался…

Я заметила, как кто-то вскочил возле меня. Арманд.

— Мари!

Но было уже поздно. За окнами было какое-то движение, в саду раздавались крики, сапоги стучали по дому, потом отворилась дверь в спальню. Мужчины, вооруженные пистолетами, в кожаных куртках и плащах ворвались к нам, прежде чем мы успели окончательно проснуться. Одни из них распределились по комнате, другие ринулись на Арманда. Они схватили его вчетвером, впятером, огромные мужики с медвежьей хваткой, вырвали его из постели и крепко вцепились в него, чтобы он не мог больше двигаться. Обрывочные приказания на французском, из которых я не поняла ни слова, звенели то там, то тут. Все новые и новые люди входили в комнату, как будто там было еще недостаточно народу. Люди из спецслужбы, определила я. Они обращались к Арманду, который только мрачно на них смотрел и не произносил ни слова, оживленно жестикулировали вокруг него и, казалось, очень нервничали.