Особое задание - [10]
Когда Смекал выгрузил принесенный хлеб и мы с Маклаковым вышли проводить его, в темноте у сарая я заметил несколько фигур. Это были недавно бежавшие из плена. Уже три дня они держались возле домика Маклакова. Днем сидели в лесу возле костра, а вечером приходили сюда съесть миску горячего супа. Теперь они могли получить и кое-что из одежды и отправиться в путь, к партизанам Словакии.
Мы с Жеребиловым взяли в сарае велосипеды, доставленные сюда Гашеком, спрятали их в густых кустах в лесу, и я поспешил в наш лесной «лагерь».
Нужно было отдохнуть. Предстоял трудный день — поездка в Ческу Тржебову.
В Ческой Тржебове
Утро 27 февраля выдалось морозное, ясное. Мы с Пичкарем побрились у костра, выпили по кружке крепкого чая. По лесной тропинке направились к селу Рзи.
Ногам после тяжелых сапог сейчас легко в удобных ботинках. Вся одежда на нас легкая. Вместо теплых меховых шапок на головах фетровые шляпы, которые целое утро расправляли и разглаживали для нас Сергей и Майя. Под пальто нет теплой меховой безрукавки.
Мы вытащили велосипеды из кустов, сухими листьями обтерли покрывший их иней.
Тропинка вывела в поле к шоссейной дороге, которая поднималась в гору и там пересекала автостраду Градец-Кралове — Свитау. Хорошо укатанный мелкий гравий зашуршал под шинами.
Запыхавшиеся, с трудом преодолев подъем, мы выехали на перекресток. Соскочили с велосипедов, чтобы перевести дух и покурить.
У обочины вкопан прочный, выкрашенный желтой краской столб, как еж ощетинившийся во все стороны указателями. Прага — 120 км, Пардубице — 20 км, Хоцень — 6 км. Надписи на немецком и чешском языках. На одном из указателей, повернутом острием на восток, жирным готическим шрифтом выведено «Hohen Maut» и под ним едва заметно по-чешски — «Высоке Мыто — 5 км».
На автостраде с утра оживленное движение. Вот мимо нас пронеслись на запад, к Пардубице, длинный черный американский «шевроле» и серый итальянский «фиат». За стеклами обеих машин виднелись высокие офицерские фуражки. В сторону Высоке Мыто прошло несколько огромных тупорылых грузовиков, укрытых брезентом с нарисованными на бортах белыми скрещенными топорами — опознавательным знаком дивизии. Сидящие на грузовиках немцы курили, смеялись, горланили, как у себя дома.
С бугра открывался широкий вид на окрестности. Тут и там в утренней дымке виднелись населенные пункты. И везде, в каждом из них, возвышались заводские трубы. Я насчитал девять труб. Все они дымились — заводы работали. Немцы превратили промышленную Чехию в свой арсенал, в свою кузницу оружия. Что производят эти заводы? Обжигается ли там черепица, варится ли знаменитое чешское пиво? Или, может быть, плавится сталь для немецких танков?
Чехия… Страна высокой древней культуры, страна трудолюбивых, талантливых и добрых людей, страна бесчисленных заводов и фабрик. По твоей земле разъезжают сейчас высокомерные, равнодушные к твоей судьбе оккупанты… И твой, Чехия, древний город Высоке Мыто называют по-своему — Хоен Маут.
Наш путь тоже вел к этому городу — к видневшимся в тумане острым шпилям его башен. Впереди, возле закрытого шлагбаума у переезда железной дороги, виднелось несколько автомашин. Мы притормозили и тихонько подъехали к переезду. Сидящие на машинах немцы не обращали на нас никакого внимания.
Вот справа, со стороны Пардубице, прогрохотал на восток тяжелый товарный состав. На четырех платформах— укрытые брезентом громоздкие туши танков. В голове и хвосте состава — установки с крупнокалиберными зенитными пулеметами. Возле них дежурные зенитчики в касках. Состав прошел, но шлагбаум почему-то не открывали. На шоссе с обеих сторон накапливались подъезжавшие автомашины.
На обочине дороги возле самого переезда на двух высоких столбах установлен огромный фанерный щит, выкрашенный в желтый цвет. На щите жирными черными буквами выведено по-немецки: «Der Sieg, oder Sibirien!» («Победа или Сибирь!»). Огромный восклицательный знак заканчивал этот устрашающий лозунг, призывающий отдать все силы ради победы, иначе, мол, все немцы будут вывезены безжалостными большевиками в далекую Сибирь, где глушь, голод, морозы и медведи. Другой стала геббельсовская пропаганда! Предчувствие близкого поражения изменило ее тон.
С востока появился встречный поезд — санитарный. В окнах виднелись забинтованные лица гитлеровцев. Немцы на автомашинах замолчали, настороженные, встревоженные, проводили его взглядами.
А с запада показался еще один, третий за эти несколько минут, состав. Этот был короткий, всего несколько маленьких цистерн с горючим. И опять платформы с зенитными установками. Горючее немцы берегли как зеницу ока.
Да, очень интенсивной жизнью жила эта дорога Прага— Брно — главная железнодорожная магистраль страны, пересекавшая всю Чехию с запада на восток.
Зазвенел звонок. Автоматические шлагбаумы поднялись. Рев десятков автомобильных моторов — и вся масса скопившихся машин пришла в движение.
Мы тоже поехали дальше. Впереди все яснее вырисовывался раскинувшийся на холмах город Высоке Мыто. Над морем крыш из ярко-красной черепицы возвышалось в центре массивное здание костела с двумя остроконечными шпилями. Здесь и там, как бы охватывая кольцом центр города, высились над ним высокие остроконечные башни.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.