Особо одаренная особа - [177]

— О-о! Как хорошо! — закричала я, падая в мягкие объятия кровати, которая ждала меня на капище.

— А как дальше-то хорошо будет! — улыбнулась Коровья Смерть.

— Без намеков, — попросила я.

Велий смущенно стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу:

— Может, вы наконец оставите нас одних?

Тетки, подхихикивая, вышли. Мы нетерпеливо смотрели, как они покидают мою резиденцию, и стоило камню сновидений захлопнуть за ними тяжелые створки ворот, как мы развили бурную деятельность.

Во-первых, мы радостно бросились друг к другу, поздравляя с успешным окончанием всего этого, потом принялись торопливо переодеваться, Велий то и дело выглядывал в окно, опасаясь, как бы друзья не приготовили нам какую-нибудь каверзу.

— Никого? — спрашивала я, поспешно стягивая платье.

— Никого, — шептал в ответ Велий.

— Точно никого? — переспрашивала я, снимая тонкую сорочку.

— Никого, — шипел он, оглядывая настороженным взглядом округу.

— Вот и хорошо, что никого. — Я развязала мешок с приготовленными вещами и взвизгнула, когда из-под кровати высунулась рука, сжимающая стопку ярких лубков.

— Ай! Это кто?! — завизжала я, прикрывая нагое тело сдернутым одеялом. — Убью!

— Спокойно, — рука исчезла, — это я, Анжело, ваш друг.

— Друг! — нехорошим голосом взревел Велий. — Я тебе сейчас больно сделаю, я тебе сейчас голову оторву! — Он ринулся к кровати, но под ней оказалось пусто. Только шкаф тихо скрипнул, и рука вылезла уже оттуда, потрясая лубками:

— Ну вы чего такие горячие, молодожены, я вам такой подарок принес к первой ночи, а вы кидаетесь, как звери.

Велий метнулся, надеясь зажать руку дверцей, но демон и на этот раз улизнул, оставив в его руках стопку берестяных листов, бережно подшитых и покрытых лаком. Уже из-за дверей донеслось:

— Не поленитесь полистать. Между прочим, неглупыми людьми написана. «Камасутра» называется. — Анжело хихикнул. — У Вереи же к книжкам нездоровый интерес!

Конечно, за дверью его тоже не оказалось, зря Велий бегал по комнате.

— Вот, — сказала я, спешно одеваясь, — поэтому и надо отсюда драпать.

Велий прижал палец к губам — мало ли чьи уши еще слушают, и мы на цыпочках, на цыпочках стали красться к зеркалам. Правда, уже почти перешагнув на остров, я краем глаза глянула на подарок Анжело и чуть все не испортила, отпрыгнув от Велия и сказав, что я на это несогласная. Велий посмотрел на меня долгим взглядом собственника, и я как-то сразу поняла, что все — шутки кончились.

Эпилог

Через неделю после нашего побега Верелея сидела, забравшись с ногами на кровать, и молча смотрела на меня огромными глазами, разрывая мне сердце. Я уже натянул сапоги и мял в руках рубашку, а она все молчала. И зря я надеялся, что она скажет: «Постой, не уходи, отдохнем еще недельку, посмотри, какое солнце, море, небо, птички, рыбки». Что мы, не проживем без родни? Неужели нам здесь так плохо? — Но нет, в моей законной жене заговорила совесть, такая же зубастая, как ее друг Анжело. Она страдальчески заломила бровки, но произнесла совсем не то:

— Ты только одним глазом посмотри, нужны мы там или нет.

— Да я уверен, что не нужны!

— Ну ты все равно посмотри, они же там беспокоятся, они же потеряли нас, они же волнуются, а я их люблю.

— Ты меня не любишь, — проворчал я, но Верелея сделала такое несчастное лицо, что я не выдержал и сдался. — Ладно, но учти, Верелея, что отдыху нашему тогда конец. А кое-кто обещал мне медовый месяц.

— Ну, Велий… — Она поползла по кровати ко мне, а я сдуру отскочил и обозвал ее обманщицей. Это было ошибкой, ползет к тебе девушка — хватай, глядишь, и забудет о глупостях. Осознав это, я с досадой хлопнул себя по лбу и потянулся к ней губами, но рыжая уже закуталась в одеяло, оставив лишь умоляющие глазки: — Ну пожалуйста, Велий, ну посмотри. Глянешь и можешь идти назад, если они не сильно переживают.

— Верелея, — попробовал я было воззвать к голосу разума, — какой дурак назвал тебя богиней тайных знаний? Они же набегут сюда всем гуртом, они истопчут весь твой остров, они поломают наш домик. — Я придвинулся поближе, стараясь обнять понежнее. — Они нам по ночам покоя давать не будут.

Но она упорно бубнила из одеяла:

— Ну пожалуйста, пожалуйста.

— Ты с овечкой случайно не родственница? — не выдержал я, а она тут же согласилась:

— Родственница. Ну пожалуйста, сходи. Я же никогда тебе ни в чем не отказывала, вон и замуж согласилась выйти, и на остров сбежала…

— А, так это уже, выходит, моя идея!

Я вскочил, но сколько ни грозил пальцем, так и не смог выдавить из себя ни слова обвинения, понимая, что на все готов ради нее. Ведь уже и штаны надел, и сапоги натянул, так уж, время тяну.

— Ну я пошел, — сказал я, чувствуя, что сейчас умру от горя.

— Ага.

— Верелея, ты понимаешь, что я могу не вернуться?

— Ага.

— Верелея…

— Иди уже, — напутствовала меня супруга. Я, вздохнув, вышел через зеркала на капище. В замке Верелеи стояла странная тишина.

— Эй, — позвал я, надеясь, что никто мне не ответит. И в самом деле, никто, кроме эха, мной не заинтересовался. Я выглянул в окна. Заветный лес тоже безмолвствовал.

— Так, Велий, — сказал я сам себе, — думай. Если бы на твоем месте была Верелея и она чего-то не хотела бы, а делать это надо…