Особняк на Трэдд-стрит - [5]

– Да. Я видела ее, – ответила я, сделав глубокий вдох. – Но вряд ли потому, что она одобряет меня. Иногда я… вижу вещи, которых нет.

К лицу хозяина вернулся легкий румянец, и он даже улыбнулся. Более того, подавшись вперед, похлопал меня по колену.

– Это хорошо, – сказал он. – Я рад это слышать.

Сказав это, он откинулся назад, тремя большими глотками допил кофе и встал, как будто ничего не случилось.

– Надеюсь, вы не возражаете, если я завершу нашу милую встречу слишком резко. Просто сегодня утром мне нужно кое-что сделать, прежде чем придет мой адвокат. – С этими словами он стащил с подноса чистую льняную салфетку, поставил на нее фарфоровое блюдце с конфетами, связал углы салфетки узлом и вручил ее мне.

Я молча встала, в очередной раз выбитая из колеи его поступком.

– Но мы даже не обсудили… – пролепетала я, когда ко мне вернулся дар речи.

Вандерхорст сунул мне в руки накрытое салфеткой блюдце, и я была вынуждена его принять.

– Простите, я не могу взять ваше блюдце. Я не знаю, когда снова приду сюда, чтобы вернуть его вам.

Он лишь махнул рукой.

– Ничего страшного. Оно вернется сюда даже раньше, чем вы думаете.

Я хотела рассердиться. Боже, как же это глупо – потратить утро на бессмысленный визит! Однако посмотрев на блюдце в своих руках, я почему-то ощутила странное сожаление. Из-за чего? Это кусок истории, который можно потрогать руками. Мне вновь было семь лет, и я стояла рядом с матерью перед другим старым домом.

Я кожей ощущала то, о чем говорил мистер Вандерхорст, как бы сильно и долго я ни хотела это отрицать, и позволила глупой нежности к старику проникнуть в мое сердце.

Мистер Вандерхорст наклонился и нежно поцеловал меня в щеку.

– Спасибо, мисс Миддлтон. Своим сегодняшним визитом вы доставили мне, старику, огромную радость.

– Нет, спасибо вам, – ответила я. Почему-то мне хотелось расплакаться. Меня давно никто не целовал в щеку. Я даже едва не спросила, можно ли мне еще немного посидеть у него, попивая кофе с шоколадными конфетами и болтая о старых призраках – как живых, так и мертвых.

Но мистер Вандерхорст уже встал, и я упустила момент. Я машинально повесила на плечо ремешок портфеля. Пока мистер Вандерхорст вел меня к двери, я крепко сжимала узелок с блюдцем. Мы прошли через музыкальную комнату, большую часть которой занимал концертный рояль. Я тотчас вспомнила фото маленького мальчика, сидящего перед клавиатурой.

У меня не получилось задержаться здесь – на удивление сильная рука мистера Вандерхорста на моей спине неумолимо подталкивала меня к выходу. Для человека, который едва переставлял ноги, он оказался довольно целеустремленным. Что, в принципе, даже к лучшему. Я и так потратила впустую почти целый час.

Шагнув на веранду, я обернулась, чтобы попрощаться. Теперь он лучился улыбкой. За толстыми стеклами очков глаза его казались яркими, блестящими монетками.

– До свидания, мистер Вандерхорст. Было приятно с вами познакомиться, – сказала я и, как ни странно, не покривила душой.

– Нет, мисс Миддлтон. Это вам спасибо.

Чувствуя на себе его взгляд, я прошла через веранду к двери, выходившей на тротуар. Подойдя к ней, я вспомнила про блюдце у меня в руках и обернулась. Мистер Вандерхорст, стоя в дверях, смотрел мне вслед – такая же часть дома, как колонны портика и окна.

– Я верну блюдце, как только смогу! – крикнула я.

И даже подумала, что с нетерпением буду ждать возвращения.

– Ничуть не сомневаюсь, мисс Миддлтон. Прощайте.

Чувствуя, что он наблюдает за мной, я открыла садовую калитку, затем закрыла ее за собой, после чего исчезла из его поля зрения. Я ни разу не повернула голову в сторону сада, откуда, прорезая влажный утренний воздух, вновь доносился ритмичный стук качелей, скрип трущейся о старый сук веревки.

Глава 2

На третье утро меня разбудил телефонный звонок. Сонным взглядом посмотрев на часы, я тихонько чертыхнулась и потянулась за очками, чтобы узнать время. Я еще не до конца примирилась с тем, что мне нужны очки – более того, с тем, что их следует носить, поэтому большую часть времени они проводили в футляре, лежа в выдвижном ящике комода. Я прищурилась и посмотрела на часы: половина седьмого. Черт! Как же я могла проспать? Обычно я ставлю будильник на шесть часов, чтобы начать день пораньше, и вот уже потеряла добрых полчаса!

Я схватила трубку, ругая себя за то, что вчера легла слишком поздно и забыла поставить будильник. Но я настолько увлеклась расстановкой книг на полках в гостиной, что совершенно забыла о времени.

– Алло?

– Привет, Мелани! Извини, что звоню в такую рань, но мистер Гендерсон сказал, что это важно и что я должна дозвониться до тебя немедленно. Хотя непонятно, почему он не позвонил тебе сам и не дал мне выспаться. Наверно, потому, что знает, что по субботам у меня ранний подъем. – Легкая гнусавинка в голосе секретарши особенно раздражала в шесть тридцать утра в субботу, зато упоминание имени босса быстро помогло выветрить из головы остатки тумана. Моя собеседница на том конце линии кашлянула.

– Я тебя не разбудила?

– Что ты, Нэнси. Счастлива была встать, чтобы ответить на звонок. – Я подождала. Хотелось, чтобы она оценила мой сарказм. В целом Нэнси Флаэрти неплохо разбиралась в азах своей работы, но ни для кого не было секретом, что большую часть своих активных усилий она придерживала для гольфа, дабы и дальше оттачивать свою коронную подсечку. Увы, большая часть сарказма до нее так и не дошла.