Особенность конкретного простора - [12]

Или – последний зуб, испытывающий стеснение других зубов, которые уже выпали. Читай: «Воспоминание».

Или – одинокий зуб, одновременно испытывающий все перечисленные выше виды стиснения. Читай: – Протозуб! О физическом виде которого нам известно всего лишь то, что лицо у него – условное, простое.

САМОДОСТАТОЧНЫЙ

Прочтёшь: «Марш водолазов» – ив твоем сознании сразу же возникают водолазы в медных шлемах, со свинцовыми грузилами на груди и спине. Они идут медленным строем в свинцовых же калошах, волоча за собой шланги для подачи воздушной смеси. Видимость – нулевая, но ты их все равно видишь.

Наверное, «Марш водолазов» как моностих – самодостаточен. Коротко сказанное будит воображение. Не нуждаясь в прочих словах и тем более – в музыке.

Увы, бодрая маршевая музыка Дунаевского никак не соответствовала «лунной походке» водолазов. И – словам Саянова: «Ходим мы среди тьмы под тяжелою водой».

Мысль: – Имел ли в виду автор – подспудно – тяжелую (дейтериевую) воду, подавляющую все живое?

Не исключено. «Марш» был написан в 1933 году, как раз тогда, когда и была впервые получена тяжелая вода – из обычной воды – в результате длительного электролиза.

Конечно, точнее было бы не «марш», но «очень медленное танго водолазов». Но состоялся-то – марш! Со своими неуклюжими особенностями и темной историей. Получается – уникальная песня. А другой – с таким же названием – не будет никогда.

Был «Марш аквалангистов» – у Высоцкого – как реплика на «Марш водолазов». И – те же трудности: в ластах маршировать не легче, чем в свинцовых калошах.

Мысль: – Ходим мы среди тьмы под тяжелою водой, а над водой – Дух Божий витает!

Мысль: – Почему – только над – витает? Дух везде. Под – тоже!

СВОЙ КОСМОС

Чем опасен сладкий чай? Тем, что при высыхании приклеивает блюдце ко дну чашки.

Как-то поднял я чашку вместе с таким блюдцем – блюдце отклеилось. На лету не поймал – бэм-с! – блюдце – вдребезги! Теперь, как ни наводи порядок, босиком тут уже не походишь.

Крупные осколки я, конечно, подмел. Другое дело – мелкие и мельчайшие. Они хоть и разлетелись (центробежно – как при взрыве) в дальние углы кухни, но впоследствии все равно выползут оттуда и вырулят к ее центру. Выползут и сгруппируются. В силу воздушных, магнитных и прочих потоков, виющихся на самом дне моей кухни. Теперь уже – центростремительных! Такие мощные потоки, бывало, выволакивали из-под электроплиты и более крупные фрагменты. Да и не только фрагменты – объекты целиком, например, электрические бигуди! Не знаю, так ли уж мы независимы от этой локальной астрофизики, если спим – за стеной?

Мысль: – Слава Богу, босиком, не в тапочках!

ТАПОЧКИ

Купил в Москве пляжные тапочки, чтобы не тратиться в Турции и не торговаться с турками. Долго выбирал (Отрадное, крытый рынок). Кожаные, резиновые, пластиковые, дорогие, дешевые, открытые и закрытые – с одним большим пальцем. Выбрал (на тапочках впоследствии обнаружил некую трудно читаемую надпись). Приехал в Турцию. Спросил: – Где тут, в конце-то концов, настоящий турецкий базар? С настоящим турецким кофе? Без гостиничной туфты! Отвечают: – Надо ехать на автобусе в какое-то Конаклы. Поехал в Конаклы (в тапочках, разумеется). Не буду долго интриговать: на тех тапочках так и было написано: «Konakly» («Конаклы»).

Мысль: – Тапочки ли продиктовали мне путь в Конаклы, или Конаклы указали, какие надо купить тапочки?

НУТ-КО, КАКАЯ ПОГОДКА?

Посмотрел в окно – в чем люди ходят? Никого.

Пошел на кухню, посмотрел оттуда. Никого.

Вышел на балкон, дождался мужика в майке и тренировочных штанах. Не показатель. Дождался другого – в пальто с поднятым воротником.

Мысль: – В майке – собаку выгуливает, а с воротником – дед Антон с 14-го – он всегда мерзнет.

Оделся соответствующе. Вышел. Народу – тьма!

НОЧЬЮ В МЕТРО

В пустом вагоне, кроме меня – двое. Один в конце вагона спит, развалясь на лавке, а другой – напротив меня – сидя спит. Вижу, у него из кармана бумажник торчит – вот-вот вывалится.

– Проснись, – говорю, – вещь потеряешь!

Нет, спит. В полном отрубе.

И тут к нему подсаживается тот, спящий лежа. Запускает руку ему в карман и медленно вытаскивает оттуда бумажник – глядя мне в глаза. И тот, спящий сидя, тоже на меня глядит.

Мысль: – А мне-то куда глядеть? В сторону – как-то некрасиво, западло!

– XЫЧА!

Это восклицание сделалось для нас универсальным. – Хыча! – так мы говорили в смысле: «Бежим!» и в смысле: «Стой!» Да – хыча. Нет – хыча. – Хыча! – блеск в высшей степени. Хыча! – дрянь – хуже не бывает. Поговаривали: – Хыча – быча, хыча – хычная, в хычу – хошь? Хыча, даже нейтральная – как приветствие при рукопожатии – все равно произносилась, со слегка искривленным ртом, мол, ты чо, паря?

Мысль: – Эта психомимика наблюдается и в первом звуковом советском фильме – про беспризорников – «Путёвка в жизнь», и в настоящей жизни: – Атстой! Убейся ап стену! Или, с чувством собственного достоинства: – Уважуха! Респект!

Иногда в смысле хычи употреблялся «корн-флёкс!» – ради понта. В этих случаях шукшинский герой (артист Куравлев) говорил: – Пирамидон!

Была ли наша хыча исключительно нашей или так говорили еще где-то? И – с каким смыслом? Я набрал «хычу» в «поиске» и вот что узнал: