Особенная Тень - [9]

Даже если бы я захотела, то не смогла его с кем-либо спутать. Северин и Александр действительно очень похожи. Единственное, что мешает сразу признать в них родство, – это длинные волосы Морока, они меняют лицо старшего принца, придавая ему больше мрачности. Однако у братьев одинаковая форма лица, те же прямые носы и зелёные глаза. Но чёрные волосы Северина как минимум вдвое короче, доходят только до ушей и сейчас они в лёгком беспорядке. Хотя, замечая нас, король сразу рукой как-то неуверенно убирает их назад, будто нервничает. Я стараюсь запомнить каждую деталь его лица, скорее всего, оно будет последним, что я увижу.

Между нами остаётся всего десять метров, и Северин, при взгляде на брата, преображается. Его губы расплываются в широкой, счастливой улыбке, на которую, мне кажется, Аарон и не способен. Я выдаю своё замешательство глупой заминкой, когда едва заметно опаздываю на один шаг из-за его улыбки и сбиваюсь с общего ритма, ломая наш строй. Аарон вспоминает обо мне, но поворачивает голову слишком поздно – я уже срываюсь вперёд, чтобы наконец закончить свою слишком затянувшуюся месть. Я топлю внезапно появившуюся горечь и мысли о боли, которую я причиню Аарону, в воспоминаниях о своей умирающей сестре, преданной их предком.

Сзади мне что-то кричат, но я не обращаю внимания. Солдаты устремляются вслед за мной, чувствую, как вибрирует пол под моими ногами из-за их топота. Северин переводит на меня удивлённый взгляд и замирает. Когда до короля остаётся два метра, меня что-то останавливает, словно моё тело застывает в самом воздухе.

– НЕТ!

– НЕ ТРОГАТЬ!

Это кричат Аарон и Марк одновременно, но я не успеваю понять, какая реплика кому принадлежит и обращаются ли они ко мне.

Чувство обездвиженности длится всего секунду, может, чуть дольше, кто-то сильно бьёт меня чем-то тяжелым по голове. Воздух перестаёт держать, я отлетаю к мраморной стене, со всей силы ударяясь о камень. В голове звенит, крики доносятся как сквозь вату, а по лицу обильно течёт кровь. Всё проваливается в темноту сразу после того, как коридор плывёт, и я падаю на мраморный пол. Остаётся слабая надежда, что теперь я точно умру, и мне не придётся вновь пытаться убивать Северина или его брата. Я больше не хочу возвращаться в это место.

Глава 3

Хоть Мары и Мороки появились как части единого целого, чтобы дополнять друг друга и защищать; чтобы быть семьёй и поддерживать друг друга в одиночестве, что идёт рука об руку с судьбой подобной им, но время стёрло даже это. Спустя тысячелетия они забыли, как связаны их судьбы.

Мары устали быть в тени своих мрачных братьев, которых все сторонились, они хотели быть любимы и почитаемы простыми людьми. И девушки начали отдаляться от тех единственных, кто их понимал, ради скоротечной любви смертных людей. Так Мороки остались в стороне, но продолжали приглядывать за сёстрами, оберегая их, но держа дистанцию. А позже совсем скрылись, не желая мешать своим сёстрам Марам, которые казалось, счастливы без своих братьев, а на деле просто забыли, кто такие Мороки.

Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках

– ТЫ ЕЙ НИЧЕГО… РАСС…ЗАЛ?!

– Богиня… НЕ ОРИ!

От громких криков голову простреливает жуткая боль. Хочу пошевелиться, повернуть голову, открыть глаза, но ничего не получается. Я на чём-то лежу, но мир раскачивается, я словно в лодке в открытом море.

Ирина только один раз взяла меня в небольшое плаванье, и это были самые жуткие моменты в моей жизни. Даже после возвращения на твёрдую поверхность меня тошнило ещё два часа, а вся земля продолжала ходить ходуном под моими ногами минимум сутки.

– Прошу вас, успокойтесь, – незнакомый мужской голос присоединяется к первым двум. – Вы не виделись год, а… начинаете с криков.

– Какого чёрта ты ей… не рассказал? – раздражённый женский голос становится чуть тише.

Даже разговоры я слышу отрывками, словно мою голову то опускают под воду, то вновь поднимают.

– Я только приехал, а ты… с порога орёшь на меня, – зло выдавливает Аарон.

– Кто её ударил по голове? Покажи мне этого идиота! Я его… сама…

– Я… наказал его. Кто-то додумался… новичка… в стражу. Он перестарался с ударом.

Слышу стон боли. Не сразу понимаю, что это я издаю его, пока пытаюсь перевернуться со спины на бок.

– Александр… – перебивает их незнакомый мужчина.

– Проклятье, ещё рано.

Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба.

– Не смей опять её усыплять! – взрывается девушка.

Я судорожно выдыхаю, чувствую, как боль отступает, а их голоса снова уходят куда-то на задний план.

– Поздно. Я уже сделал. Это ради неё.

– Ты идиот! В следующий раз я вернусь только через… – я не слышу, через сколько вернётся девушка, и вновь проваливаюсь в тишину.

Я не знаю, сколько сплю и с трудом помню, что было до этого. Все мои воспоминания, если и всплывают в темноте, что меня окутывает, то лишь урывками. Но даже печальные мысли не приносят беспокойства, они все смутные и как будто чужие. Боли, которая раньше разрывала мне голову, почти не осталось. Ощущение качки и тошноты уже ослабло, но я продолжаю находиться в этой странной темноте где-то между сном и реальностью. Часто слушаю разговоры, которые почти сразу забываю, среди голосов едва узнаю только Аарона или временами Марка.