Особенная - [46]
— Скоро будет теперь, говорите вы? А как скоро? Сегодня? Или, может быть, мамочка… да говорите же, не мучьте, милая! — едва слышно прошептала Лика.
— Ликушка, золотая, не тревожься детка моя! — совсем растерявшись и гладя по головке как ребенка молодую девушку, успокоила дочь Карская.
— Лика моя! — послышалось в ту же минуту с порога комнаты и заплаканная Зинаида Владимировна в одно мгновение была уже подле постели больной.
— Тетечка! — могла только вскрикнуть Лика, замерла от счастья у нее на груди.
XXIV
Месяца два спустя, совсем уже выздоровевшая, Лика венчалась с князем Всеволодом Гариным.
Богатырь Сила Романович и Толя были шаферами у невесты.
Лика убедила мать не делать роскошной свадьбы. Она упросила князя ассигнованные на свадебные торжества деньги пожертвовать на питомник.
Приглашенных было немного: семья Карских, тетя Зина, Рен с мужем, баронесса Циммерванд, Сила с сестрою и больше никого. Таково было желание жениха и невесты. Тотчас после венчания решено было поехать в Нескучное, которое князь купил у Марии Александровны, и где они с Ликой решили устроить богадельню и больницу для бедняков. Тетя Зина и Хана должны были сопутствовать им туда.
— Да, да, в Нескучное… и не на лето только, а навсегда, как в детстве! мечтала я жить среди бедняков, — мысленно говорила себе Лика. — Вот где смысл жизни ее, где ее заветные идеалы! Вот оно ее счастье, неизменное счастье! Благо, тетю Зину удалось уговорить Лике остаться теперь вместе с ними навсегда в России. — Добрая, милая тетя, она только и мечтает видеть довольной и счастливой свою Лику. И как чудесно сделал князь, купив Нескучное. Сколько им всем предстоит теперь там дела и труда! Любимого труда!
Когда кончился свадебный обряд и новобрачные прошли на амвон слушать напутственный молебен, Лика взглянула на мужа… Да, именно он, а никто иной не мог бы так подойти душою к ее, Ликиной, душе. И как она благодарна за это! Пока она болела, пока лежала при смерти, он целыми днями и ночами простаивал у ее дверей, полный ужаса и скорби за нее. И каким счастьем сияло его лицо, когда она стала поправляться! Он так неисчерпаемо добр и предупредителен к ней, Лике, к ее малейшим желаниям!
Да, да, такого именно спутника жизни надо было ей, душевного, отзывчивого к нуждам других, чуткого и доброго, доброго без конца. Как они будут работать все вместе! Они оба — тетя Зина, Хана… Да, да, и маленькую Хану тоже, они приучат к работе. Она тоже должна идти по стопам старших, окружающих ее, друзей.
Лика живо воспроизвела в своем воображении трогательный образ маленькой японочки. Сегодня ее не было в церкви… Почему?
Несколько дней тому назад девочка приехала к Лике в сопровождении madame Веро.
До глубины души растрогало их недолгое свидание Лику.
Едва увидя выздоровевшую, поправившуюся от болезни Лику, Хана бросилась к ее ногам и залепетала в иступленном восторге, покрывая поцелуями лицо, руки и платье молодой девушки.
— О, миленькая, бедненькая мусме! Хана счастлива снова, когда видит тебя живою! Хана дрожала… Хана боялась, что бедненькую мусме зароют, как покойную mama-княгиню в могилу. А Хана так любит мусме! Так любит, Хана слышала от мусме, что Христос христиан и русских милосерднее Великого Будды и шести главных божеств. Милосерднее самой Кван-Нан и всех в мире. И вот Хана решилась: если мусме поправится, сделать такое большое, большое дело.
Тут Хана таинственно замолкла, приложив пальчик к губам. Об этой таинственности думала Лика, едучи в карете из церкви в дом мужа.
В роскошной квартире князя Гарина уже собрались все немногие приглашенные на свадьбу, когда сияя своей скромной красотою и белизной своего свадебного наряда, Лика об руку с мужем переступила порог его гостиной.
И вмиг что-то стремительное и бурное бросилось к ней на шею.
— Беленькая мусме! — Задохнувшись от прилива восторга, кричала Хана, покрывая поцелуями шею новобрачной. — Беленькая мусме! Дождалась тебя, наконец, дождалась.
— Хана, милая Хана! — ласкала девочку Лика.
— Послушай, мусме Лика, Хане надо открыть своему другу большую, большую тайну! — Торжественно произнесла последняя, увлекая новобрачную в кабинет названного отца.
— Слушай, миленькая мусме, что скажет тебе Хана, твоя верная собачка, — заговорила она новым серьезным голосом, какого еще не слышал у нее никто, и, усаживая Лику на тахту, сама устроилась, как котенок, подле ее плеча. — Когда была больна маленькая девочка из приюта, что ты обещалась Богу? — задала она тем же серьезным тоном вопрос, пытливо глядя в лицо нового друга.
— Я дала слово, Хана, — в тон японочке не менее серьезно ответила Лика, — дала слово бросить отныне всякие удовольствия и отдать себя всю на служение людям, моим ближним, всю без остатка.
— Papa Гари говорил мне это и ставил тебя мне в пример; — подхватила все тем же серьезным тоном японочка, — и когда в свою очередь заболела моя миленькая мусме, Хана чуть не помешалась от страха и горя… И тогда же вспомнив твое обещание, решила тоже пообещать, как ты, лишь бы не умерла миленькая мусме!
— Что же ты обещала, Хана, дитя мое? — живо заинтересованная речью девочки, спросила Лика.
