Особая группа НКВД - [40]
Поселок преобразился. Сняты и убраны были жилые палатки. Остались только каркасы — как скелеты — вид печальный. Оборудование лагеря упаковали и убрали на зимнее хранение в складские деревянные помещения до будущей весны, до нового сезона, в который предстояло завершить съемку участка трассы. Разобрали по бревнышку нижнюю часть аппарели, чтобы ее не срезало весенним ледоходом. На таежной базе Олекминской экспедиции наступила непривычная тишина.
Отъезд с места базирования.
В планах работы изыскательских экспедиций есть специальный раздел, без которого никто не имеет права выходить в поле. Он озаглавлен «Свертывание работ и эвакуация». Там изложены правила еще более строгие, чем на работы по развертыванию исследований. Ликвидация пунктов базирования происходит по нескольким схемам: одни выходят из района исследований пешком вьючными караванами — с лошадьми или оленями, другие на катерах, лодках или плотах, третьи на самолетах. И надо было проследить и четко зафиксировать прибытие каждого на Большую землю. Шутка ли: оставить в тайге человека или группу без помощи, без продуктов и средств жизнеобеспечения — это почти верная гибель.
Однажды на озере Читканда перед открытием сезона — это было в начале июля 1939 года — летчик Дворников и штурман Кириллов опустились на МБР-2, чтобы проверить сохранность склада, оставленного с осени. Крылатая лодка на малых оборотах вошла в бухточку, как вдруг с берега прыгнул в воду черно-бурый зверь и поплыл к самолету. Оказалось, что это собака, оставленная по недоразумению в прошлом сентябре. Худая, облезлая, плывет и визжит. Чудом она тут перезимовала. Ей удалось прокопаться между плахами склада. Под ними жила, муку ела, снегом запивала. Такого, видно, натерпелась, что месяца два все к ногам людей жалась, не отходила. Потом немного обвыклась, но зорко контролировала все перемещения экспедиционного народа: как только начиналась посадка в лодку или на самолет, бросалась, расталкивая всех, и усаживалась первая. Приходилось за шкирку ее выволакивать — так сильно боялась она вновь остаться одна в тайге.
Эвакуация гидропорта на Олекме в 1938 году происходила с отклонением от плана. Здесь оставались пять человек во главе с начальником экспедиции Клочко. «Капитан» запланировал уйти с базы последним. Кроме него, в группу входили завскладом, он же электрик Фомичев, который настаивал на своем праве окинуть прощальным взглядом замки и пломбы, две женщины — Бутова и Морозова и, наконец, последний — развозящий — молодой летчик Евгений Ефимов.
По плану ликвидации Ефимову предстояло на легким трехместном гидросамолете Ш-2 вывезти из тайги геодезистов, а затем перебросить на Большую землю оставшихся в гидропорту Олекма людей. Однако неожиданность спутала все карты. Самолет Ефимова в назначенное время не вернулся.
Вначале, когда Женя на своей амфибии-«шаврушке» улетел за последними двумя начальниками партий, на Олекме все были заняты сборами в дорогу. Но затем началось томление на упакованных узлах, которое сменилось нарастающей тревогой. Вот они — сложности периода ликвидации: система радиосвязи уже свернута. Дело в том, что радиоаппаратура была увесистая, и ее вывозили на больших машинах. Сутки проходили за сутками, а самолет Ефимова все не возвращался. Стало ясно: что-то случилось.
Наступило резкое похолодание. Выпал густой снег. По всему течению Олекмы пошла снежница, затем плотная шуга. В такую ледовую кашу посадка гидросамолета стала невозможной. А из-за глубокого снега амфибия теперь не могла сесть и на берегу. «Шаврушку» еще не переставили с колес на лыжи. Да и куда садиться — лед еще не стал, на реке сплошные торосы, а на суше рыхлые сугробы. Единственное что оставалось — попробовать сесть лодкой на заснеженную речную косу, но это риск…
Тревога за товарища, неизвестно где пропавшего вместе с самолетом, угнетала всех и особенно начальника экспедиции. Александр Дмитриевич часами ходил один по опустевшему лагерю, беспрестанно курил, возвращался еще более мрачный, почерневший. Он любил своих людей, а летчиков особенно. Мысль о том, что румяного, веселого пилота Женю Ефимова — самого молодого, более похожего на юношу, чем на взрослого мужчину, постигла неизвестная участь, терзала неотступно. Может быть, он покалечился и сейчас беспомощный замерзает один в тайге… Что делать? Чем помочь ему?
Теперь, когда вылет самолета из гидропорта стал невозможен из-за шуги, а ждать ледового покрова пришлось бы слишком долго, Клочко организовал выход из тайги пешком. Для этого запасного варианта нанят был проводник — местный эвенк Максим с семью оленями. Продовольствие, теплую одежду, медикаменты упаковали во вьюки. Все было приготовлено, однако Александр Дмитриевич откладывал выход из тайги со дня на день. И его надежды оправдались. На пятые сутки, когда река вся кишела шугой, из тайги вышел Женя. Ликование было всеобщим: жив! Правда, вид у летчика был измученный донельзя. Он пришел пешком…
Оказывается, «шаврушка» не долетела до места, где Ефимов должен был забрать в тайге двух человек, — вышел из строя мотор. Евгений совершил вынужденную посадку на реку. Ликвидировать неисправность ему не удалось, а помощи ждать неоткуда. С пассажирами — начальниками партий — был заранее такой уговор: при истечении контрольного срока эвакуироваться самим по запасному варианту. Ефимов нашел небольшой заливчик, укрепил там самолет у берега, снял и положил в мешок приборы, вещи, продуктовый НЗ и пошел через тайгу прямым курсом на гидропорт. Путь был тяжелым, без тропы, по глубокому снегу, но летчик точно вышел к цели.
