Основы творческой деятельности журналиста - [6]

Тираж демократизирует информацию и ее распространение; тираж ведет к зарождению профессии, ориентированной на обширную аудиторию. Тираж гарантирует материализацию афоризма: что знают двое — знают все.

Тираж сейчас так привычен, что нам очень трудно представить себе, что чувствовал человек, впервые оказавшийся перед фактом стремительного распространения абсолютно одинаковых текстов среди абсолютно разных людей. Тем более если этот человек не типографский рабочий, а сочинитель. Что он почувствовал, когда впервые увидел эту кипу близнецов? Тревогу? Радость? Облегчение? Ответственность? Ужас?

Нечто похожее и сейчас переживает каждый начинающий журналист, когда впервые видит свою фамилию напечатанной на полосе номера, уже отправляющегося в продажу или к подписчикам. Только очень бесчувственные люди не переживут особого трепета, когда на всех прилавках вдруг увидят тот же набор букв, который они до сих пор видели только в своем паспорте в графе «фамилия».

Однако мы к этому все же так или иначе готовы, когда начинаем работу. А вот что чувствовал тот, кто пережил это первым в истории человечества, — мы можем только гадать и фантазировать. Если пофантазировать всерьез — а журналисту непременно следует развивать свою фантазию, — то мы сразу же поймем, что рядом с изумленным автором текста неизбежно и немедленно встает фигура того, кто хотел бы умерить его пыл. Это древний цензор, искренне полагавший, что тираж ведет к разложению нравов и анархии. Почему же?

Тираж передал власть из рук одного в руки многих. Информация — это власть. Делиться властью никто никогда не хотел, даже если делал вид, что хочет. Таким образом, автор и цензор появляются практически одновременно, как Адам и Ева.

Цензура — это тоже своеобразное «специализированное творчество», у которого есть своя история, но в этой главе нам хотелось бы подчеркнуть ее онтологическую связь с феноменом тиража.

Вы поняли, что журналистика как специализированное, особое, ориентированное творчество зарождалась давно и развивалась долго, в разных формах, но с появлением тиража появился и новый принцип распространения информации: одинаковая — для многих. На тот момент (это все-таки был XV век) — для грамотных. Теперь провозглашается более революционный принцип: любая информация — для всех и каждого. Глобализация информации. Что у человечества из этого получится, неизвестно, но вряд ли любая информация дойдет действительно до каждого именно в нашем веке. Как вы понимаете, сейчас этот принцип не осуществляется даже для тех, кто владеет Интернетом и пользуется им постоянно. Почему не осуществляется?

Дело в том, что осознать собственные потребности в информации того или иного рода — это значит уже в чем-то себя ограничить. Человек не может обрабатывать всю возможную информацию, ожидая поступления действительно необходимой: нет времени. Проблему выбора главной, сущностной, важнейшей информации никто не отменял. Необходимая информация должна быть затребована. Но на свете очень мало людей, способных представить себе глубину своего незнания.

В СМИ ещё интереснее: ваш потенциальный читатель должен почему-то предпочитать именно вас еще до того, как впервые прочтет какое-либо ваше произведение. Не правда ли, это звучит фантастично?

В этом опережении — суть вашего специализированного творчества в XXI веке. Человечество уже достаточно ознакомилось с собой, а вы — частица человечества. Вступая на путь посредника между человечеством и человечеством же, на путь медиатора, вы должны отчетливо представлять себе, из кого состоит современное вам человечество и чем оно занято. Выбирая свой путь (совершенствуя свой стиль, подыскивая аргументы, останавливаясь на тех или иных фактах), вы заблаговременно и грамотно выбираете своего читателя в тот момент, когда он думает, что выбирает вас.

Осознать собственное незнание чего-то, ощутить потребность в осведомленности нового уровня — это показатель развитого ума, воображения и беспристрастного отношения к себе. О таких людях говорят, что они умеют учиться. Как вы понимаете, для журналиста это одно из важнейших свойств, потому что журналист раньше, чем его читатель, должен суметь уловить общественную потребность в новом знании. О великих умельцах-репортерах даже шутили, что «они являются на место крушения поезда за неделю до катастрофы». Нечто подобное говорили, например, в начале XX в. о прославленном Владимире Гиляровском. Конечно, «за неделю» — это преувеличение, но в нем содержится оценка того уровня мастерства, мечтать о котором стоит каждому начинающему.

Путь, пройденный журналистикой как разновидностью специализированного творчества, можно схематично очертить так: профессия «медиаторов-информаторов эволюционировала от пророчествующих или транслирующих информацию медиаторов, от единичных корреспондентов, со-общающихновости своим хозяевам, через государственных чиновников, состоящих на службе у правителей, через корпорации сотрудников, занимающихся сбором и продажей новостей своим абонентам, до современного корпуса журналистов, одного из мощнейших информационных институтов, который порой не без основания называют четвертой властью, до журнализма, который благодаря электронным сетям и телевидению стал глобальным»