Основы национализма - [39]

Далее, в смутное время многие виднейшие люди во главе с Филаретом находились при дворе Лжедмитрия II, проходимца, высеченного еще до восшествия на престол. Они сбежали из Москвы, жили в Тушинском лагере. Казалось, все совершенно погибло: был и мор, и голод, и никто даже не берется подсчитать, сколько погибло людей в этой чудовищной разрухе. Но пережили! Это был страшный распад, но он был преодолен целиком и полностью. То, что на своем самобытном пути сумели выработать белорусы, русские и украинцы, вошло в состав общей культуры.

Был полнейший распад и после Февральской революции, по национальному принципу. После Октябрьской революции, которая прошла под знаком интернационализма, на Украине началась украинизация; такие же процессы происходили и в Белоруссии.

Поэтому сам по себе распад еще не есть роковое явление, которое должно привести к гибели страны с тысячелетней историей. Возрождение возможно, но нельзя заранее сказать, как это будет и будет ли вообще.

Но, во всяком случае, собрать русский народ с помощью национальной идеи, с моей точки зрения, – задача утопическая. Благодаря своему евразийскому бытию русские смешались с самыми разными народами – выделить чисто русский тип просто невозможно. Во время войны любой солдат, узбек или бурят, называл себя русским. Ибо он нес ответственность за всю страну, а не только за свое национальное бытие и знал, что именно русские всегда несли эту ответственность.

РАО: Что такое «историческая память» народа? Как она связана с его идеей?

В. К.: Никакая народная идея не существует без исторической памяти народа. Воодушевлявшая сознательную часть русского народа идея Третьего Рима уходит в глубь веков, на полторы тысячи лет назад, в Рим. Не императорский, а Рим Апостола Петра, христианский. Второй Рим – Византия. И это, действительно, могло вдохновлять. Можно сказать, что и коммунистическая идея восходит к раннему христианству.

Конечно, идея не должна быть целиком растворена в исторической памяти, но должна исходить из нее, и чем более глубока историческая память, тем лучше. Русский коммунизм не смог бы победить, если бы не коренился в народной исторической памяти.

РАО: Что означают, на Ваш взгляд, современные поиски национальной идеи?

В. К.: Идеи, о которых я упоминал, зародились раньше, чем они были осознаны. Они существовали как некие устремления в коллективном сознании. Поэтому, с моей точки зрения, попытки найти сейчас формулу такой идеи искусственны, несерьезны.

Сейчас нужно думать не о том, как и какую сформулировать идею, а о том, какими в России должны быть экономика и политическое устройство. С моей точки зрения, абсолютно невозможно перенести к нам основные принципы западной или японской экономики, то же касается и политического устройства.

Если говорить о будущем, возможны только два пути: либо полная гибель страны (исключать этого нельзя, все великие государства в конце концов кончали свою историю), либо страна вернется «на круги своя». Западная рыночная экономика у нас невозможна хотя бы в силу географического положения страны. Россия – страна континентальная, а так называема рыночная экономика успешно функционирует в странах океанических, поскольку транспортировка по морю неизмеримо дешевле транспортировки по суше. Наше богатство, которое мы могли бы представить на мировой рынок, – нефть, – сосредоточено в 5 тыс. км от океана. У нас нет настоящего выхода к океану, потому что ни Финский залив, ни Баренцево море, ни Черное море не являются выходами в океан. Геополитически у нас иная картина, чем на Западе или в той же Японии.

Когда в 30-е годы в Америке разразился кризис, у нас работало несметное количество американских инженеров и рабочих. Мы изучали технологический опыт, не пытаясь перенести к себе модели устройства экономики, и, в частности, благодаря усвоению этого опыта сумели противостоять военной машине, в которую была вобрана энергия всей Европы. Ведь в 1941 году против нас воевала вся Европа, от Норвегии до Греции, кроме Великобритании. Нам противостоял огромный по своим богатствам континент с 300 млн. населением.

Сегодня наша экономика паразитирует, занимается мародерством на почве прежней экономики. Она распродает невозобновляемые ресурсы. У нас не расширяется ни разработка месторождений нефти, ни алюминия, ничего другого, но продается то, что было наработано.

РАО: Кто является, на Ваш взгляд, хранителем народно-исторической памяти сегодня?

В. К.: В человеке существует какая-то непонятная генетическая память. Человек может быть насквозь «пропитан» телевизионной жижей, уже ничего не видеть и не слышать, и вдруг в какой-то момент под влиянием каких-то событий, какой-то встречи в нем просыпается народная историческая память, причем независимо от его профессии. Особенно хорошо это видно на примере песни. Песня – это что-то бесспорное. Слово всегда может быть оспорено, каждое слово вызывает «противослово», а вот песня, если, конечно, настоящая, может вызвать в человеке из небытия народную историческую память. Память о войне, например. Так что народная историческая память живет. Но должны возникнуть условия, в которых она может в полной мере проявиться.