Основы дзэн-буддизма - [8]

Ни при каких обстоятельствах я не подразумевал, что я даю какие-либо рекомендации или советы. Но поскольку западный человек начинает говорить о дзэне, я считаю своим долгом показать, где лежит наш вход на эту длиннейшую из дорог, которая ведет к сатори, и какими трудностями усыпан этот путь, который был пройден лишь немногими из наших величайших людей — подобно маякам на горе, сверкающим из туманного будущего. Было бы нездоровой ошибкой предполагать, что сатори или самадхи можно встретить где-либо ниже этих вершин. Для тотального опыта нет ничего дешевле или меньше, чем целое. Психологическое значение этого может быть понято при простом рассмотрении того факта, что сознание — лишь часть духовного и потому никогда не способно на духовную полноту. Для этого требуется неопределенная экспансия бессознательного. Последнее, однако, никогда не может быть схвачено ни умелыми формулами, ни изощренными научными догмами, так как здесь есть нечто от Судьбы, да это иногда и сама Судьба, как слишком ясно показывают Фауст и Заратустра.

Достижение полноты призывает к использованию всего, меньшее ничего не сделает; следовательно, здесь не может быть легких условий, никаких подмен и компромиссов. Ввиду того, что Фауст и Заратустра, несмотря на высшую оценку, являются только пограничной линией того, что понятно европейцу, едва ли можно ожидать, что культурная публика, которая едва лишь услышала о туманном мире души, окажется способной сформулировать какую-либо концепцию духовного состояния человека, который погрузился в сложности процесса индивидуализации, — этим термином я обозначаю «становление целым». Люди тянут вперед словарь патологии, они утешают себя «невротической» и «психологической» терминологией, шепчут о загадке творчества — но что может создать человек, не являющийся поэтом? Последнее напоминание вызвано в современном мире немногими людьми, называющими себя для собственного удовлетворения артистами. Как будто искусство совершенно не имеет дела со способностями! Если вам нечего создавать, возможно, вы создаете себя. Дзэн показывает, как много «становление целым» значит для Востока. Переполненный загадками дзэн, возможно, и укрепит позвоночник трусливого европейца или даст ему очки, благодаря которым он из своей «унылой норы в стене» сможет насладиться, по крайней мере, проблесками мира духовного опыта, который до сих пор был скрыт от него в тумане (христианства). Это само по себе уже неплохо для тех запуганных, которые будут эффективно защищены от дальнейшего разрушения так же, как и от всего значительного, полезной идеей самовнушения. Я должен, однако, предупредить внимательного и симпатизирующего читателя, чтобы он не недооценивал духовную глубину Востока или же не предполагал какую-либо дешевость в дзэне. (Дзэн — это не прошлое, но наиболее серьезная задача его; «Эссе...» I, 16.)

Усердное обучение в этом случае — меньшая опасность, так как в дзэне, к счастью, нет этих восхитительных необычных слов, как в индийских культах. Дзэн также не играет с усложненной техникой хатха-йоги (если ты ищешь Буддости, ты никогда не достигнешь правды (истины; «Эссе...» I, 222), посеявшей в европейцах фальшивую надежду на то, что духовность может быть достигнута сидением и дыханием. Напротив, дзэн требует интеллигентности и силы воли, как все великие вещи, желающие стать реальными.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Собранные здесь статьи первоначально были написаны для «Нового Востока», который выходил на японском языке во время войны 1914 года под редакцией Робертсона Скотта. Издатель предложил опубликовать их в виде книги, но мне не хотелось этого делать в тот момент. Позднее они легли в основу первой серии моих «Дзэнских опытов» (1927), которые поэтому естественно более или менее покрывают ту же самую область.

Недавно я пришел к мысли, что в конце концов старые статьи могут быть переизданы в виде книги. Причина в том, что мои «дзэнские опыты» слишком трудны для тех, кто хочет иметь лишь первое, приближенное представление о дзэне. В таком случае, почему бы то, что может рассматриваться как вводная работа, не приветствовалось бы моими зарубежными друзьями? Имея это в виду, я прошелся по всей рукописи и исправил все замеченные неточности как в отношении стиля, так и использованного материала. Пересмотр взглядов потребовал бы переделки всего текста, но в настоящее время я хочу лишь выразить некоторые моменты, оставив остальное в неприкосновенности. Поскольку в них нет ничего неверного, они могут остаться в том виде, в каком были написаны.

Если книга послужит некоторым введением в дзэн-буддизм и подтолкнет читателя к изучению других моих работ, цель будет достигнута. Она не претендует на научное освещение предмета. Вместе с этим «Введением» рекомендуется использовать сопутствующую книгу «Руководство по дзэн-буддизму».

Часть I. ОБЗОР.

1. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

В процессе своего развития буддизм вылился в форму, которая так сильно отличается от первоначальной, или «примитивной», что мы имеем право подчеркнуть его историческое разделение на две школы: хинаяна («малый путь спасения») и махаяна («великий путь спасения»). Фактически махаяна во всем своем разнообразии форм представляет собою не что иное, как видоизмененную форму буддизма и восходит в оригинале к своему индийскому основателю, великому Будде Шакьямуни. Когда эта видоизмененная форма буддизма появилась в Китае, а затем в Японии, то она получила в этих странах свое дальнейшее развитие. Этим успехом она, несомненно, обязана китайским и японским жрецам, которые знали, как применить принципы своей веры к вечно изменяющимся условиям жизни и религиозным потребностям народа. Такое усовершенствование и приспособление еще больше углубили существующую пропасть между махаяной и хинаяной. Точнее следует сказать, что основные идеи махаяны изложены в буддийской литературе класса «Праджняпарамита». Самая ранняя литература этого класса появилась, вероятно, не позднее, чем через 300 лет после смерти Будды. Зародыши этих идей, несомненно, обнаруживаются и в литературе так называемого «примитивного» буддизма, однако их развитие, то есть сознательное постижение наиболее существенного в учении Будды, не могло бы быть успешным, если бы его последователи не воплотили этого учения в жизнь и не сообразовали бы его с ее изменяющимися условиями. Таким образом, индийские буддисты, обогащенные опытом и достигшие зрелости в размышлении, создали махаяну, в отличие от примитивной, или первоначальной, формы буддизма. В Индии известны две школы махаяны: мадхьямика Нагарджуны и видхняптиматра, или йогачара, Асанги и Васубандху. В Китае возникло больше направлений: тэн-дай (тянь-тай), кэгон (хун-ян), дзодо (цзин-ту), дзэн (чань) и т.д. В Японии, кроме этого, у нас есть: хоккэ, сингон, син, дзи и т.д. Все эти школы или секты принадлежат к ветви буддизма, называемой махаяна, и являются более примитивной формой буддизма. Можно сказать, что в настоящее время махаяна уже не обнаруживает (с первого взгляда, по крайней мере) черт, наиболее характерных для раннего буддизма.