Основные пункты социального вопроса в жизненных необходимостях настоящего и будущего - [10]
Представим же без всякой предвзятости, до какой степени воздействие научных представлений на тех, кто всем своим существом крепко связан с традиционным строем жизни, отличается от воздействия тех же представлений на современного пролетария. В короткие вечерние часы, свободные от работы, он слушает агитатора, который говорит: «Достижения современной науки уничтожают веру в духовное происхождение человека. Известно теперь, что первобытные люди жили, как звери, лазая по деревьям, прячась в пещеры и т. п. Известно, что все люди произошли от общих предков по чисто естественным законам природы».
С этой научностью, с этим строем мышления сталкивался пролетарий в поисках такого миросозерцания, которое дало бы ему возможность ощутить в своей душе, каким же образом он как человек включен в мировое бытие. Эту научность он принимал полностью и серьезно и делал из нее свои выводы для руководства в жизни. Век машин и капитализма затрагивал его иначе, чем представителя ведущих классов общества. Этот последний чувствовал себя включенным в строй жизни, не утерявший еще для него связи с внутренней душевной жизнью человека. Поэтому он всецело заинтересован в том, чтобы использовать достижения новейшей науки в рамках существующего строя жизни. Пролетарий же в своем душевном существе полностью вырван из этого строя жизни. Для него этот строй жизни не заключает в себе ничего, что могло бы осветить его внутреннюю жизнь, внеся в нее достойное человека содержание. Живое осознание себя как человека пролетарий мог надеяться получить лишь через научное мышление — это единственное порождение старого жизненного строя, обладающее, казалось бы, силой, способной оправдать подобную надежду.
Кто-то из наших читателей, вероятно, усмехнется, заслышав о «научности» мышления пролетариата. Пусть усмехаются те, кто считает «научными» только знания, приобретаемые многолетним сидением в «учебных заведениях», пусть противопоставляют они эту свою «научность» сознанию «необразованного» пролетария. Они высмеивают факты, имеющие решающее значение для всей дальнейшей истории человечества. Эти факты свидетельствуют, что очень многие высокообразованные люди живут в противоречии с наукой, тогда как «необразованный» пролетарий руководствуется в своем жизнепонимании той наукой, которой он, возможно, вовсе не обладает. Образованный человек воспринял содержание научных идей, в его душе они сложены как бы в некий внутренний ящик; но сам он включен в определенный жизненный строй и от этого строя он получает душевные импульсы, определяющие его жизненные ориентиры, а не от «науки». Пролетарий же условиями своего существования приведен к такому восприятию жизни, которое определяется научным образом мыслей. Он может быть очень далек от того, что другие классы называют «научностью». Но свои жизненные ориентиры он получает из определенного научного направления, формирующего его понятия и представления. Для других классов основой мировоззрения являются религиозные, эстетические или иные идеи духовного характера. Для пролетария же наука — хотя зачастую лишь в самых общих ее выводах — приобретает значение жизненного верования. То или иное лицо, принадлежащее к «ведущим» классам, может чувствовать себя вполне «просвещенным», «вольнодумцем». Несомненно, мир его представлений складывается под влиянием научных убеждений. Но в его восприятиях живут еще, им самим не замечаемые, пережитки традиционных жизненных верований.
Нечто очень важное, присущее старому строю жизни, не было воспринято новым научным мышлением, а именно: сознание, что само это мышление как явление духовного порядка коренится в духовном мире. Для человека, принадлежащего к господствующим классам общества, эта особенность современной научности не имеет большого значения. Ибо его духовная жизнь питается истоками старых традиций. Для пролетарий же это невозможно, ибо его новые жизненные условия уничтожили в его душе действенность старых традиций. Он унаследовал от господствующих классов научный образ мышления И это наследие стало для него основой его представлений о существе человека. Но это духовное по своей природе наследие не осознает своего собственного происхождения из истоков духовной реальности. Единственное наследие духовной жизни, воспринятое пролетарием от господствуюших классов, отрекается от своего духовного происхождения.
Автор нимало не заблуждается относительно того впечатления, которое высказанные здесь мысли произведут на тех читателей — из непролетарской, равно как и из пролетарской среды, которые считают себя знатоками «практики жизни». Опираясь на ото».практическое знание», они, разумеется, сочтут все здесь сказанное пустым, совершенно нежизненным умствованием. Но факты, характеризующие переживаемый нами момент мировой истории, все убедительней разоблачают иллюзорность этого «практического» знания. Стоит лишь без всякой предвзятости взглянуть на эти факты, чтобы убедиться, что сторонники «практического» жизнепонимания, не вникающие в суть этих фактов, приходят в конце концов к взглядам, не имеющим уже ничего общего с самими фактами жизни. Господствующие идеи. до тех пор придерживались этой «практической» позиции, пока не утеряли всякую связь с действительностью. В этом отношении переживаемая нами катастрофа может для многих явиться как бы судьей, призывающим к ответу: «Как мыслили вы о том, что должно произойти? А что произошло в действительности?» Неужели та же участь должна постигнуть и наше социальное мышление?
