Основной инстинкт ведьмы - [35]

— Я сделаю всё сама. Кто-то же должен тебя лечить, — вспомнила Линда его же фразу.

Затем она потянула его к кушетке на гнутых резных ножках, одиноко стоящей около стены. Одним движением она сдёрнула с него черную колдовскую мантию и дотронулась до рубашки. Даже под тканью явственно прощупывалась обильная поросль на его крепкой груди.

Она давно уже заметила, что это являлось отличительной чертой почти всех колдунов. А ещё говорило о повышенном уровне тестостерона, в результате чего все ведьмаки обладали просто зашкаливающей сексуальностью!

Линда нетерпеливо расстегнула верхние пуговицы рубашки, и её пальцы тотчас проникли туда, где волнительно билось возбуждённое желанием мужское сердце. А когда последняя помеха — дорогая шёлковая рубашка была снята, Линда с огромным наслаждением прижалась щекой к его груди.

Как она и обещала, Линда всё сделала сама. Практически всё, если не считать помощи со стороны колдуна, в результате которой она с лёгкостью подскакивала вверх. А вообще-то позу наездницы она не очень жаловала — эйфория власти над любовником проходила быстро, сменяясь неприятным напряжением в ногах.

Линда ещё ни разу не видела колдуна таким. Казалось, он отдавался близости в каком-то отрешенном состоянии. Он словно прислушивался к своим ощущениям, максимально наслаждаясь волшебным слиянием их тел.

Раньше он всегда смотрел на неё, будто наслаждался плодом своих сексуальных трудов. Сейчас же его глаза оставались закрытыми. Колдун лежал с запрокинутой вверх головой, и с его полуоткрытых губ слетали едва слышные стоны.

После восхитительного завершения Конте открыл глаза и посмотрел на Линду слегка удивлённым взглядом.

— Кажется, ты действительно сделала всё сама. Я был явно не на высоте. — Колдун поднёс её ладонь к губам и стал не спеша целовать каждый её палец в отдельности.

От такой нежности у Линды закружилась голова. Как правило, колдуны неспособны на такие чувственные порывы, а тут такое…

— Возвращайся к себе, тебе надо отдохнуть. С утра будет беготня, а ближе к вечеру начнётся празднование Ладодения. — К тому времени Конте уже закончил ублажать её пальцы, после чего положил её руку себе на грудь, накрыв сверху своей ладонью.

— И наконец-то сбудется мечта идиотки, и Роксана насладится своей ролью, — выдохнула Линда.

— Возможно, насладится не только она. Роксана очень красивая девушка, и многим мужчинам понравится это зрелище.

— Вот спасибо, мне сразу же полегчало.

— Линда, ты предвзято к ней относишься. Эмоции берут над тобою вверх и влияют на твои поступки. А это непозволительно для ведьмы!

Линда насупилась. Она и без него знала, что ведёт себя как обыкновенная любовница, ревнуя своего возлюбленного к его же супруге. И вдвойне неприятно это выслушивать от другого любовника!

Конте как в воду смотрел. С шести утра в особняке все уже стояли на ушах. Прислуга сновала туда-сюда, а кухонный персонал, кажется, совсем зашпаривался. А Линда с новым напарником находились уже на боевом посту, охраняя драгоценный сон своей Хозяйки.

А дальше всё шло по расписанию: примерка наряда (чего там примерять?), наставления организаторам, музыкантам, шеф-повару… Стаха все эти приготовления, похоже, здорово выводили из себя. Он ходил угрюмый, бросая на Линду раздражённые взгляды.

К вечеру начался сам праздник, и весь этот цирк переместился под открытое небо. Главную жрицу — Роксану вынесли на помосте, которую держали четверо красивых полуобнажённых мужчин. Она стояла на нём совершенно неподвижно, как античная статуя, такая же белая и такая же… прекрасная! Её точённая девичья фигурка казалась очень хрупкой, но как раз в этом и было её очарование. Как и говорил Конте, её тело украшали две пушистые цветочные гирлянды, которые без труда прикрывали её женские прелести. Солнечный свет падал на её алебастровую кожу, превращая атлантку в прекрасную эльфийку из сказки. А её белые пушистые волосы, словно бьющиеся на ветру паруса завораживали своей чарующей красотой.

В общем, не залюбоваться этим зрелищем было просто невозможно. Линда понимала это не только как ведьма, но и как женщина. Она смотрела на мужчин, которые наблюдали за процессией с нескрываемым восхищением, и в её сердце разгоралась зависть и едва скрываемая обида.

Линда настолько ушла в свои переживания, что не заметила подошедшего к ней Конте. А колдун бросил на неё оценивающий взгляд и снисходительно улыбнулся.

— Наверное, тяжело наблюдать всё это великолепие, когда на тебе надета серая униформа? Не переживай, даже в этом безликом костюмчике ты смотришься очень сексуально, — ободряющим тоном закончил он и ласково улыбнулся.

Только его жалости ей не хватало! Поддержал, называется… Линда со злостью зыркнула на него и промолчала.

А тем временем со всех сторон загорались костры. Солнце почти скрылась за горизонтом, и отблески огней красиво играли на обнажённой белоснежной коже атлантки. К этому времени она уже сошла со своего живого пьедестала и горделиво прогуливалась среди многочисленной толпы. И, между прочим, её сопровождал Стах. На нём «красовался» какой-то балахон, сделанный, кажется, из мешковины. На вид он тоже напоминал обыкновенный мешок, так как был подпоясан грубой верёвкой.