Основное в ленинизме. Том 1. Ленинизм и либерализм - [11]

Насколько эта группа в действительности бедна, об этом лучше всего судить по количеству рабочего скота (главное орудие производства в сельском хозяйстве). По трём уездам Таврической губернии из всего количества рабочего скота — 263589 штук — у низшей группы находится — 43625 штук, т. е. всего 17%, в 2 ⅓ раза менее среднего. Данные о % дворов, не имеющих рабочего скота, были приведены выше (80%– 48%–12% по 3‑м подразделениям низшей группы). Постников на основании этих данных сделал вывод, что «% домохозяев, не имеющих у себя собственного скота, значителен только в группах без посева и с посевом до 10 дес. на двор». Количество посева у этой группы находится в соответствии с количеством скота: на собственной земле засевается 146114 дес. из всего количества 962933 дес. (по 3‑м уездам), т. е. 15%. Прибавление арендованной земли увеличивает посев до 174496 дес., но так как при этом увеличивается посев и в других группах и увеличивается в большем размере, чем в низшей группе, то в результате получается, что посев низшей группы составляет лишь 12% всего посева, т. е. 1/8 посева приходится на более чем 3/8 населения. Если припомнить, что нормальным (т. е. покрывающим все нужды семьи) посевом автор считает именно средний посев тавричанина, то легко видеть, насколько обделена эта группа с посевом в 3 ⅓ раза менее среднего. Очень естественно, что при таких условиях земледельческое хозяйство этой группы находится в крайне печальном положении: мы видели выше, что 33–39% населения в Таврических уездах — следовательно, подавляющее большинство низшей группы — совсем не имеют пахотных орудий. Неимение инвентаря заставляет крестьян бросать землю, сдавать наделы в аренду: Постников считает, что число таких сдатчиков (с хозяйством, несомненно, уже совершенно расстроенным) составляет около ⅓ населения, т. е. опять-таки значительное большинство бедной группы. Заметим мимоходом, что это явление «продажи» наделов (употребляя обычное крестьянское выражение) констатировано земской статистикой повсюду и в весьма значительных размерах. Пресса, отметившая этот факт, успела уже изобрести и средство против него — неотчуждаемость наделов. Постников совершенно справедливо возражает против действительности подобных мер, обличающих в авторах чисто чиновничью веру в могущество предписаний начальства. «Несомненно, — говорит он, — что одно запрещение сдачи земель в аренду не уничтожит этого явления, корни которого лежат слишком глубоко в настоящем экономическом строе крестьянского быта. Крестьянин, у которого нет инвентаря и средств для собственного хозяйства, фактически не может пользоваться своим наделом и должен отдавать его в наём другим крестьянам со средствами для ведения хозяйства. Прямое запрещение сдачи земель заставит производить эту сдачу тайно, без контроля и, вероятно, на худших условиях для сдающего землю, чем теперь, потому что сдающий землю вынужден её сдавать. Затем, для оплаты казённых недоимок на крестьянах, наделы их чаще станут сдаваться чрез сельскую расправу, а такая сдача для бедных крестьян менее всего будет выгодна».

Полный упадок хозяйства замечается у всей бедной группы:

«В сущности, — говорит Постников, — несеющие домохозяева и малосеющие, обрабатывающие свою землю наймом чужого скота, не представляют большой разницы в своём хозяйственном положении. Первые сдают в аренду односельцам всю свою землю, вторые — только часть её, но как те, так и другие либо служат батраками у своих односельчан, либо промышляют сторонними и большею частью земледельческими же заработками, проживая в собственной усадьбе. Поэтому обе категории крестьян — несеющих и малосеющих — можно рассматривать вместе; и те и другие принадлежат к домохозяевам, теряющим своё хозяйство, в большинстве случаев разорившимся или разоряющимся, не имеющим нужного для ведения хозяйства скота и инвентаря».

«Если дворы бесхозяйные и не сеющие в большинстве случаев представляют собою разорившиеся хозяйства, — говорит Постников несколько ниже, — то малосеющие, сдающие внаймы свою землю, представляют собой кандидатов в первые. Всякий значительный неурожай или случайное несчастье, как пожар, пропажа лошадей и т. п., каждый раз выбивают из этой группы часть домохозяев в разряд бесхозяйных и батраков. Домохозяин, лишившийся почему-либо рабочего скота, делает первый шаг к упадку. Обработка земли наймом чужого скота представляет много случайного, беспорядочного и обыкновенно вынуждает к уменьшению запашки. Такому мужику отказывают в кредите местные сельские ссудосберегательные кассы и односельчане [в примечании: «в Таврических уездах очень многочисленны ссудосберегательные товарищества в больших селениях, действующие с помощью ссуд из государственного банка, но пользуются займами из них лишь зажиточные и достаточные домохозяева»]; заём он получает обыкновенно на более тяжёлых условиях, чем крестьяне «заможние». «Как ему дать, — говорят крестьяне, — когда с него нечего взять». Раз запутавшись в долгах, он при первом несчастье теряет и землю, в особенности если за ним числится ещё и казённая недоимка».