Основания политической экономии - [41]

. По мере увеличения суммы предметов уменьшается причитающаяся на каждый предмет рода доля потребительной ценности, и обратно.» Это объяснение, которое представляло ни с чем несравнимое побуждение к исследованию, страдает тем не менее двумя погрешностями, которые, как мы увидим, позднейшие исследователи отчасти заметили и старались устранить. Под ценностью рода благ в указанном смысле нельзя разуметь ничего иного, кроме ценности, которую имеет для человеческого общества совокупность доступных распоряжению благ одного рода. Между тем такая ценность не обладает реальным характером, иначе говоря, ее в действительности нельзя нигде наблюдать, так как ценность становится явлением всегда лишь в индивиде и по отношению к конкретным количествам благ. Однако если отвлечься от этого понятия и под данной «родовою ценностью» понимать совокупность ценностей, которую имеют конкретные блага какого-либо рола для отдельных членов общества, в распоряжении которых они находятся, то и тогда вышеприведенное положение Гильдебранда не было бы верно, так как ясно, что различное распределение данных благ, не говоря уже об изменении доступного распоряжению количества благ, должно было бы изменять, а в иных случаях и совсем уничтожить родовую ценность в указанном смысле. Поэтому родовая ценность в собственном смысле слова не обладает реальным характером, не существует, поскольку не смешивается полезность и познанная полезность, т. е. степень полезности с ценностью; родовая ценность в смысле совокупности ценностей конкретных благ некоторого рода для отдельных членов человеческого общества, даже если потребности последнего остаются без изменения, не является неизменной величиной; поэтому основа, на которой Гильдербранд строит свое рассуждение, допускает возражения. К этому присоединяется еще то обстоятельство, что Гильдебранд не принимает во внимание различного значения, которое имеет для людей удовлетворение отдельных конкретных потребностей, распределяя ценность рода между отдельными частями рода соответственно количеству. (Ср. Knies. Tub. Ztsch., 1855. S. 463.) Истинный элемент в данном учении Гильдебранда заключается в проницательном и правильном для всех времен наблюдении, а именно что потребительная ценность благ растет по мере уменьшения доступного распоряжению количества их, и наоборот; однако Гильдебранд решительно идет слишком далеко, признавая везде точную пропорциональность. Попытку разрешить данную проблему в другом направлении делает Фридлендер (Die Theorie des Werthes; Dorpater Univ. Schr., 1852. S. 60). Он приходит к тому выводу, что «средняя конкретная единица потребности (средняя между отдельными единицами потребности, найденными в пределах различных классов общества) является всеобщим выражением для объективной народнохозяйственной потребительной ценности; дробь же, выражающая доли, в которых отдельные годности привходят в единицу потребности, и указывающая пропорциональную ценность этих годностей по отношению к средней конкретной единице потребности, дает меру для объективной ценности отдельных годностей». Я думаю, что против такого разрешения проблемы можно прежде всего возразить, что субъективный характер ценности благ совершенно извращается, когда конструируется «средний человек» со «средним кругом потребностей», так как потребительная ценность блага бывает весьма различна для двух лиц, смотря по количеству благ, необходимому для удовлетворения их потребностей и имеющемуся в их распоряжении. Поэтому «установление потребительной ценности по отношению к среднему человеку», в действительности не разрешает данной проблемы, так как здесь идет речь о мере потребительной ценности благ, наблюдаемой в конкретных случаях, следовательно, по отношению к конкретным количествам. Поэтому Фридлендер приходит лишь к определению меры «объективной ценности» отдельных благ (S. 68), в то время как таковая в действительности вовсе не существует. Серьезную попытку разрушить эту проблему сделал также Книс в уже упомянутой работе (Die nat.-okon., Lehre vom Werthe, Tubing Ztsch., 1855): «Условия оценки потребительной ценности благ, — вполне правильно замечает он (S. 429), — не могут быть найдены ни в чем другом, как в элементах, существенных для понятия потребительной ценности». Однако то, что Книс, как мы видели выше, недостаточно узко определяет эту потребительную ценность, повело его по отношению к определению меры ценности к некоторым небезупречным выводам. «Величина потребительной ценности благ, — продолжает он, — зависит от интенсивности человеческой потребности, ими удовлетворяемой, от интенсивности, с которой они удовлетворяют человеческую потребность… Сообразно с этим строится классификация и шкала человеческих потребностей, которой соответствует классификация и шкала родов благ». Однако потребность в воде — одна из самых интенсивных человеческих потребностей, так как от ее удовлетворения зависит жизнь, и никто не станет отрицать, что свежая вода из источника удовлетворяет эту потребность в самой интенсивной степени. Поэтому, если правилен принцип меры ценности Книса, это благо должно было бы занять одну из самых высоких ступеней на шкале родов благ, а между тем