Основания политической экономии - [26]

Итак, экономический характер блага не является следствием того обстоятельства, что оно произведено из экономических благ высшего порядка, и такого рода объяснение этого явления хозяйственной жизни людей должно было бы быть безусловно отвергнуто даже и тогда, если бы оно и помимо этого не заключало еще в себе внутреннего противоречия. Объяснение экономического характера благ низшего порядка существованием такового у благ высшего порядка является лишь кажущимся, и, независимо от своей неправильности и противоречия со всяким опытом, не удовлетворяет даже формальным условиям объяснения явлений. Объяснение экономического характера благ первого порядка экономическим характером благ второго порядка, а последнего — экономическим характером благ третьего порядка и т. д. не подвигает разрешения вопроса в сущности вперед или на один шаг, так как вопрос о конечной и истинной причине экономического характера благ остается все-таки без ответа.

Из нашего предыдущего изложения вытекает, что человек со своими потребностями и своей властью над средствами удовлетворения последних составляет исходный и конечный пункт всякого человеческого хозяйства. Человек прежде всего ощущает потребности в благах первого порядка и делает предметами своей хозяйственной деятельности — хозяйственными благами — те из них, доступное распоряжению количество которых меньше, нежели количество, необходимое для удовлетворения его потребности, не имея в то же время практического побуждения включать в круг своей экономической деятельности другие блага.

Позднее мышление и опыт ведут людей к все более глубокому познанию причинной связи между вещами и своим благосостоянием, и они знакомятся с благами второго, третьего и высших порядков. Однако и среди этих благ, как и среди благ первого порядка, они находят такие, которые доступны их распоряжению в количестве, превышающем их надобность, тогда как другие находятся в противоположном отношении. Поэтому люди разделяют и эти блага на такие, которые они включают в круг своей хозяйственной деятельности, и такие, по отношению к которым они не ощущают в этом практической необходимости. Это именно и является источником экономического характера благ высшего порядка.

§ 4. Имущество

«Совокупность благ, доступных распоряжению лица», мы назвали выше его состоянием, совокупность же экономических благ, доступных распоряжению [ «Доступным распоряжению» (verfugbar) в хозяйственном смысле слова является благо для какого-либо лица тогда, когда оно может употребить это благо на удовлетворение своих потребностей. Такому употреблению могут препятствовать физические или правовые обстоятельства. Например, имущество подопечного недоступно распоряжению опекуна в вышеуказанном смысле] хозяйствующего субъекта, мы называем его имуществом[Hermann. Staatswirthschaftliche Untersuch. 1832. Какое затруднение представляет для не немецких экономистов определение понятия «имущество» (Vermogen) при отсутствии у них понятия «экономические блага», видно весьма ясно из сочинений такого писателя, как Мальтус. В первом издании своих «Principles of pol. econ,», появившемся в 1820 г., он определяет богатство как «те материальные предметы, которые необходимы, полезны или приятны людям» (Р. 28). Это определение подводит под понятие имущества все (материальные) блага, и неэкономические также, и, следовательно, безусловно слишком широко. В своих «Definitions», выпущенных им семь лет спустя, Мальтус делает добавление к вышеуказанному определению, по существу оставленному без изменения (Chap. II, art. «Wealth», 1853. Р. 7): «которые потребовали некоторого количества человеческого прилежания для приобретения или производства». Это добавление он так объясняет во втором издании своих «Основ» (1836. Р. 34): «Эта последняя часть была прибавлена для исключения воздуха, света, дождя и т. д.». Однако и это определение он впоследствии признает несостоятельным, так как он там же говорит: «Можно представить возражение против введения термина прилежания или труда в определение (богатства), так как и такой предмет может считаться богатством, на который вовсе не затрачено труда». И наконец приходит к следующему определению понятия «имущество» (Principles of Pol. Е., 1836. Р. 33) как материальных благ, произвольно присваиваемых людьми в свою собственность, и, таким образом, впадает в новую ошибку, возводя в принцип сущности имущества (экономического характера благ) то обстоятельство, что благо находится в собственности хозяйствующих людей. Почти такие же колебания в установлении понятия имущественного объекта находим мы в сочинениях Сэя. В своем «Traite d'econ. pol.» (1803) он ставит ценность (меновую ценность) принципом имущественного характера благ: «Что не имеет ценности, то не могло бы быть богатством». (Р. 2). Взгляд этот оспаривается Торренсом (On production of wealth, 1821. Р. 7), и Сэй в своем Cours d'E. P. (1828. I. P. 133) приходит относительно благ, являющихся имущественными объектами, к следующему воззрению: «Мы вынуждены, так сказать, покупать эти блага работой, сбережениями, лишениями, одним словом, настоящими жертвами», т. е. приходит к воззрению, близкому к тому, которого придерживался Мальтус в своих «Definitions». С другой стороны, Сэй говорит (Ibid. P. 133): «Нельзя отделить от этих благ идеи собственности. Они не существовали бы, если бы исключительное владение ими не было обеспечено за теми, кто их приобрел. С другой стороны, собственность предполагает какое-либо общество, соглашения, законы. Поэтому богатства, приобретенные таким образом, можно назвать „богатствами общественными“»]