Основания новой науки об общей природе наций [заметки]

1

В их общественной жизни и т. д.

2

В сознании Греков даст нам Рациональную Хронологию, заполняющую пустоту тех тысячелетий, которые неизбежно должны были протечь у языческих наций, чтобы у них появились в конце концов Писатели, как у Греков Гомер; доказывается, что он появился больше чем через тысячу лет после того, как Эллин основал Грецию, по которому Греки называли себя Эллинами. Гомер, этот царь и отец всех Поэтов, как доказывается, даже не записал своих поэм, ибо в его время у Греков не были еще изобретены народные буквы. Героические Мифы и т. д.

3

И ни у одной нации они не заключаются без какой-нибудь божественной церемонии и т. д.

4

Как об этом сообщают авторитеты относительно Сирии, Греции, Италии, Африки, Испании и стран Севера; таковы и т. д.

5

Это делалось, чтобы предохранить себя от тех бед, которые человек приносит человеку, – бед более опасных, чем все то, что когдалибо было причинено роду Человеческому всей злобной природой, как это подсчетами доказал один Философ¹³; Происхождение Подсудности и т. д.

6

Как то: благочестия, религиозности, благоразумия в советах, воздержаности в наслаждениях, мастерства в трудах; это благородство при пороках в этих добродетелях теряется; Происхождение героизма и т. д.

7

Если кому-нибудь покажется, что этот Порядок не вечен, так как сознание тогда является сознанием, когда оно пользуется правом, справедливостью и истиной, а в Государствах часто повелевают Обман, Произвол и Сила, то мы ответим: пусть он испытает это на поколебленных и потрясенных Государствах, где повелевающие оказываются принужденными вечной необходимостью этого естественного Порядка снова вернуться к Сознанию и передать правление в руки Мудрых и Сильных; а если правители этих государств не сумеют увидеть или не смогут найти выхода, тогда, несомненно, эти народы должны будут служить таким народам и государствам, у которых лучшее сознание; значит, неверно, будто мир всегда принадлежал наиболее сильным телом или оружием; истинно же то, что Мир всегда принадлежал народам с наибольшей силой сознания (в нем истина) и потому с наибольшей гражданской доблестью: ведь Римский Мир был уже преисполнен низости и запятнан всеми пороками обмана, когда он был разрушен и разорен Варварами, несравненно более благородными, так как у них было больше искренности и больше правды.

8

Без страха перед каким-либо Божеством; такое и т. д.

9

Столица которой Тир, вплоть до времен Героев Греции, как мы это читаем в Древней Истории, была славна мореходством и колониями; но совершенно и т. д.

10

Так как, конечно, Корабельное Искусство и Мореплавание – это самые последние открытия нации; поэтому Истинность Священной Истории доказывается ее древностью по сравнению с историей всех других наций мира и в особенности по сравнению с Египтянами. – Здесь даются и т. д.

11

Так как народные языки и письмена, как и все рожденное или созданное, образуются постепенно; греческое предание таково, что первые греческие буквы были открыты Паламедом во время Троянской Войны; другие – поэтом Симонидом, который, как рассказывают, был первым изобретателем мнемоники; и, наконец, третьи – Аристархом, который критически очистил поэмы Гомера; и необходимо и т. д.

12

И может быть, только с Аристарха они начали записываться; здесь это необходимо предусмотреть ради Открытия Истинного Гомера, которому отведена одна из настоящих книг.

13

Времен, несколько более близких к нам и, следовательно, несколько более известных, прихотливо и т. д.

14

И Монархами потому, что подчинены они были только Богу; значит, правильно учит Божественная Мудрость, что у всех наций Цари царствуют от Бога; следовательно, и т. д.

15

Это обозначает, что в особе первых Отцов одно и то же было Мудрость, Жречество и Царство.

16

Эти законы зарождались у всех народов частным образом дома, а потом признавались справедливыми для всего рода человеческого в войнах; Происхождение феодов и т. д.

17

Поэтому посредством Нового Критического Искусства, примененного к Основателям Наций, проясняется история и т. д.

18

Так как ни Государства не могут управляться без Эрария, ни Эрарий не может существовать без торговли, и обнаруживается, что у Римлян Эрарий в собственном смысле слова начался с необходимости общественной уплаты жалованья солдатам для содержания их во время войн (доказывается это дальше на своем месте, где речь идет о Происхождении Эрария). Также и история следующих слов: «сольдо», – откуда солдат; «скудо», которое является также оружием защиты; «дукат», который был жалованьем начальников¹⁷, – рассказывает нам о том, что эти Эрарии возникли во времена вернувшегося варварства. Происхождение Колоний и т. д.

19

Эти земледельческие колонии впоследствии распространились и процветали как разновидность Провинций и Царств, присоединенных посредством какого-нибудь закона о наследовании. И, наконец, и т. д.

20

И отсюда получаются новые основания для Политики, не только отличные, но совершенно противоположные тому, о чем рассуждали до сих пор; новые Основания для чтения Всеобщей Истории, и в частности Римской; последняя до сих пор не была прочтена с подобающей точки зрения; отсюда и т. д.

21

И соответственно с этим всей Истории мира; вовсе не ит. д.

22

Таким образом, Поединки (на деле они были частными войнами) происходили между могущественными людьми, поэтому все еще продолжается среди крупных баронов, хотя и ставших вассалами, этот обычай сражаться друг с другом в силу своей насильнической юрисдикции: в силу последней они объявляют disfida (от fida, феодального слова, так как вызовы зародились в пределах того же самого варварства, почти одновременно с феодами и поединками), как говорят, делают вызов, и решают споры по судьбе в сражении; таким образом, утверждаем мы, в Поединках, т. е. частных войнах, обнаруживается происхождение общественных войн, которые должны вести Могущественные Мира, т. е. Гражданские Власти, подчиненные только Богу; они их оправдывают манифестами, они их торжественно объявляют через военных герольдов, чтобы Бог рассудил, дав правому счастье в победе; и это – по установлению Божественного Провидения, чтобы из войн не произрастали войны и чтобы род человеческий был спокоен за безопасность общественной собственности, а в этом – Основание так называемой Внешней Законности Войны. – Кошелек и т. д.

23

Здесь один, т. е. Монарх, отличен, а все остальные законами уравнены друг с другом; таким образом народы, приведенные в отчаяние в этих Монархиях, при крайних необходимостях жизни и естественной свободы, обращаются к народной свободе. Таким образом и т. д.

24

Их нужно объяснять следующим естественным порядком идей: сначала были природные тела – так, например, первые поля на земле были отягощены поэтическим золотом, т. е., как выше указывалось, зерном; потом было оружие, которым благочестивые Сильные люди убивали нечестивых насильников, на них нападавших; затем были подлинные щиты, отягощенные подлинными знаками, – так, например, Персей прибил голову Медузы к своему щиту, а Римские солдаты навешивали на щиты кожу побежденных или военные трофеи; затем были щиты со скульптурными изображениями, наконец, с живописными. На этом героическом языке, как будет показано, говорили в то время, когда царствовали Герои. Среди них господствовало право Ахилла, т. е. силы и оружия. Поэтому на таком языке все еще говорит Военная Наука, ибо часто она должна приказывать и по большей части несет войны разноязычным нациям и, следовательно, оказывается как бы немою среди них. Третьим и т. д.

25

И естественная причина того явления, которое видели только Политики, когда они утверждали, что множественность законов является широкой дорогой для Могущественных в свободных Республиках к достижению Монархии: так, например, Август именно поэтому создал почти что неисчислимое множество законов. Именно таковы и т. д.

26

И будет показана их нелепость и чудовищность: так-то хорошо Филология до сих пор строилась на своих первых основаниях, которые у каждого искусства и у каждой науки должны быть достоверными и непротиворечивыми!

27

Так что в настоящих Книгах у нас не было ничего, что нужно было бы там дополнить, а только исправить или разъяснить. По этому примеру причин, вообще рассматриваемых применительно ко всем языкам и встречающихся, в частности, в латинском (с его помощью на основе рассуждений о таких причинах мы сделали множество открытий относительно Истории, Правления и Древнего Римского Права, как в «Естественном Праве», в уже напечатанной «Новой Науке», и в настоящих Книгах, ты, Читатель, можешь убедиться на тысяче доказательств, где все Грамматики и Латинские Критики нам ничем не помогли), по этому примеру и т. д.

28

Первоначально посредством божественных поэтических характеров говорили Поэты-Теологи, появившиеся сначала; потом посредством героических поэтических характеров говорили Героические Поэты, появившиеся позднее; таков был способ мышления у первых языческих людей, которые почти что зверями подошли к культуре; это открытие и т. д.

29

Осуществленное в конце концов, оно дало нам Основания Новой Науки; мы говорим здесь это для того, чтобы предупредить тебя, читатель, о большой трудности, с которой ты должен будешь встретиться в понимании Оснований; трудность заключается в способе мышления поэтическими характерами, последнее же теперь невозможно вообразить себе. И если ты собираешься прочесть эти Книги не из желания узнать новый свет истины, а из безразличного любопытства, то они не принесут тебе ничего нового; и если тебе не поможет непобедимая Метафизика, которая не затемняет света чистого разума туманом предвзятых представлений, внушенных пустой фантазией и вдохновленных упрямой памятью, то брось с самого начала читать эти Книги, так как здесь они получают свое основание. Эти характеры и т. д.

30

Поэтому во второй из этих Книг, занимающей наибольшую часть настоящего произведения, мы делаем Открытие, совершенно противоположное Открытию Бекона Веруламского: в своем «Novus Orbis Scientiarum» он размышляет о том, как все существующие ныне науки можно усовершенствовать; наше же вскрывает Древний мир Наук, как они должны были зародиться грубыми и постепенно обтесывались, пока не достигали той формы, в какой они дошли до нас.

31

В такой-то мере Законы XII Таблиц были совместимы с народной свободой!

32

Из [вместо «подавленные»: appreso вместо oppresse].

33

Ты легко сможешь, о Читатель, понять красоту этой божественной Картины по тому ужасу, который, несомненно, должно тебе внушить безобразие другой и совершенно противоположной картины; я сейчас покажу ее тебе. Светящийся и видящий скорпион освещает Мировой Шар – таково Божественное Провидение и Мир, которым он управляет. У ложной и потому нечестивой Метафизики крылья на висках прибиты к Шару с противоположной стороны, закрытой тенью, потому что Метафизика не может и не могла, – так как не хочет, не умеет, так как не стремится, – возвыситься над Миром Природы; поэтому глубины этого мрака означают или слепой Случай Эпикура, или Рок, также слепой, Стоиков; и она кощунственно полагает, что этот мир и есть Бог, действующий или по необходимости, как этого хочет вместе со Стоиками Бенедикт Спиноза, или действующий случайно, как это следует из Метафизики, которую Джон Локк заимствует у Эпикура; и раз оба они отняли у человека всякий выбор и собственное намерение, раз они отняли у Бога всякое Провидение, то это значит, что повсюду должна царствовать прихоть для того, чтобы повстречать желаемый Случай или Фатум. Левой рукою Метафизика держит кошелек, так как таким ядовитым доктринам могут учить только отчаявшиеся люди: или это люди низкие, которые никогда не имели своей доли в Государстве, или гордые, но приниженные, или не получившие почестей, которых они по своему тщеславию считали себя достойными, – все они недовольны Государством: таков, например, Бенедикт Спиноза, – он, как Еврей, не принадлежал ни к какому государству и потому изобрел Метафизику, способную разрушить все государства в мире. Правой рукой Метафизика держит весы, так как она – Наука, дающая Критерий Истины, т. е. искусство судить правильно; слишком навязчивая и утонченная, не находящая покоя ни в какой истине и в конце концов впавшая в Скептицизм, она считает равными тяжестями правильное и неправильное; как чудовищные Сенонские Галлы поступали с Римлянами, кладя копье на меч, так и она выводит меч из равновесия, перевешивая его в другую сторону, где находится кадуцей Меркурия – символ Законов, и тем самым учит, что законы должны служить неправедной силе оружия. Алтарь должен быть разрушен, Шиш сломан, кувшин разбит, факел потушен; таким образом глухому и слепому Богу отказано во всех божественных почестях и совершенно изгнаны божественные церемонии; следовательно, у наций должны быть отняты торжественные браки, которые повсюду заключаются при посредстве божественных церемоний, – и торжествуют конкубинат и проституция. Римская связка развязана, распущена и рассеяна; уничтожено всякое Моральное приказание Религий отрицанием последних; уничтожено всякое Экономическое Учение вследствие разложения семьи; совершенно пропадает Политическая Наука, так как уничтожены все гражданские Власти. Статуя Гомера повалена, так как Поэты заложили культуру для всех Язычников посредством Религии. Скрижаль с алфавитами лежит разбитой на земле, так как Наука о Языках, на которых говорят религии и законы, и есть то, что их сохраняет. На погребальной урне в глубине лесов написано: Lemurum fabula²⁶. У острия сохи отломан конец. И раз отнята всеобщая вера в бессмертие души, то трупы должны оставаться непогребенными на земле, должна прекратиться обработка полей и даже города должны обезлюдеть. И руль, иероглиф людей безбожных, людей без какого-либо человеческого языка и обычая, переселяется обратно в лес. Возвращается звериная Общность вещей и жен, которых мужчины должны приобретать насилием и кровью.

То многое, что было сказано до сих пор, должно облегчить тебе, о благосклонный читатель, чтение этого Произведения. Теперь мне остается сказать лишь очень немного, чтобы попросить тебя судить о нем благосклонно. Ведь ты должен знать то чрезвычайно полезное указание, которое Дионисий Лонгин, всеми почитаемый за даря Критиков, дает Ораторам (а именно: чтобы произносить возвышенные речи, они должны представлять себе вечность славы и руководствоваться ею), и притом в двух практических способах. Это Указание мы, поднимаясь от работ по Красноречию до любой науки, при обсуждении этого Произведения всегда имели перед глазами. Первый практический способ состоял в следующем: я спрашивал – как восприняли бы те вещи, о которых я рассуждаю, Платон, Варрон, Квинт Муций Сцевола? Второй практический способ заключался в том, что я спрашивал – как воспримет те вещи, о которых я пишу, потомство? Также и ради уважения, которое я должен завоевать у тебя, я выбираю себе в судьи этих людей, и хоть они очень отличны по эпохе, по нации, по языку, по обычаям и нравам, по вкусу к наукам, тем не менее все же не потеряли оказываемого им доверия: первый – это божественный философ, второй – наиболее ученый филолог Римлян, третий – мудрейший юрист, которого, как оракула, почитали Красе, Марк Антоний, Сульпиций, Цезарь, Цицерон. Кроме того, ты должен представить себе следующее: если это Произведение будет выкопано из земли в разрушенном городе через тысячи лет, так что совершенно сотрется имя автора, то ты увидишь, что, может быть, не мое время, не моя жизнь, не мое имя побуждают тебя вынести о нем суждение, по меньшей мере благосклонное. А об изречении: «quem ilium tanta superbia esse, ut aeternitatem famae spe praesumal?» посмотри, пожалуйста, в «Анналах» Тацита²⁷, какие дурные люди говорят его, и подумай, что даже сам император Клавдий, которому оно было сказано, хоть он и глупый государь и низкий раб из мерзких и скупых вольноотпущенников, все же не одобряет его, как неблагородное, хотя в то же время и прислушивается к нему.

Закончим, наконец, следующими немногими указаниями для какого-нибудь юноши, который пожелал бы извлечь пользу из нашей Науки.

I. Прежде всего она производит свою работу совершенно метафизически и абстрактно по своей Идее. Поэтому тебе необходимо при чтении ее отрешиться от всего телесного и от всего того, чем воздействует тело на наш чистый ум, и потому немного усмирить фантазию и усыпить память; ведь если эти способности бодрствуют, то ум не может достигнуть состояния чистого понимания, бессильного для каждой отдельной формы; в силу этого он совершенно не сможет подсказать тебе форму настоящей Науки. И сам по своей вине ты попадаешь в такое положение, что она будет непонятна.

II. Она рассуждает строгим геометрическим методом, посредством которого от истинного переходит к непосредственно истинному и таким образом делает свои выводы. Поэтому тебе необходимо приучить себя рассуждать геометрически. А потому не раскрывай этих книг где попало, и читай их не скачками, а с начала до конца; ты должен внимательно посмотреть, действительно ли предпосылки истинны и расположены в правильном порядке; и не удивляйся, если почти все выводы окажутся удивительными: это часто бывает и в Геометрии, как, например, две линии, которые до бесконечности все время приближаются друг к другу, но никогда не соприкасаются, ибо вывод смущен воображением, но предпосылки сдерживаются чистым абстрактным разумом.

III. Она же предполагает большую и разнообразную Ученость и Начитанность; отсюда берутся истины, как уже известные тебе, и ими она пользуется как исходными положениями для составления своих предпосылок. И поэтому, если ты не будешь во всеоружии всего этого, то поймешь, что не сможешь усмотреть самого начала в последнем ее положении.

IV. Кроме такого запаса тебе необходим восприимчивый ум, так как нет ни одной вещи в этой Науке, где не сходились бы другие бесчисленные вещи других видов: о них она ведет речь и с ними она согласуется, с каждой из них в отдельности и со всеми вместе в целом; в этом единстве и состоит вся красота науки. Поэтому если у тебя нет этой или предыдущей помощи, и еще больше – если нет их обеих для чтения этого произведения, то с тобою случится то же, что с тугими на ухо; они с неудовольствием слышат, как звучит одна или много две струны клавикорда, ибо не слышат других, которые от прикосновения руки искусного музыканта образуют сладкую и приятную гармонию.

34

В издании 1730 г. за фронтисписом стояло. Выборка из Примечаний и из Произведения об общей Природе Наций, в высшей степени сжатая, сведенная к единству и приуроченная главным образом к Открытию Истинного Гомера²⁸. – Там же в заглавии: Хронологическая Таблица, содержащая обсуждаемый этой Наукой материал и показывающая его крайнюю недостоверность, ошибочность, недостаточность и пустоту.

35

Таким образом, эта Таблица с Примечаниями представляет материал данной науки со всеми его особенностями, т. е. недостоверностью, бесформенностью, недостаточностью и пустотой.

36

Но это мнимое величие Египтян будет немногим ниже опровергнуто нами в Примечании к Псамметиху.

37

И об этом следует помнить, где бы ни обсуждалась наша мифология, в частности – в Открытии Истинного Гомера.

38

Поэтому, когда Греки думали приобрести мнимую славу, приписывая древнейшее иностранное происхождение своей мудрости, то они теряли истинные заслуги.

39

Поэтому Конфуций был для Китайцев тем же, чем (как мы сейчас же увидим) Зороастр был для Азиатов, Анахарсис для Скифов, Трисмегист для Египтян, Орфей для Греков: они были основателями упомянутых наций и впоследствии считались Философами.

40

К нашим филологическим доказательствам (их приводится так много в настоящем Произведении, что разрастается число и Примечаний) в настоящих Книгах присоединится новое, которое стоит всех других; также и по человеческим убеждениям Еврейский народ был первым народом мира.

41

И история, так как она не знает этих наших оснований, не видит, что образование такой Монархии должно было начаться ит. д.

42

Теперь называемыми Татарами Перекопского хана³⁸; по народному Преданию, хранимому Филологами в Сокровищнице Древности, существовала древняя распря между Египтянами и Скифами, причем последние над первыми одержали победу.

43

К этому народному Преданию, принимаемому всеми Филологами, присоединяются непобедимые доводы нашей Науки, более прочные, чем те доводы, которые высказывает Витсиус против столь же тщеславной, сколь мнимой Древности Египтян.

44

Однако первым из всех них был Халдейский, раз мы допустили, что Халдейская нация была первой во всем Язычестве. Но тщеславие и т. д.

45

Безрассудно придерживаясь двух народных преданий: во-первых, что Зороастр был мудрецом (но под этим нужно понимать ту народную мудрость, посредством которой основывались народы); во-вторых, что Оракулы – это наиболее древнее из всего того, что рассказано нам этой древностью (но под этим нужно разуметь Оракулов-Предсказывателей, а не Философов). И на самом деле такие оракулы Зороастра только выдают и т. д.

46

Отсюда, однако, становится понятным, как пыл фантазии настолько разогрел тщеславие ученых в голове Самуила Рейера («De Mathesi Mosaica»), что в его представлении Вавилонская Башня была воздвигнута для наблюдения звезд; это должно идти в ряд с тем, что рассказывает Аристотель³⁹, может быть, для того, чтобы приравнять к занятным рассказам чудеса своих книг «О Небе» (если они действительно его): будто его зять Каллисфен прислал ему астрономические наблюдения, произведенные Халдеями за тысячу девятьсот три года до его времени; возвращаясь вспять, они доходили до того времени, когда еще возвышалась эта башня.

47

Вместо Астролога-предсказателя. Поэтому мы поместили Зороастра рядом с Япетом (Яфетом); так как это был характер из расы Сима; постепенно перешедшей от истинной Религии к Идолопоклонству на чем было заложено царство Немрода.

48

Согласно нашим Основаниям оказывается; что оно произошло в потомстве Сима в мире Восточной Азищ но имело иное происхождение; чем различие языков в расах; уже образовавшихся и рассеянных по Северной Азищ а оттуда – по Индиям; в Африке и Европе; куда его занесли Хам и Яфеу оно совершилось с запозданием в двести лет, ибо столько нужно было времени от распределения земли между тремя сыновьями Ноя до Вавилонского Смешения языков. Разделение этих рас не могло произойти раньше Вавилонского Смешения; так как это явно противоречит тому на что указывает Священное Писание в книге Бытия.

Ведь в противном случае; если разделение совершилось до Смешения; получится следующая нелепость: раз за двести лет до этого начали расселяться по Земле три сына Ноя, то нечестивые расы Хама и Яфета должны были бы сохранить священный допотопный язык; они были бы избавлены от божественной кары; и наказана была бы только раса Сима – а она была благочестива; так как верила в некое единое Божество; – и наказание распространилось бы и на Богоизбранный народ. Поэтому Отцы Церкви хотят; чтобы вследствие Вавилонского Смешения языков чистота священного Допотопного Языка утрачивалась постепенно. Но этим самым не говорится ничего такого, что противоречит рассказанному в Священной Истории (что до Смешения все люди на земле были одноязычны, т. е. говорили на одном языке), так как рассеявшиеся расы Хама и Яфета (если только разделение возникло до Смешения, чего нельзя сказать, ибо это явно противоречит рассказанному в Книге Бытия) должны были сохранять еврейский язык до тех пор, пока, разбросанные, как дикие звери, по великому лесу земли, к концу двухсот лет, протекших с момента их изгнания, через год после Потопа, до этого Смешения постепенно дичая, они не потеряли совершенно всякую человеческую речь. Отсюда мы извлекаем три истины: первую, что настоящая Наука сохраняет за Священной Историей достоверность; вторую – так как Халдеи перешли быстрее других к ложным Религиям, то они изобрели более тонкий и более ученый способ Предсказания, чем расы Хама и Яфета, т. е. чем Предсказания по молниям, громам, по полету и пению птиц; третью – в результате того же быстрого пути к ложным Религиям они опередили все Другие нации в поступательном движении и заложили основы первой Монархии.

49

Но Греки относились слишком неблагодарно к этому благодетелю: они исказили его собственное имя, распределили его заслуги на многие другие Божества и изобрели вместо него новое Божество – Гермеса, т. е. того же Меркурия. Однако Греки ит. д.

50

Поэтому Евсевий (ему следовал Беда) преодолевал такую трудность своим вычислением: он предполагал исход Израильтян из Египта под предводительством Моисея на тысячу лет раньше Троянской Войны; этому летоисчислению следовали древние Христиане. Но теперь оно исправлено более чем на полторы тысячи лет современными Христианами, которые ныне следуют вычислениям Филона Иудея. Эта поправка подтвердится нашими Основаниями: посредством их мы покажем, что за век Богов и за век Героев должно было протечь семьсот лет, включая сюда век Моисея и Троянскую Войну; таким образом, по столь уменьшенным вычислениям Моисей должен был жить за четыреста лет до Троянской Войны, следовательно – во времена Кекропса, а потому – после Египетского Меркурия. Но эта трудность и т. д.

51

Поэтому Меркурия нужно было бы на нашей таблице поместить рядом с Зороастром, Хамом Восточной Азии и Африки, с Япетом (Яфетом) Северной Азии и Европы, на уровне раздела Земли тремя сыновьями Ноя. И на основе того же самого и т. д.

52

Здесь, как из старой норы, вылезает огромное чудовище Хронологии – утверждение, будто от Эллина до Япета протекли две жизни – Девкалиона и Прометея⁴⁰; если каждый из них прожил даже пятьдесят лет (хотя Хронологи отводят для недостоверных жизней всего тридцать), то оказывается, что протекло сто лет, тогда как на самом деле – семьсот девяносто! Это чудовище тайно питало до сих пор в Хронологии то мнение, что существовали будто бы выдающиеся люди, о которых нам рассказывает Баснословная История! По этому Эллину и т. д.

53

В Эллине (см. выше, примечание О) был обнаружен такой же анахронизм у Греков, а еще больший мы откроем здесь ниже в Орфее.

54

И этим мы защищаем Вергилия, который и по нашим наблюдениям, и по наблюдениям многих других был чрезвычайно сведущ в Героической Древности.

55

Здесь он соединяется с Гераклом, который, как оказывается, был Основателем Греческого народа, с Кастором и т. д.

56

Клятвопреступницы, которая ложными клятвами обманывает самого Юпитера – божественного свидетеля и вечного Судью, Юноны, смертельного врага доблести Геракла, Минервы – Мудрости Юпитера, которая собирается составить заговор против своего отца, Царя людей и Богов; девственной Дианы и т. д.

57

Так, Девкалион окажется характером таких Героев, которые посредством Религии Устанавливали браки; Геркулес – таких, которые посредством великих подвигов основывали и распространяли семьи, Эллин – таких, которые вводили языки; наконец, Орфей и т. д.

58

В издании 1730 г. следовал отрывок, помещенный в издании 1744 г. в IX положении «Короллариев о речи посредством Поэтических Характеров у Первых Наций». – Примеч. перев.

59

Тайной.

60

Все это одним ударом должно опрокинуть систему Зельдена «Фалег» Бошара, «Евангелическое Доказательство» Хюэ.

61

Вследствие этого их нужно было бы поместить на одном уровне с первыми Основателями языческих наций, после Зороастра и перед Меркурием Трисмегистом.

62

Вследствие этого в Риме должны были происходить большие волнения; поэтому и т. д.

63

Так как диктатора призывали только в случаях крайней внутренней или внешней опасности для Республики, то его облекали высшей монархической властью, так что он мог реформировать даже, если в этом была необходимость, Государство (соответственно диктатуре изменил если и не строй государства, то, несомненно, образ правления из свободного в аристократический на пять лет Сулла). Диктатор провозглашался Сенатом, так как о нем говорили не в словах сгеаге или facere, как о Консулах, Преторах и других Магистратах, a dicere Dictatorem⁵⁶. Поэтому Римляне, чрезвычайно мудрые в государственных делах, понимали монархическую силу Диктатуры и то, что Монархи даются Богом и провозглашаются людьми; потому они не только не призывали Диктатора на длительный срок, но и не создавали законченного права Диктатуры: Диктатор объединял в себе все меньшие власти, при нем omnes Magistratus silebant⁵⁷. На это указал Тацит в третьем изречении «Анналов», где говорит: Dictaturae ad tempus sumebantur⁵⁸, применяя одну из двух формул Легатов, так называемых per vindicationem⁵⁹, согласно которым Легатарий самостоятельно получал собственность, а не из рук наследников; формулы эти таковы: capito или sumito. – По этим причинам, так как снова началась борьба вокруг формы народного государства, ради успокоения был провозглашен диктатором Гортензий, утвердивший закон Публилия. Эти два закона рассматривались до сих пор учеными Истолкователями римского Права ради обучения простодушных юношей тому, что этими законами была придана плебисцитам, или законам трибунов, такая же сила, как и консульским законам; тем самым они оставляют нам Римскую Республику с двумя верховными Законодательными властями, не различными и не разделенными ни по содержанию, ни по времени, великим страшилищем Республики, ведь они не понимали языка этих законов, так как если что-либо плебс устанавливал посредством законов трибунов, то противоположное этому народ не мог установить посредством консульских законов.

Все это немногим ниже будет нами показано с очевидностью; пока же здесь достаточно дать идею вместо гипотез. Оставался и т. д.

64

Ведь первоначально их плебисциты были не что иное, как декларации, которые плебс делал благородным, как своим противникам, так как плебеи были строги в вопросах своей свободы (так, например, они поступили с Кориоланом); с самого начала, конечно, они не могли своими плебисцитами предписывать наказание, так как плебс не обладал imperium; поэтому мы полагаем, что первые римские плебисциты были такими же, как остракизмы в Афинах, которыми полноправным гражданам назначалось десять лет изгнания; У Римлян же изгнание вплоть до времен Принцепсов было не видом наказания, а избавлением. Но во времена Филона плебеи должны были получить также и право издавать общеобязательные законы, вследствие этого должны были произойти и т. д.

65

Римской истории господствует только в силу своих особых причин на основе Вечного Феодального Права, вскрытого нами в соответствующем Произведении, разъясненного в примечаниях и укрепленного, как мы увидим, еще много больше в настоящих Книгах; мы не знаем в точности, каким путем могут выйти из этого с честью все Политики и все Юристы, писавшие о Публичном праве, в частности миновать два места, столь же легких для нас, сколь трудно преодолимых подводных камней для них, причем оба эти места находятся у Цицерона. Первое из них находится в одной из Катилинарий, где он утверждает, что Тиберий Гракх разрушал Аграрным Законом Республику, тогда как кажется, будто Сенат потряс Государство, а не наоборот: он противился народу, верховному господину Власти, который хотел распоряжаться полями, приобретенными им самим силою оружия в провинциях. Второе место находится в речи за Росция Америна, где он говорит, что Сулла благодаря jus gentium одержал победу над Марием.

66

Хотя у Римлян была уже могущественная империя в Италии и они распространялись по всему побережью.

67

Аксиомы, или философские и филологические Достоверности. Определения и немногие скромные Постулаты о том, каковыми должны быть Элементы этой Науки о Культуре.

68

Поэтому теперь уже больше не сражаются в упорной войне, – довод против довода, авторитет против авторитета, как до сих пор все рассуждения в книгах об Основах религий, языков, обычаев, нравов, законов, властей, торговли, суда, наказания, войны, мира, союзов, составляющих одно целое, но они согласуются друг с другом в вечном мире.

69

Эта же Аксиома показывает, что Тщеславие – дочь Невежества и Самолюбия, которое нас как бы раздувает, ведь в нас существует много слишком укоренившихся идей о нас самих и о близких нам вещах, и посредством их мы как глупцы смотрим на непонятные нам вещи.

70

Поэтому при каждом рассуждении по любому вопросу мы слышим, как начинают с сотворения Первого Человека; и то, что знают ученые, должно стать Началом, к которому надлежит свести все то, что знают другие.

71

Обе эти Аксиомы должны предостеречь читателя, желающего извлечь пользу из настоящей Науки, так как оба вида тщеславия проистекают от невежества: он не должен оказаться в таком положении, что ничего не знает вследствие доверчивости, или из гордости полагать, что он уже знает все о Началах Культуры.

72

Он создает Правосудие, благодаря которому по-человечески сохраняется поколение людей, называемое Родом Человеческим.

73

Где мы находим, что все героические изречения объясняли идею точно и правильно.

74

Который объясняет почти все абстрактными понятиями, так что и т. д.

75

Основа всех существенных различий между Естественным Правом Евреев, Естественным Правом Язычников и Естественным Правом Философов. Последние появились у язычников по меньшей мере через полторы тысячи лет после того, как были основаны те нации, у которых они появились. Благодаря этим трем видам Естественного Права, путающимся друг с Другом, рушатся три системы, рассматривающие три основы подобного учения: Гуго Гроция, Иоганна Зельдена и Самуила Пуфендорфа; и на основе этих же самых трех видов, отличных друг от друга, здесь нами устанавливается новый и Единый.

76

Но вследствие высокого положения Месопотамии, самой континентальной страны из той части суши, откуда началось Распределение Земли между сыновьями Ноя, там необходимо должны были начаться грозы на сто лет раньше; там оказались объединенными в народ Халдеи, которые через двести лет после потопа при Немроде воздвигли в Вавилонии Башню Смешения языков: это доказывается тем, что обширная часть суши, где находилась Вавилония, ныне стала совершенно бесплодной, так как вследствие ее высоты туда не доходит влага, все время сохраняющая другие земли мира.

77

Две эти Аксиомы вместе с тремя предыдущими дают нам происхождение древних мифов, порожденных той человеческой необходимостью, что первые народы общались друг с другом по поводу своих семейных или гражданских дел.

78

Все эти три предшествующие Аксиомы отрицают какую бы то ни было тайную мудрость у Поэтов-Теологов, основателей языческого мира.

79

Эта же Аксиома отрицает Орфея, который, согласно этим Мифам, был Устроителем Греческой культуры.

80

Эта же Аксиома вместе с предыдущими снова отрицает Тайную Мудрость у Основателей Первых Народов.

81

И в древних Царствах Цари выбирались, а не наследовали: этот последний гражданский обычай он считает свойственным Варварам.

82

Таким образом, в особе героических Царей объединялись: Мудрость в законах, Жречество в божественных церемониях и Царство в вооруженной силе; и в Афинах до Пизистратидов, и в Риме до Тарквиниев Царей выбирали. Сказанного нами не колеблет Спарта, героическое Царство, где царствовали только Гераклиды, ибо, как это будет разъяснено ниже, там оказывались выбранными только благородные из расы Геракла.

83

Таков был благороднейший Род Аппиев по отношению к Римскому плебсу.

84

Вернемся, однако, к нашей теме; Третье Основание Римского Героизма – следующее.

85

Воздвигнутый в Самосе, главном городе Ионии, о. Карии ИТ. д.

86

В издании 1730 г. был пропущен следующий отрывок перед CV Аксиомой, восполненный в перечне опечаток:

Существуют три источника человеческих поступков: Честь, Польза, Необходимость.

Эта Аксиома дает основания различать Естественное Право Философов (оно продиктовано Честью, согласно которой люди разумно должны были бы исполнять самые точные предписания справедливости) и Естественное Право Народов, которого может достигнуть испорченная Человеческая Природа, принимая жизненную полезность и необходимость людей за справедливость, чем и сохраняется человеческое Общество. Именно это последнее Право определяли Римские Юристы в следующих словах: usu exigenie atquehumanis necessitatibus expostutantibus¹¹².

87

Указанное нами выше, Естественного Права Народов, Естественного Права Философов и Естественного Права Евреев; последние верили в провидение Бесконечного Ума и в то, что на Синае они получили тот установленный Богом закон, который они имели с самого начала мира, закон настолько святой, что запрещает даже мысли, если они не совсем справедливы; такой закон мог соблюдаться только тем народом, который поклоняется и трепещет перед Богом-умом, проникающим в сердца людей; и в силу такого закона Евреи соблюдали все обязательства чести; поэтому «справедливый» на священном языке означает человека вообще добродетельного; поэтому Теофраст и называет Евреев Философами по природе. Так как различие между этими тремя и т. д.

88

Среди этих родов был, несомненно, род Аппия Клавдия с его вассалами, пришедший сюда с Регильского озера; наоборот ит. д.

89

А также народные латинские Писатели века Августа и позже, говоря о праве, пользуются и т. д.

90

Что все до сих пор написанное – это смутные и противоречивые предрассудки, и что фантазия писавших – нора множества чудовищ, а память их – химерическая пещера мрака. Если же читатель захочет переменить на наслаждение то неудовольствие, которое, несомненно, должно вызвать у него такого рода зрелище (чем ученее он будет, тем больше будет чувствоваться неудовольствие, так как возникнет больше затруднений и неудобств там, где он раньше был вполне покоен), то пусть он учтет в своем вообранажении и пусть он припомнит, что все, составляющее предмет Светской Науки, – одна из тех затейливых картин, которые сбоку показывают безобразнейшие чудовища, а с правильной точки зрения своей перспективы, при рассматривании в профиль, показывают прекраснейшие и хорошо сложенные фигуры.

Но нам мешают найти эту правильную точку зрения два вида тщеславия, приведенные в Аксиомах: тщеславие Наций (по словам Диодора Сицилийского, каждая из них хотела быть первой в мире, причем от Иосифа Флавия мы слышали, как далеки от этого были Евреи) лишает нас надежды найти Основания данной Науки у Филологов, тщеславие Ученых (они хотят, чтобы то, что они знают, было известно или, по крайней мере, подразумевалось с самого начала мира) делает для нас безнадежным поиски этих Оснований у Философов. В такое отчаяние должен будет впасть читатель, желающий извлечь пользу из данной Науки, так как для какого бы то ни было приобретения в ней книги вообще могут не существовать на свете. И мы открыли эту Науку не иначе, как если бы Божественное Провидение так направляло течение наших занятий, чтобы мы, не имев наставников, не зависели ни от одной из школьных или партийных страстей. Таким образом, с самого начала, как мы принялись углубляться в Основания Языческой Культуры, нас все меньше и меньше удовлетворяло то, что было написано по этому поводу, и в конце концов добрые двадцать лет тому назад мы решили не читать больше книг. В последнее время, насколько мы знаем, так же поступил с хорошим намерением, но с печальными результатами, англичанин Томас Гоббс, который (по сообщению Георга Паша «de Eruditis Hujus Saeculi Inventis») думал превзойти в этом отношении греческую философию: он хвастался своим ученым друзьям, что если бы он, как они, продолжал читать писателей, то оказался бы не больше каждого из них. Но в этой густой ночной тьме и т. д.

91

Таким образом, и к этим нациям должен был бы ходить Пифагор, чтобы учить их или научиться догмату о Бессмертии человеческой души. Также и т. д.

92

От зверей Орфея и т. д.

93

Такое тяжелое усилие должен делать каждый, интересующийся нашей Наукой: он должен покрывать забвением свою фантазию и свою память и оставлять свободное место только для понимания; тогда, отправляясь от такой первой человеческой мысли, он начнет раскрывать погребенные до сих пор многие стороны происхождения, составляющие и украшающие как Мир Гражданственности, так и Мир Наук. Для раскрытия Мира Гражданственности так счастливо работал Марк Теренций Варрон в своих книгах «De Rerum Divinarum et Humanarum» и Мира Наук – Бекон Веруламский. И так как разоблачено всяческое тщеславие – тщеславие наций в том, что относится к Гражданскому Миру, и тщеславие Ученых по отношению к Миру Наук, – и разоблачено притом по истинным заслугам и совершенно справедливо, то согласно порядку человеческих вещей и человеческих идей (о них говорилось в* Аксиомах) начала их должны быть очень просты и грубы; здесь признается, что все это заключалось, как в зародыше или в матке, в Мудрости Поэтов-Теологов, первых Мудрецов языческого мира. В силу всего этого и т. д.

94

Если он того желает, знать и делать – одно и то же. Для этого в нашей литературной Жизни, посредством метафизического доказательства, которое мы ежедневно испытывали на деятельности нашей души, мы создали также доказательство, которое побеждает Сотворение Мира во времени. Кроме того, и т. д.

95

Но все они, в противоположность доказательствам, удовлетворяющим наш интеллект, являются исправлениями к ошибкам нашей памяти и несуразностям нашей фантазии: именно поэтому особенно трудно получить их, и они доставляют особенное наслаждение тогда, когда уже получены. Доказательством этому может послужить то, что если бы мы вовсе не имели Писателей, такие доказательства были бы нам совершенно не нужны, и без них наши Интеллекты были бы вполне удовлетворены тем, что мы рассматриваем в Идее; и обратно, освободившись от таких старых, общих и закоренелых предрассудков, мы оказываемся более восприимчивыми к настоящей Науке.

96

Как, например, Платоников, то и т. д.

97

Итак, сюда относятся все Аксиомы с I до XXII, XXXI, второй Королларий к XLIII, XLIV, XLV и последние, начиная с CV, в частности – CVI: все, что здесь сказано, было, оказывается, полностью ими доказано.

98

Она не только не служит, но даже вредит роду человеческому. Наконец, и т. д.

99

Божественных Платоников (которая доказывает Провидение вечными основаниями, не охватываемыми чувствами) люди оказываются подготовленными к восприятию науки об истинном Благе, Вечном и Бесконечном, силою сверхъестественной веры, по известным указаниям Откровения Бога, состоящего только из ума, но не из тела; Евреям сам Бог давал такие указания, или же он посылал их через Ангелов и Пророков; нам, Христианам, они были оставлены Иисусом Христом и даны в своей необходимости догматами его Церкви.

100

Чтобы сознательно читать основания всеобщей истории, которая повсюду, как это было высказано в Аксиомах, начинается с Мифов. Все это и в «Новой Науке» и в «Примечаниях»¹⁵¹ разбиралось нами не в том порядке, в каком это нужно было разбирать, и, следовательно, теперь мы в этом раскаиваемся и щедро исправляем.

101

Поэтическая Метафизика, или Теология Поэтов, была первой, т. е. Божественной Поэзией.

102

Больше того: раз человек естественно склонен наслаждаться единообразием, как мы это видели в Аксиомах¹⁶¹; раз человеческий ум естественно жаждет объединиться с Богом, откуда он вышел (а это – подлинное единство), и раз первые люди не могли вследствие своей слишком чувственной природы применить погребенную под их неукротимыми чувствами способность абстрагирования от предметов, свойств и форм, из которых складывались отдельные воспринимаемые и представляемые ими вещи, то для приведения их к единству они создавали мифы. И, естественно, они брали в качестве общей истины то, что на самом деле было всего лишь фантастическими рядовыми понятиями, т. е. воображаемым единством; или же то были придуманные образцы, к которым они сводили все отдельные вещи – воспринимаемые, или воображаемые, или же ими самими сделанные. Они были названы с высшим латинским изяществом genus – в смысле «форма», или «образ», или «манера», или «образец», – и species – в смысле «сходство» – или «вещь похожая на уподобляющаяся»; такое соответствие сходства созданных вещей их идеям, или образцам, также называлось species в смысле «красота». Таковою следует считать и т. д.

103

В таков же истинный обычай, лежащий в природе вещей человеческих, как мы это теперь, за писанием настоящих Книг, нашли путем рассуждения, устрашенные и т. д.

104

Посредством субстанций, т. е. воображаемых божеств, первоначально посредством идей, потом – посредством знаков и наконец – посредством артикулированных слов.

105

Это —Περὶ ‘Ερμηνείας т. е. Истолкование слов, часть Поэтической Логики.

106

Что человек сначала чувствует, затем взволнованно замечает, наконец, размышляет чистым умом¹⁹⁵; и другой Аксиомы, что порядок идеи протекает соответственно порядку вещей¹⁹⁶, и третьей, что сначала были леса, потом хижины, затем деревни, после Города и, наконец, Академии¹⁹⁷.

107

Так как материал более ощутим, чем форма; поэтому aes вместо «чеканные деньги» появилось в те времена, когда вместо монеты платили aes rude. Такая связь и т. д.

108

Примеры этому даст нам Римское Право: каждый Римский отец семейства имеет «три головы» для обозначения трех жизней, так как «жизнь» – абстрактный термин, а голова – самая видная и ощутимая часть человека (потому Герои клялись головой, обозначая этим, что они клянутся жизнью); одна из этих трех жизней была естественная жизнь свободы, вторая – гражданская жизнь гражданственности, третья – семейная жизнь семьи. VII. Различение и т. д.

109

Вместо всего этого Короллария I в издании 1730 г. было помещено следующее:

Например: Афиняне связывали с Солоном, а Спартанцы с Аикургом множество законов (как о том и о другом нам рассказывает Греческая История), многие из которых не только не принадлежали им, но были совершенно противоположны их правлению. Так, Солону приписывается установление Ареопага, который был уже установлен со времен Троянской Войны, так как Орест был освобожден Ареопагом от отцеубийства, совершенного его матерью Клитемнестрой, «голосом Минервы», т. е. равенством голосов. Члены Ареопага вплоть до времен Перикла поддерживали со свойственной им суровостью аристократический Строй или, по меньшей мере, аристократическое правление в Афинах: все это совершенно противоположно Солону, установителю афинской свободы. Обратно тому, с Ликургом, основателем Спартанской Республики, Аристократической вне всяких сравнений, они связывают установление Аграрного Закона такого же типа, как и закон Гракхов в Риме; а ведь когда Царь Агис хотел установить в Спарте Закон о Завещаниях соответственно народному равенству, какой и подобает Демократическим Республикам, то он был за это задушен по приказанию Эфоров.

110

Анахарсис в Скифии.

111

Назвал его по догадке так, как мы откроем теперь на фактах, т. е. Божественным и т. д.

112

А потом – артикулированными словами; отсюда осталось то вечное свойство, что в родных языках Грамматика учит только писать. Затем и т. д.

113

Поэтому следует прийти к тому заключению, что наша Наука начинает с истинных Оснований, так как она начинает с объяснения того способа, каким зародились и Языки и Буквы, при помощи которых нужно объяснить первую речь наций. Таковыми и т. д.

114

Но чтобы читатель не заподозрил нас в том, что мы похожи на многих авторов, в особенности современных (чтобы поощрить написанное лишь ими самими, они не только не излагают на усмотрение читающего написанное по этому поводу Другими, но даже запрещают ему это читать), нам хотелось бы для его удовлетворения привести какое-либо одно мнение, например следующее: так как во времена вернувшегося варварства Скандинавия и т. д.

115

В «Manuductione ad Linguam Latinam».

116

В «Fabula Hamelensi».

117

Это мнение всеми было воспринято как смелое и необычайное.

118

Которое зависит от настоящих Оснований, и пусть его направляет в этом наша Наука.

119

С него должен был бы Аристотель начать свое Περί Ερμηνείας²²⁰, т. е. Истолкование имен, которое в этом смысле не было бы противоположно Платону, а Платон должен был бы разыскивать его в «Кратиле», что он и пытался сделать с благородным старанием, хотя и не со счастливыми результатами. И вообще с таких Оснований и т. д.

120

Последнее необходимо народам в больших парламентах для предписывания законов и Монархам, чтобы сделать себя понятными посредством своих законов целым народам. Об этих трех видах языков существует одно золотое место у Гомера, где он рассказывает, что Нестор прожил три разноязычных человеческих возраста, т. е. что тогда говорили на трех различных видах языков.

121

Отсюда понятно, в какой мере научно писали Ямвлих «De Му teriis» и Валериан «De Hierogliphicis Aegyptiorum»!

122

А также Первым Героическим Поэтом и первым из всех других Поэтов во всех других видах Поэзии.

123

Такие письменные значки были вроде китайских иероглифов, число которых превосходит сто двадцать тысяч: посредством их понимают друг друга народы этого обширнейшего царства, говорящие на различно артикулированных языках; совершенно так же с начертанием арабских цифр, планет и музыкальных нот соглашаются все различные языки Европы. Относительно таких букв мы утверждаем, что каждая нация изобрела ихв качестве своих собственных, по своему усмотрению, и притом не как начертание, а как знак артикулированных человеческих звуков. Мы сохраняем также воспринятую вообще всеми традицию Финикиян, так как, согласно разделительному суждению Тацита, восприняли ли Финикияне буквы от других, изобрели ли они их сами, во всяком случае, они распространили буквы среди других наций. Исправляя здесь тщеславие и наций и ученых, мы ограничиваем все другие нации только одной Греческой и затем Латинской. Ведь Финикияне восприняли от Халдеев математические знаки, или же геометрические фигуры, которыми они пользовались для начертания цифр; так продолжали применять прописные буквы Греки и Латиняне. Но Греки с необыкновенным остроумием перенесли их даже не на знаки, а на формы артикулированных человеческих звуков; впоследствии и Латиняне восприняли эти формы, причем они были похожи, по наблюдениям Тацита, на древнейшие буквы Греков. Таким образом, эти формы стали самыми прекрасными и самыми отточенными, равно как и греческий гений был самым понятным и самым утонченным по сравнению со всеми другими нациями. Все это относительно букв. Относительно же простонародных языков и т. д.

124

Ведь каждое народное слово должно было зародиться несомненно у кого-нибудь одного из нации; посредством жеста или тела, имеющего естественное отношение к идее, которую он намеревается сообщить другому, он, как немой, дает другому таким движением или телом понять, что именно хочет он обозначить данным словом; здесь должно было зародиться естественное происхождение и, тем самым, естественное значение. Это и т. д.

125

Потому-то мы и дали в «Новой Науке» (первое издание) Идею Этимологического Свода Туземных Слов, который мог бы нам дать их естественное происхождение и тем самым истинную историю артикулированных слов как в их особенностях, так и в движении их переносов; этим сводом мы здесь непрерывно пользуемся.

126

Поэтому он преимущественно должен был состоять из умственных божественных знаков; язык и т. д.

127

Когда же еще позже эти прозвища стали переносить на мужчин и на женщин, то последние стали называться Богами и Богинями. Неуклюжесть и т. д.

128

Совершенно так же, как obvagulare и obvagulatio, древние слова законов в чистом смысле «жаловаться» и «жалоба» имеют такое же происхождение, что и vagitus – «плач детей», ибо в Аксиомах мы говорили, что первые Основатели Наций были детьми Мира.

129

И зарождается песня в односложных словах, совершенно так же, как в музыке, односложны семь нот. То, что здесь сказано, и т. д.

130

Затем образовывались другие частицы, также почти все во всех языках односложные: они должны были войти в сочетания имен с глаголами и внутрь самих глаголов, чтобы обозначить различные их модификации. В конце концов и т. д.

131

Это подтверждается эллипсами, где по большой части подлежат восполнению глаголы: таково Основание Эллипсов. Однако глаголы и т. д.

132

Таковы элементы артикулированных языков, какими они и должны быть: самые простые; так первыми они создают язык, так они же оказываются последними, когда языки на них разлагаются.

133

Можно предположить, что то же самое произошло и с Вандалами, так как все Голландцы начинают родовые имена с van, поэтому чрезвычайно правдоподобна догадка, что Голландцы были Колонией Вандалов и что первой естественной необходимостью изобретения имен была потребность различать между собою родовые имена, т. е. «имена» в собственном смысле слова у Латинян. Наконец, и т. д., начиная со Св. Григория²⁶⁶, так что и т. д.

134

И еще одно:

Summas opes qui regum regias prosternit²⁷⁶.

135

Женебрар пишет, что Алькоран составлен в ритмических стихах, создающих очень выразительную песнь. До Гомера, во всяком случае, не упоминается ямбический стих, пользовавшийся успехом со времен Первых Трагических Поэтов; поэтому ему естественно было войти и в Трагедию. Общая ошибка считала законом, что ямбический стих должен был появиться в Комедии только тогда, когда уже была изобретена проза. Мы видели и т. д.

136

Так что происхождение сложных слов то же самое, что и Эллипсов и Оборотов, как мы выше показали; в них немцы ухищряются настолько больше Латинян, насколько Латиняне ухищрялись больше Греков. В этом должны и т. д.

137

И Локцениус о Немецких Поэтах, так называемых скальдах; за ним следовал Вормиус в «Appendix Litteraturae Runicae».

138

Такие отметки у Тосканцев назывались marche, а у Латинян – notae; у последних они обозначали также первые буквы – сокращения целых слов; nota, когда она приносила позор или бесчестие, называлась так же у Тосканцев insigne (знаменитой) в смысле наброшенного пятна, как в обратном смысле почета impresa (герб) у Итальянцев называется insegna.

139

Поэтому, если как следует поразмыслить, такие Ученые Гербы должны быть поэтическими превращениями: например – башня вместо Аякса (последний назывался «Башней Греков», отсюда Аякс стал башней); таким образом, поскольку Ученые Гербы не что иное, как живописные метафоры, все метафоры должны быть поэтическими превращениями. Если мы и т. д.

140

Границы собственности; поэтому же Итальянцы говорят «термины» вместо «слова», что осталось и в Схоластической Логике; позднее и т. д.

141

А также опереньем благородных гербов во времена вернувшегося варварства. Ведь Юпитер и т. д.

142

А польза привела их к грубому разделению идей, чтобы посредством их удостоверить разграничение собственности; и в первом и во втором случае они определяли именами собственными одни и те же вещи.

143

Таких законов чрезвычайно недалекие умы тех первых людей совершенно не могли бы понять; они могли заметить только определенную общественную пользу, настоятельно требуемую целой общиной людей; таков был самый первый родившийся в мире Аграрный Закон, как мы это ниже покажем; в остальном же они не понимали необходимости законов, если их к этому не принуждали факты. Этот закон Тулла и т. д.

144

У многих варварских наций жен, не меньше, чем детей, мужья считали рабынями. Наконец, вследствие такой прерогативы ауспиций у первых наций, браки должны были и т. д.

145

Равно как и двое названных выше; Персей был зачат Данаей от Юпитера, превратившегося в золотой дождь, который обозначал (ради великой торжественности ауспиций) дождь молний. Ведь и т. д.

146

По праву же ауспиций, которые до триста девятого года принадлежали Римским Патрициям, они изображали и т. д.

147

Даже Евреями.

148

По нему у Римлян назывались incesta сожительства, запрещенные из-за кровной близости. Этот пояс позже изнеженные Поэты и т. д.

149

Эта Божественная Мораль дала, наконец, первым людям следующую практику, испробованную во все последующие времена и подкрепленную соображениями лучших философов: все люди должны полагаться на Божественное Провидение и считать благом все то, что оно готовит нам заранее. О героической Морали позднейших времен мы будем вести речь в «Открытии истинного Гомера». – О поэтической Экономике.

150

Приведено более подробно в «Новой Науке»³¹⁶.

151

Не зная нашей Науки, которой недоставало всей Греческой Философии, полагал и т. д.

152

Однако существует общий для всех Наций обычай: Плебеи, естественно, почитая Благородство, берут от него слова в общеупотребительном смысле, и, наоборот, Благородные, естественно, желая выделиться в городах, изобретают все новые и новые слова. В этом заключается великая причина различия слов в каждом языке: хотя слова имеют одно и то же значение, тем не менее звуки их совершенно различны. Так, слово filius, которое первоначально было словом героическим, а потому тем, что в Юриспруденции называется vocabulum juris, впоследствии распространилось в римском плебсе и стало обозначать незаконных сыновей, ибо, как мы увидим ниже, в те времена Плебеи не заключали торжественных бракосочетаний; поэтому слово filius осталось тем, что Юристы называют vocabulum naturae: оно обнимало только сыновей; Благородные же, чтобы выделить себя, ввели в употребление слово liberi, дети, которым пользуются Законы XII Таблиц: как слово закона, оно обнимает до некоторой степени и внуков.

153

Он увековечивает имена Императоров и Поэтов, прославившихся военными или литературными заслугами, и одинаково венчает их лавром; рядом – источник и т. д.

154

Это, должно быть, Кнеф, или крылатый дракон Египтян.

155

Зерновые поля и, несомненно, не несут золотистого песка и еще того меньше – золотой воды.

156

Чтобы увидеть там своих предков и свое потомство, о чем так много наболтали ученые Мифологии: ведь великий Поэт в первых шести книгах воспевает политического Героя, а в остальных шести дает идею Героя войны; но Политические Герои, о которых мы сейчас ведем речь, осевшие на определенных землях, где они хоронили своих мертвецов, и сделавшие древний великий лес доступным для земледелия, достоверно знали и свое происхождение и свое потомство; ниже мы увидим, что первым подземельем Поэтов были могилы, потом – глубины вспаханных земель, где хоронится зерно. Ведь поэтическое золото, т. е. пшеница, и т. д.

157

До сих пор у Итальянцев он называется «святой травой» – erba santa.

158

Этими Основаниями должны были бы руководствоваться Аристотель и другие, писавшие об Экономическом Учении; но так как у них не было нашей Науки, то они и не могли видеть Семью со стороны сыновей и – еще того меньше – со стороны famuli, ведь все Философы, обманутые Филологами, полагали, что семьи в Естественном состоянии заключали в себе только одних сыновей.

159

Вспаханные.

160

И что они – сыновья Богов-Манов.

161

Это – настоящий Геркулесов Узел, о котором мы упомянули немногим выше и о котором нам придется еще говорить впоследствии.

162

Все сказанное здесь бросает ясный свет на то, что было нами рассмотрено в «Новой Науке» о родовых Гербах. Щиты были и т. д.

163

Но так как Латинские Грамматики не знали такого происхождения вещей, которое должно было им дать науку о происхождении слов, то и слово lucus перешло у них на обозначение священного леса, ибо в первые времена они рассматривали как священное все светские вещи; наблюдая, что частые и густолиственные деревья своей глубокой тенью создавали усладу священных рощ, Грамматики придумали антифразу, согласно которой lucus было названо так потому, что non lucet³⁷⁸. Как будто создатели языков, состоявшие целиком из чувств в период образования языков (как выше это было полностью показано), давали имена вещам по их отрицанию; но последнее не оставляло никаких следов в их интеллекте и потому не могло вызывать никакого впечатления в их чувствах! Другим Божеством и т. д.

164

Зародилась в сознании Поэтов-Героев такая фантастическая идея потому, что они видели, насколько грубы, мерзки, грязны, убоги и косматы были безбожные люди, прибегавшие к их убежищам; были бы достойны прийти в такое состояние некоторые ученые со своими туманными писаниями; во главе их оказался бы Бейль, утверждавший, что человеческое общество может жить и живет в действительности без религии. Такою и не иною красотою и т. д.

165

Из таких оснований должна была бы исходить та значительная часть Римской Юриспруденции, которая рассматривает обязательства, вытекающие из Договоров.

166

Как мы видели выше, младенец Геркулес убивает в колыбели змей, посредством которых Сатурн (он должен быть плебейским) собирается его пожрать: это должно значить, что под влиянием голода плебс страстно желал добиться собственности на поля. – В силу всего и т. д.

167

И он остался Божеством клятв у Язычников; но Юпитер и другие Боги клялись Стиксом, как мы видели выше, ведь и т. д.

168

(Совершенно не зная латыни.)

169

Наукой о такого рода вещах должны были бы обладать ученые Истолкователи, заполняющие бумагу знаменитым Jus Quiritium Romanorum, ничего не зная о его Основаниях, ведь они рассматривали римские законы без всякого отношения к государству, а от него они получают форму законов и должны были бы получать истинные истолкования.

Раз Римское право, как и Право всякого другого народа, зародилось из этих вечных Оснований Феодов, то оно опровергает ошибку Бодена, утверждающего, что суверенные Феоды, подчиненные другим суверенным Феодам, обнаружились в варварские времена, подразумевая при этом времена второго варварства, к нам ближайшего; но ведь это же самое в высшей степени правильно по отношению ко всем варварским временам, в которые из такого рода Феодов возникли все в мире республики. Здесь, при возникновении и т. д.

170

Благодаря открытию таких героических «гостей» легко можно понять тот фантастический перенос, из-за которого Цицерон в «De Officiis» напрасно изумляется кротости Древних Римлян, называвших благословленным именем гостя (hostis) военных врагов. Чрезвычайно похожи на это заблуждение и две другие ошибки: одна – Сенеки, где он пытается доказать, что господа должны были бы человечно относиться к рабам, так как древние называли господ «отцами семейств»; вторая – Греция, который в Примечаниях к книге «De Jure belli et pa cis» многочисленными законами различных варварских наций Европы думает доказать мягкость древних наказаний за убийство, – они присуждали к небольшому денежному штрафу за смерть убитого человека. Эти три ошибки вытекают из того же источника, что и все другие, поскольку они приняты в качестве Оснований Культуры Наций, и источник этот был указан нами в первой из наших Аксиом: ведь и этимология, и законы показывают дикость первых варварских времен, а не наоборот: в них чужестранцы рассматривались как военные враги, дети – как рабы (выше мы видели это); они настолько низко расценивали кровь несчастных земледельческих вассалов, что на феодальном языке называли их nomines (этому удивляется Готман, как мы указывали выше). Это рассмотренное нами Происхождение и т. д.

171

По поводу Мифа о Законах XII Таблиц, пришедших якобы из Афин, к многочисленным приведенным нами доказательствам, к свидетельству Цицерона, который, как мы показали во «Всеобщем Праве» и в «Новой Науке», никогда не верил в этот миф; ко всему этому мы прибавим еще, что Варрон, ученейший в Римских Древностях, считал туземным происхождение из Лациума всех божественных и человеческих вещей Римлян и рассматривал их как таковые.

172

Поэтому вполне правильно, что лирой Орфей основывает Греческую Нацию, а Аполлон вводит Культуру; поэтому у Поэтов и т. д.

173

Тем самым он установил Центуриатные Комиции, где голоса имели все в зависимости от имущественного положения, почему всегда благородные имели в них перевес, тогда как в Трибутных Комициях, где голоса считались по головам, перевес всегда имели Плебеи. И так как члены Сословия Сенаторов и т. д.

174

А в пределах этих сословий – магистратур и законов; чтобы и т. д.

175

В которое им грозила большая опасность попасть снова вследствие их еще совсем недавнего звериного происхождения. Итак, поразмыслим теперь и т. д.

176

Следовательно – высочайшие и безусловные; а раз – высочайшие и безусловные, то и т. д.

177

Так как если хоть один из видов такого материала не собственный, то это лишь видимость Государства. И все это и т. д.

178

Итак, здесь мы на фактах снова нашли те свойства Естественного Права Народов, которые в «Новой Науке» мы рассматривали в идее более многословно, но меньше по существу.

179

В этом Мифе Писатели по аттической Истории (посмотрите, какое прилежание!) нашли и Олимпиаду, и месяц, и день, когда Тезей вернулся в Афины, торжествуя свою победу над ужасным чудовищем. – По этому поводу и т. д.

180

С него как будто начинается материал de jure belli и отсюда же должно было бы начинаться и учение.

181

Что конные игры, на которых Римляне похитили сабинских девушек, были разбоем, произведенным героическими «гостями»: последние пришли скорее за целомудренными сабинскими девушками, чем для того, чтобы в чужом городе посмотреть игры в театре; она должна объяснить также, что тот долгий период и т. д.

182

Гораздо вероятнее этого то, что сестра Горация узнала одежду своего убитого жениха в то время, когда брат нес ее вместе с другими трофеями: она своими собственными руками вышивала это одеяние, так как Пенелопа удостоверяет нам, что самой благородной женской работой греческих цариц было тканье материи. Весьма стоит отметить и т. д.

183

Именно такой, а не иной обычай должен был вытекать из недалеких представлений первых народов в виде некоторого рода дуэли – почему война у Латинян называлась также и duellum – главные заинтересованные лица сражались друг с другом посредством оружия, несмотря на то, что они были Царями, и публичное счастье народов было результатом доблести победоносной стороны. Поэтому во времена Троянской войны и т. д.

184

Поэтому древнейшие союзы двенадцати городов Ионии, двенадцати городов Тосканы, сорока семи Латинских городов оказываются фантазией ученых: Сервий Туллий и Тарквиний Гордый, которые, по рассказам Дионисия Галикарнасского, были представителями в союзнической войне Латинян, оказываются такими же предводителями, как Улисс и Эней в отношении своих socii. А Союзы Галлов при Верцингеториксе и Германцев при Арминии были вызваны тем, что Цезарь и Германик поставили их перед одинаковой необходимостью защищаться. Потому, что они жили, пока их не трогали и т. д.

185

Ведь знаменитое Jus Quiritium Romanorum⁴⁶⁵ в первые его времена было исключительным правом вооруженных в народном собрании Римлян, как было сказано; в прямой или первичной зависимости от этого права стояла квиритская собственность, собственность по праву оружия; среди других видов приобретения этот вид собственности приобретался также и посредством наследования по закону; а так как женщины ни у одной нации не обладали правом на оружие, то они оказывались исключенными из публичных собраний; в частности, у Римлян они оставались под вечной опекой или отцов, или мужей, или родственников. Наконец, и т. д.

186

Оба эти заблуждения прослежены нами в «Новой Науке».

187

Мы не собираемся здесь увеличивать еще больше смущение ни Бодена, ни других Политиков и Критиков, занимавшихся Римскими делами, так же как и ученых Истолкователей Римского Права, напоминая им о тех размышлениях, которые они должны были бы проделать, если хотят извлечь из явлений природу Рима, был ли он Монархическим или Аристократическим (мы это сделали в «Новой Науке»); мы укажем им только, что у них нет ни одного римского автора, который бы помог им или даже только не противоречил бы.

188

Если бы Римские Консулы были двумя монархическими Царями, как бы двумя Диктаторами, то также и Цари первоначально были бы пожизненными монархами Рима. Но этому не только не помогает, но даже противоречит Тацит: он говорит libertatem et consulatum Junius Brutus inetituit⁴⁷⁰; Тацит пользуется при этом глаголом, равно обозначающим как «устанавливать», так и «начинать», ибо Юний Брут учредил Консулат, посредством которого восстановил свободу господ от Тиранов, и заложил начало народной свободы, т. е. свободы плебса от господ, которая потом все росла и закончилась тем, что Консулат стал доступным и плебеям. Придется признать, что и т. д.

189

Следует подумать о высокомерии Циклопов – первых отцов семейств, объединенных в города; следует подумать об их неограниченной власти над семьями, сохраненной за ними их отечеством вследствие природы Героических Аристократий; следует подумать о невероятной жестокости отцовской власти, на основании которой они приказывали убивать невинных, только что родившихся младенцев; следует поразмыслить о той клятве и т. д.

190

Если только существуют такие циклопические натуры, если только существует такая жестокая высшая отцовская власть, если только существуют такие Государства, у которых все гражданские почести открыты лишь для этих немногих отцов, и если общественная заинтересованность отождествляется с личными Монархиями немногих, так сейчас же проявится Героизм первых народов; в свободных Республиках, а еще того меньше – в Монархиях, он по самой природе гражданственности невозможен. То, о чем мы сейчас говорим, содержится в Аксиомах (начиная с LXXXIX и до XCIV) и прочно стоит на них, как на своем основании. Поэтому можно сопоставить причины Римского Героизма с Героизмом Афинским. До тех пор, пока Афинами, по словам Фукидида, управляли Ареопагиты, т. е. пока Афины были по устройству или по крайней мере по роду правления аристократией (это время продолжалось до Перикла и Аристида, так как только тогда эти афинские Сестий и Канулей открыли плебеям дорогу к почестям), Афины совершали дела возвышенные и великодушные. С Афинами можно сравнить Спарту, государство несомненно аристократическое: она дала Греции столько же благородных, сколько и Героев, так что последние своими заслугами давали понять, что они действительно потомки Геркулеса. Таким образом с очевидностью доказано, что Человеческая Доблесть может по-человечески возвыситься только потому, что Провидение для дел человеческих установило гражданский порядок, относительно чего мы выше дали соответствующую Аксиому; теперь эту Аксиому мы распространяем также и на Науки: последние могут стать понятны и могут расти только ради общественной необходимости наций; так, религия породила Астрономию для Халдеев; разливы Нила, разрушавшего границы полей у Египтян, породили для них Геометрию, а тем самым и поразительную городскую Архитектуру их пирамид; морская торговля породила для Финикийцев Арифметику и Мореходство; совершенно так же теперь Голландия, подверженная морским приливам и отливам, породила у себя Науку об укреплении вод. Таким образом мы видим, что без религии, основавшей государства, люди не могли бы иметь никакой идеи ни о Науке, ни о доблести! – Ведь за все время Римской народной Свободы и т. д.

191

Ведь Ренатус Картезиус, начинающий свою Физику с усилия тел, поистине начинает ее как поэт, придающий телам, необходимым посредникам в природе, то, что совершает свободное сознание, сдерживая движение, чтобы или успокоить его или придать ему другое направление; ведь то и т. д.

192

Для всего рассмотренного здесь нам должна помочь следующая сводка: таков здравый смысл рода человеческого – где люди не понимают причин вещей, там они говорят, что именно так установил бог; с такой Метафизики началась Простонародная Мудрость Поэтов-Теологов, и в ней заканчивается Тайная Мудрость наилучших Философов; в ней, следовательно, сходится вся Сотворенная Мудрость – рассуждать о Физике на основе Метафизики; к ней приходят или по прямой линии, как сначала Платон, а потом Аристотель, или с отклонением в сторону Математических Наук, как Пифагор с числами, а Зенон с точками.

193

Человек, поскольку он рассматривается Физиками, является соединением тела и разумной души; из сговора этих двух частей возникает в нем нераздельное основание бытия, существования, движения, чувствования, воспоминания, воображения, разумения, желания, удивления, сомнения, познания, суждения, рассуждения и речи. – Несомненно, Латинские Герои и т. д.

194

Как и во времена вернувшегося варварства Паладины носили заколдованные напятники.

195

Так как грубые люди замечали только большие сочленения, впоследствии названные «членами тела»; нервы и т. д.

196

А тем самым и жизни, как было сказано; и также и т. д.

197

От крови же происходит настоящий хороший цвет, неизменная составная часть красоты; поэтому, если этот цвет нездоровый, то нельзя быть истинно прекрасным.

198

Так как Физики утверждают, что воздух нужен легким для того, чтобы освежать жар сердца – мастерской крови, – которое посредством своего движения распределяет ее через артерии в вены, орошая таким образом все одушевленное тело. Они должны были также и т. д.

199

(Отсюда возникло то простонародное Теологическое представление, что люди обладают таким разумом, какой им дал Юпитер).

200

Ту метафизическую истину, что бог – это первое основание духовной жизни человека, т. е. движений души. – Они понимали и т. д.

201

Для объяснения субстанциальности форм в Метафизике, а вместе с тем в Физике – образования оформленных тел: настолько правильное чувство ценнее всякой утонченной рефлексии! Способ и т. д.

202

Поэтому Гомеровы описания чрезвычайно возвышены благодаря множеству самых значительных околичностей, которыми он одевает описываемые вещи.

203

Этот миф был полностью разобран в «Новой Науке».

204

Годом измеряется век людей; ведь ие скоро можно было уразуметь Астрономический год, которым измеряется жизнь мира (Платон его называет «большим годом»): он проходит соответственно движению неподвижных звезд; таким образом и т. д.

205

Таковы должны быть Основания Астрономии, более разумные, чем те, которые воспевают Арат и Хигин.

206

У Всеобщей Истории отсутствуют Основания именно потому, что отсутствует Рациональная Хронология. Ведь у Наций должна была пройти по меньшей мере тысяча лет, пока смогло возникнуть слово «астрономический год». Отсюда – такая большая разница в исчислении времен, что подсчеты Евсевия допустили ошибку на тысячу пятьсот лет; в этой ошибке потерялось благородное старание кардинала Пьера д’Айи, архиепископа Парижского (в его «Единодушии Астрологии с Теологией»), точно определить времена по соединениям Больших Планет: если даже эти небесные встречи и вызывают своими влияниями необыкновенные явления в мире людей, все же должно было протечь по меньшей мере тридцать «больших годов» Платона, чтобы можно было получить из постоянства наблюдений достоверную науку о том, что именно значат эти, а не другие явления.

207

Итак, чтобы заложить на этих Основаниях Хронологию, более каноническую, чем «Египетский, Еврейский и Греческий Канон» Джона Маршама, который мы опровергли в «Примечаниях к Хронологической Таблице», установим следующий Хронологический Канон. И т. д.

208

Добавление к допотопной истории.

Но и здесь не останавливается наша Критика. Она рассматривает еще более раннее течение тех же самых причин, которые должны были бы произвести те же явления в обреченной расе Каина до Потопа, какие они произвели тотчас же после Потопа в обреченных расах Хама и Яфета и несколько позднее в расе Сима; так как в силу этих причин сначала религия Сифа так же сосредоточилась в одном Ное, как позже сосредоточилась религия Сима в одном Аврааме, то мир должен был вырасти в собрание таких пороков (как, например, Ассирия во времена Сарданапала), что заслуживал Божьего гнева и второго потопа; и Бог должен был его послать во времена Авраама, так же как послал его во времена Ноя, если бы Бог не удовольствовался одним Авраамом: он вступил с ним в новый союз и в его расе сохранил свою истинную Религию. Таким образом, разумно восполняется та огромная пустота светской истории до Потопа, в тысячу шестьсот лет, о которой молчит Священная История.

209

Где вплоть до наших дней небо продолжает быть настолько вредоносным, что там почти ежегодно бывает чума. Эскулап и т. д.

210

Завоевание Кориол дало Марцию титул Кориолана, как будто он был завоевателем провинции.

211

Теперешней Ломбардией.

212

Понту Эвксинскому.

213

На основе этих Рассказов, рассеянных по миру Греками, должны были бы составляться более правдоподобные Географические Карты путешествий %исса и Энея. Они замечали и т. д.

214

Для песни, в которой воспевались законы: формулы этих законов назывались carmina. И наконец, и т. д.

215

Щеголя и пахнущего духами.

216

Вместо «коварные и лукавые искусства».

217

В поисках ее растворилась вся начитанность Самюэля Бошара, «De Adventu Aeneae in Italiam», пытавшегося сделать из Мифа историю. Ведь и т. д.

218

Если же такие Фригийцы – не товарищи Энея, то трудность возрастает еще больше; они оказываются на триста лет старше Гермодора, прибывшего из Эфеса (также Азиатского города) проводить изгнание в Риме, чтобы сообщить об Афинских Законах Римлянам, почему последние и перенесли Законы XII Таблиц из Афин в Рим, тогда как спустя сто лет даже имя Пифагора, самое знаменитое в Италии (согласно Ливию), не могло проникнуть через множество наций, отличающихся по языку и по обычаям, из Кротоны в Рим; и если даже через сто лет Тарентинцы не знали, что такое Римляне, уже могущественные в Италии! О, Критика, которая слишком бездельничает, полагаясь на писателей, раз она из таких оснований берется судить об истинном положении римских дел! – Однако и т. д.

219

Рассеяны по деревням этого округа и обязаны возделывать поля для римских Героев. И хотя Римляне имели достаточное представление о бродягах как с суши, так и с моря, т. е. о людях без собственной земли, все же у них не было слов, чтобы выразить такие чужестранные вещи; они получили их от Греков, которые должны были бродяг с суши называть Аркадянами, людьми лесными, а бродяг с моря называть Фригийцами, людьми, ушедшими из сожженных городов, чужестранцами, пришедшими с моря и не имеющими своей земли. Таким образом, к концу того времени, когда эти Предания и т. д.

220

Однако остается еще одна тонкость в обычном мнении Ученых: будто троянцы не были Греками. Поэтому Ученые думали, что Фригийский Язык отличался от Языка Греков. Гомер, во всяком случае, не давал им повода к этой всеобщей ошибке, так как он называет Европейских Греков Ахейцами, а Фригийцами – Азиатских Греков. И Троя, несомненно, лишь узким морским проливом была отделена от материка Европы; также и Иония, где находилась Троя, безусловно была целиком греческой. К тому же Акест был Троянским Героем, и он был основателем греческого языка в Сицилии: это была такая древность, что Эней уже нашел его во главе могущественного царства; таким образом Акест должен был вывести Героическую греческую Колонию из Фригии задолго до Троянской Войны.

221

Вергилий замечает, что в его времена Итальянцы называли Ага выступающую из моря скалу; они называли также и т. д.

222

При обширности земель это должно было бы быть достаточно широкое и длинное поле.

223

Породило, может быть, у Итальянцев Герольда (araldo), который своей священной персоной оттягивает назад (arretra) всякую вражескую силу (отсюда же – и т. д.).

224

Тем самым показано, как мало или даже совсем ничего истинного не было сказано до сих пор об Основах Божественного и Человеческого Знания, во всех составляющих его частях; и хотя вполне научно приводились места из поэтов, философов, историков, грамматиков, все же они кажутся общими местами, как только мы захотим испытать их с обеих противоположных сторон всей Научной проблематики; таким образом, оказывается, что они были до сих пор материалом без определенного отпечатка характерной формы.

225

Которая находилась на восточном берегу Босфора Фракийского, почему ее и называли «Землей Слепых»: она была основана в очень неудачном месте, тогда как неподалеку противоположный берег, где находился Константинополь, чрезвычайно приятен. Кроме того, во времена Гомера Греки под Троей назывались Ахейцами (по ним была названа Ахайя), и так как впоследствии это название распространилось повсюду, то это значит, что там собралась в союзе ради этой войны вся Греция, как говорилось выше. И несомненно и т. д.

226

Совершенно аналогичное этому произошло и с Данте. Совершая ошибку, какую делали также и мы, до сих пор полагали, что он собирал у всех народов Италии речения для своей «Комедии»; но для Данте не хватило бы и многих жизней, чтобы иметь наготове для каждого отдельного случая ту массу речений, из которых он компонует свою «Комедию». В действительности же дело происходило так: когда через триста лет Флорентийцы занялись разбором своего языка и когда они заметили у Данте множество таких речений, авторов которых они не могли найти во Флоренции, но видели, что они рассеяны по народам Италии (соответственно очень много таких речений еще живет среди нашего неаполитанского плебса, еще больше – в наших окрестностях, и чрезвычайно много – в наших провинциях), тогда они впали в указанную ошибку, не замечая того, что когда Данте пользовался этими речениями, они должны были существовать также и во Флоренции: ведь Данте должен был пользоваться языком, понятным всей Италии вообще.

227

Приведем два примера: один из них – это Улисс, горящим бревном выжигающий глаз Полифема⁵⁵⁸; другой – нельзя себе представить ничего еще более непристойного – это Женихи, исключительно цари, наводняющие царский дворец Улисса, на глазах Телемаха пожирающие его имущество в кутежах и оскорбляющие стыдливость Пенелопы⁵⁴⁹.

228

Мы доказали всей Поэтической Мудростью, и прежде всего двумя отмеченными немногим выше мифами (о горящем бревне Улисса, которым он ослепляет Полифема, и о Женихах Пенелопы), насколько испорченными эти мифы дошли до Гомера.

229

С другой стороны, memoria значит также и «ум» у того же Теренция: там, где Парменону нужна Мисида для того, чтобы устроить ловушку, он говорит ей: Nunc, Mysis, mihi opue est tua exprompta memoria⁵⁵⁵.

230

Обратно тому, Тайная мудрость, свойственная отдельным людям, не может быть общей для целых народов.

231

Обосновались в Афинах при помощи характерного искусства: они приручили дикие нации изучением культуры; это же подметил Тацит в следующем изречении из «Жизнеописания Агриколы»: последний ввел то же самое в Англии: et humanitas vocabatur, quae pars servitutis erat⁵⁶⁰.

232

И все же мы считаем, что доставляем ему удовлетворение, так как для нации важнее написать свою Историю, чем книги по Медицине: так, Римляне очень поздно получили врачей, а блистательные нации, например Турки, и до сих пор живут без профессоров этого искусства.

233

Соответственно первоначальному способу говорить посредством героических характеров.

234

Заключала в своих мифах, как в зародыше, возвышенные истины, над которыми впоследствии размышляли Философы. Поэмы Гомера и т. д.

235

Итак, если во всей этой книге среди объяснений и причин, данных нам Философией благодаря нашему новому критическому Искусству, и авторитетов, которыми помогала нам Филология, читатель мысленно учтет, что как доводы, так и авторитеты направляют его к Открытию Истинного Гомера, то, конечно, он не почувствует никакого основания не согласиться с ним. Таким образом, если он поразмыслит над этим, то заметит, что отсюда вытекают три важные следствия. Во-первых, что как соображения, так и авторитеты были им получены чистым сознанием, лишенным всякой страсти самолюбия. Во-вторых, что он очнулся при Открытии Истинного Гомера и отбросил то, что предлагали ему память, напоминавшая совсем о другом, и фантазия, которая представляла совершенно иное. В-третьих, что ни соображения Философов, приводивших в своих рассуждениях столь разнообразные вещи, ни авторитеты Филологов, сообщавших множество обычных вещей, не имели для него никакой ценности по отношению к Гомеру, каким он вспоминал его и представлял себе. Следовательно, ему была необходима наша Наука для Открытия Истинного Гомера. Благодаря этому Открытию успокоились жестокие бури многочисленных трудностей, бушевавшие в Теории Поэзии из-за Гомера; тяжкие обвинения, сделанные Гомеру Критиками, опровергнуты; редкостные, наивысшие и бессмертные хвалы, которые раньше как будто совершенно не принадлежали Гомеру, возвращены ему; и, наконец, причины истинности многочисленных и упорных Преданий, дошедших до нас, а также и те обстоятельства, почему они дошли до нас под столь безобразным покровом лжи, дружественно мирятся и согласуются.

236

Т. е. в каждом из этих видов один – древний, другой – новый.

237

Гомеровских Гимнов, которые приписываются Орфею и сплетены и т. д.

238

Их также пели в героических стихах.

239

Она оформила мир божественной Физикой, в основе которой лежали исключительно божественные субстанции. Эта природа и т. д.

240

Кроме того, так как эта природа была высокомерна, она все свое достоинство полагала в силе и в оружии. Третьей и т. д.

241

Первоначально занимались этим, как говорит Помпоний, privati ingenii fiducia⁵⁷⁷. Впоследствии, начиная с Августа, который, как Монарх и, следовательно, источник всякого положительного права, хотел поставить в зависимость от себя также и эту сторону, этим занимались те, которых он допустил и которым он это разрешил. Так продолжалось до Адриана; он установил следующее: если у судей возникает подобное затруднение (когда преторская формула не подходит к данному случаю), то они, умалчивая об именах тяжущихся, должны запросить разъяснения у назначенных им для этого Юрисконсультов; последние давали запечатанные ответы, от которых judicibus recedere non licebat⁵⁷⁸. Таким образом, благодаря Адриану Юриспруденция достигла наивысшей славы, потому что с тех пор в руках Юрисконсультов находились все Римские Суды. Так же во времена и т. д.

242

Такое возвращение вещей в Юриспруденции не было отмечено ни одним из древних или современных Истолкователей Римского Права. Третья и т. д.

243

Такой естественный обычай наций дал тему для целой Комедии Плавта, озаглавленной «Перс». Появляющиеся в ней свидетели провозглашают, что они – люди честные; от хозяина раба они узнают об интриге, задуманной им против сводника; они озабочены только тем, чтобы увидеть, как раб рассказывает своднику об опасности, и сводник, тем самым побежденный ими, бежит из Афин, чтобы не быть осужденным за совращение чужого раба. Таким строгим и т. д.

244

Три вида Охраны Аристократических Республик.

245

В-третьих – законов⁶¹⁶.

246

Ведь завещание Телемаха, рассказанное Гомером и сообщенное Юстинианом в «Institutiones», было личным дарением на случай смерти (mortis causa); необходимость его признается на войне, чтобы имущество солдат, умирающих во время сражения, не оставалось без обладателя; от этого осталась та вечная особенность, что солдат, делающий завещание в предвидении сражения, может умереть pro parte testatus, pro parte intestatus. Из этого становится понятным и т. д.

247

Рассказывая об этом Аграрном Законе у Греков, Ливий определяет его в общей форме по следующему вечному свойству: facem ad accendendum adversus optimates plebem⁶²⁵, так что Аграрный Закон так же прошел через все нации, разрушая Аристократические Республики, как разобранные нами Законы XII Таблиц прошли повсюду, водворяя Свободные Республики, и как открытый нами Царский Закон также прошел повсюду, устанавливая Монархии. Аналогично такой именно и т. д.

248

(Это место следует сопоставить с тем Королларием в Книге II, где говорится о Героизме первых народов.)

249

Или же в класс выморочного имущества. Другое размышление делает это еще более отчетливым: из-за Аграрных Законов Плебеи устраивали великие революции, но из-за других героических споров не происходило ни одной, так как первые касались таких вещей, которые не были связаны с личностью благородных и которыми плебеи могли обладать и не будучи благородными; но коннубии, консулаты и жречество были связаны с личностью благородных, и плебеи добивались их постольку, поскольку благами от них они пользовались вместе с благородными. Таким образом, во время мира эти споры шли только о почестях, и поэтому на войне они принуждали плебеев совершать великие подвиги (как это было выставлено в Аксиомах⁶³⁰); чтобы доказать благородным; что плебеи достойны их прав; в чем однажды Сестий, плебейский трибун, упрекнул благородных. Эту великую истину знали; хоть и не слишком отчетливо; с одной стороны; Макиавелли; который говорит; что причина римского величия заключалась в величии Духа Плебеев; а с другой стороны – Полибий; который относит ее к римскому благочестию; так как, добавим МЫ; Отцы говорили; что все Героические Права составляют их собственность; ибо sua essent auspicia⁶³¹. При таком нашем объяснении оба эти писателя могут обвинить Плутарха в зависти; так как он делает из римского величия кузницу римского благополучия; и заметить Торквато Тассо; что он не вполне с ним справился в своем «Ответе Плутарху». Однако; когда Власть перешла и т. д.

250

До своего вступления в брак дети являются доходом и прибылью для отцов.

251

И Тацит, стремящийся при помощи характерных особенностей слов делатъ свои политические указания, в начале «Анналов» говорит: Jus tribunorum militum⁶⁴¹, пользуясь этим общим словом «право», а не характерным и важным «imperium»; и совершенно так же научно он сказал выше: Decemviralis potestas, так как в первый год была законная власть (imperium), на второй год, пополнившись в результате насилия Аппия еще девятью лицами, Децемвират стал Тиранией (в Истории их так и называют десятью Тиранами), и таким образом он стал фактической властью (potestas), но не властью на законном основании. Поэтому и т. д.

252

Из всего этого ясно видно, как мало понимал в природе человеческих гражданских вещей Жан Боден, который стремился доказать, что в его родной французской Монархии была восстановлена отцовская власть (patria potestas) Древних Римлян! Наконец и т. д.

253

Поэтому же его преемник Тиберий впоследствии радовался, глядя, как в Курии, с одной стороны, его сыновья нападают на законы, а с другой стороны, весь сенат защищает их, причем сыновья были побеждены; Калигула, плохо перенося такие формулы законов, которые ставили под сомнение его свободную суверенную власть, так сказал юристам: rediga tasillos ad aequum⁶⁴⁶ (здесь aequum носит оттенок жеста указания пальцем на самого себя).

254

Но он не знает причины того, почему вернулось то Естественное Право народов, которое естественно соблюдалось во времена Юстиниана. Здесь мы и т. д.

255

Соответственно меняющемуся состоянию государства, сначала свободного, а потом монархического, согласно тому политическому указанию Тацита, что законы не должны изменяться все в одно время.

256

Как это было показано в настоящем произведении при помощи многочисленных доказательств: эти Основания Римляне во времена своей аристократии строго охраняли обычаями, а когда эти Основания впоследствии перешли в Законы XII Таблиц, то как при народной свободе, так и при монархии Римляне свято хранили их посредством интерпретации.

257

Естественное смешение, как бы оно ни было истинно, тем не менее не было подмечено никем из Политиков; оно имеет основание и т. д.

258

А формы вследствие своего единства стремятся по мере сил изгнать из своих предметов все свойства других форм.

259

Действию этого Закона удивляется Боден, так как он не знает его причины; он замечает, что все необходимые для монархии установления единообразны у Евреев, Римлян, Турок и Французов, и что они меняются лишь в звуке слов этих четырех различных языков; ведь эти четыре нации совершенно одинаково чувствуют, что именно такие, а не иные установления, и именно столько, а не больше и не меньше, нужно для Монархии, если мы только не захотим, чтобы Царский Закон Самуила, посредством которого Саул был Богом установлен в качестве Монарха, проходил по миру теми же путями, как и Пифагор, от Евреев к Римлянам, а от Римлян к Туркам и к Французам. Уравниватели Аттического Права заставляют перейти Законы XII Таблиц из Афин в Рим потому, что они замечают, опираясь на Греческих Авторов, совпадение небольшого числа римских гражданских обычаев с обычаями Афинскими. Однако относительно patria potestas, suitas, agnatio, gentilitas, а тем самым и относительно наследования по закону, завещаний, опеки mancipatio (посредством которой освящались все законные акты, например браки и усыновления, и без которой живые люди не могли приобрести гражданской собственности), относительно usucatio и, наконец, stipulatio (посредством которой приобретали силу все договоры), – а в этих вещах заключается вся основа Римского права, как и в подмеченных Боденом установлениях, единообразных у четырех названных выше наций, заключается целиком вся форма монархического Правления, – относительно этих вещей, говорим мы, они не могут привести ни одного параллельного места ни у одного Греческого Писателя. Ослепила же их роскошь греческих похорон, запрещенная Римскими законами. Мы можем пожелать им нашей Науки: она дала бы им Открытие Поэтических Характеров, посредством которых в течение долгого времени говорили древние нации. Тогда они смогли бы понять, что эта роскошь появилась в Риме после того, как Римляне познакомились с Греками (это произошло по случаю Тарентской Войны, вызвавшей вскоре войну с Пирром). Они смогли бы также понять, что к Законам XII Таблиц постепенно присоединялись законы, которые издавались еще долго после 303 г. от основания Рима, как мы это полностью доказали выше в «Короллариях к Поэтической Логике». Вернемся теперь к нашей теме. Мы говорим, что этого Естественного Царского Закона, понятного всем нациям, не сумели увидеть все истолкователи Римских законов, занятые и т. д.

260

И если бы Трибониан не наговорил басен по поводу этого закона, то Истолкователи не могли бы привести другого основания для Римской Монархии, установленной Августом. Однако хорошо понимали и т. д.

261

Все рассмотренное в настоящей книге характерно для нашей Науки прежде всего и главным образом в свойственном ей аспекте Вечной Идеальной Истории, согласно которой протекают во времени Истории всех наций – в их возникновении, движении вперед, состоянии, упадке и конце. Такая Вечная Идеальная История должна быть объяснена как бы из своих особых оснований и должна заканчиваться в Аксиомах LXVI, LXVII и LXVIII, а также в XCV и XCVI, к которым она должна быть сведена, как к своим источникам. Кроме того, как бы в виде следствия из такой Вечной Идеальной Истории, наша Наука в аспекте Системы Естественного Права Народов вырастает, как плоды из семян, из Аксиом с ХС по CIX: в них встречается все то, что здесь было сказано по этому поводу, а тем самым оказалось доказанным, что Римляне, которые предоставили руководить собою Божественному Провидению посредством человечных нравов, соответственно своей человечной общественной практике определяли право в теории своих законов, как каждый знает, так: Jus Naturale Gentium Divina Providentia constitutum⁴⁰⁰. Это право мы рассматривали главным образом при помощи римских нравов во всем настоящем Произведении и, в частности, в этой книге, чего не делал Гроций. Под влиянием своей великой любви к истине он провозглашает, что его Система направляет и даже уточняет всякое познание Бога. Но такого права не может направлять ни одна Система, если она не начинает с познания провидящего Бога. Зельден предполагает его. Пуфендорф серьезно не говорит о нем, так как начинает с совершенно

Эпикурейской гипотезы о человеке, брошенном в наш мир без всякой заботы и помощи Бога. И вследствие тщеславия ученых все трое согласно думали, что народы, потерявшиеся в греховном скитании, соблюдали в обычаях такое же Естественное Право, как и Евреи, просвещенные истинным Богом, и что они поняли его благодаря Философам, которые лишь много времени спустя после основания наций были просвещены отчасти светом Всеобщей Вечной Юстиции. Королларий и т. д.

262

Эта разумная воля является субъектом юстиции и всех продиктованных ею прав.

263

В эти далматики сейчас одеты Ангелы-Щитодержатели на Французском Королевском Гербе; от них потом сохранился обычай одеваться у военных Герольдов, которые называются «Царями оружия».

264

Поэтому до сих пор еще у нас благородные пользуются следующим выражением: они говорят, что nascono bianchi – «родятся белыми»⁶⁸⁸. В этом и т. д.

265

Торжественные.

266

Вернулись жестокие героические наказания» почему Щит Персея превращал в камень смотрящих на него, как мы разъяснили выше; продолжало существовать название «примерные наказания» для наказаний смертью. Вернулись, наконец, и т. д.

267

Из всего того, что по поводу Феодов мы здесь частично собрали и сопоставили, Куядий может увидеть, что материал Феодальных отношений совсем не так низок, как он говорит, но вполне героичен и достоин быть украшенным самой культурной тайной Ученостью древних как греческой, так и римской. Берясь писать о Феодалах, Куяций должен был бы начать с исследований, так как самые прекрасные выражения наиболее изощренной Римской Юриспруденции, посредством которых он смягчает варварство Феодальной Науки, оказываются столь к нему подходящими, как ничто иное! Но Куяций не может преклониться перед причинами такого соответствия, так как он ничего не знает о Древнеримской Героической Юриспруденции, уже исчезнувшей из поля зрения самих Юристов Новой Римской Юриспруденции. И если бы Куяций открыл такое Происхождение Феодов, то он не только не сказал бы, что это низкая материя, но открыл бы также и происхождение своего великого и великолепного Французского Королевства; это происхождение мы показали посредством нашего учения о Происхождении Феодов, возражая против ложных Оснований Политики Бодена, гордо смеявшегося над Куяцием. На основании всего перечисленного нами выше и т. д.

268

Эту силу в виде богини Опс Поэты принимали, как мы видели выше, за Повелительницу Мира Городов. Если бы этот естественный Царский Закон подметил Гроций, то Гроновиус, чтобы подольститься к Голландской Свободе, не оклеветал бы его, назвав льстецом Французской Монархии. Наконец, когда и т. д.

269

Совершенно так же Грецию торопила утонченность Философов.

270

И что Патагонцы достигли бы нашего соразмерного телосложения и пришли бы к нашим человечным нравам, если бы им предоставлено было идти своим естественным путем. Нам сообщили, хотя мы сами этого и не видели, что Отец Лафито, Иезуит, Миссионер в Америке, написал весьма ученое произведение о Нравах Диких Американцев; эти нравы, по его наблюдениям, – почти такие же, как и у древнейших обитателей Азии; поэтому он хочет доказать, что из Азии мужчины и женщины были переправлены в Америку. Однако убедить в этом ему оказывается не под силу, и, может быть, в работе его было бы больше истины, если бы мы предупредили его нашей Наукой. Поэтому, если читатель встретится с таким совпадением, вооруженный нашими Основаниями, то мы предсказываем, что он найдет ему блестящее подтверждение. Итак и т. д.

271

И ради охраны их они должны были убивать безбожных воров за кражу хлеба. И все это и т. д.

272

И истреблять воров.

273

В Афинах во времена Аристида, а в Риме и т. д.

274

И совершенно так же культура латинской народной речи у Теренция (он, как говорят, писал свои Комедии по указаниям и под руководством Лелия, – Римского Сократа, – и Сципиона, которому в Риме поклонялись как некоему божеству) оказывается настолько превосходной, что во все последующие времена, даже в так называемый Золотой век латинского языка, мы не встречаем лучшей. Но, в конце концов, и т. д.

275

А ведь, как и во времена варварства чувств, варварство рефлексии соблюдает слова, а не дух законов и установлений; но второе значительно хуже первого, так как первое верило, что справедливое – это то, что его поддерживало, т. е. звуки слов; второе же знает, что справедливое – это то, что его поддерживает, т. е. то, что имеют в виду установления и законы, но стремится обойти это суеверием слов. Поэтому народы и т. д.

276

Следовательно, нужно изгнать из школ Юриспруденции как Эпикура с его Случаем, так и Стоиков с их Роком, как было указано выше в Аксиомах; Истолкователи (хотя и весьма ученые, но слабые философы) под влиянием тщеславия умов обманным путем ввели в эту школу стоическую и эпикурейскую секты. Ведь в настоящем Произведении и т. д.

277

Они стали двумя неиссякаемыми источниками бесчисленных и разнообразных ошибок, исправленных нашей Наукой посредством Открытия двух Истин. Правильный же смысл их заключается в том, что все ученые и т. д.

278

Один из современных итальянских историков литературы, воздав должное ученым заслугам Вико, продолжает: «Если перейти к литературной оценке, то придется признать, что таких достоинств у “Новой Науки” нет вообще. Язык не выработан, пестрит архаизмами и неологизмами, стиль неровный, грубый в своей фантастичности, часто он слитком краток и противоречив». Nicolini изучил для своего издания все сохранившиеся черновики и рукописные наброски Вико. Они говорят о стремлении автора «тосканизировать» свой язык. Позднее аналогичную задачу решал Алессандро Мандзони, с тем, однако, существенно отличным результатом, что «Мандзони – это Мандзони, а Вико – это Вико».