Основания новой науки об общей природе наций - [10]

При переходе от III книги к IV и V у внимательного читателя возникает ощущение разрыва: этот разрыв осознавался, по-видимому, и самим Вико, который характеризует последние разделы как некое «дополнение» (soggiugnamo il corso che fanno le nazioni) к изложенному выше и для того, чтобы сгладить резкость перехода и обосновать целостность своего труда, ассоциирует заключительные части своего труда с аксиомами LXVT-LXVIII, приводящими органицистское обоснование прогресса человеческих вещей. В этих, уже заключительных книгах его сочинения говорится о вещах, в общем, традиционных для систематически выстроенных «всеобщих историй», уже известных нам начиная с XVI столетия: Вико исследует различные аспекты истории языков, права и государственности древних народов, а потом рассматривает параллели, «которые были проведены во всем настоящем Произведении на большом количестве материала между первыми временами и позднейшими Древних и Современных Наций». Этот параллелизм обретает и ожидаемое в этом контексте нумерологическое оформление: все главнейшие элементы человеческой истории располагаются по триадам (три вида Гражданских Государств, три типа Времен, три вида Суда, три вида Понимания Права, три вида авторитета и т. д.). Последней книге «Новой науки», озаглавленной «О Возвращении Человеческих Вещей при возрождении Наций», в истории рецепции викианской историософии повезло значительно больше, чем всем прочим частям его труда: в расхожих представлениях Вико до сих пор остается теоретиком циклического движения исторического процесса. Это тем более несправедливо, что циклическая концепция истории вовсе не является оригинальным изобретением Вико – впервые ее формулирует еще Полибий, а в трудах историков раннего Нового времени она встраивается в квазиматематическую схему исторического процесса. Таким образом, в кульминационном пункте своего труда Вико оказывается наиболее консервативен и наименее оригинален – грандиозные методологические и содержательные новации, которые мы находим в «Новой науке», парадоксальным образом находят свое завершение в весьма тривиальной теологии истории.

Завершая третью редакцию «Новой науки», Вико присовокупляет к ней несколько страниц, где обещает рассказать «О вечном и естественном государстве, наилучшем в каждом из своих видов и установленном Божественным Провидением». Викианское учение о древнейшем государстве – витиеватая контаминация из политических теорий Гоббса (естественное состояние) и Аристотеля (циклическая смена республик монархиями и периодическое погружение государств в пучину безвластия), включенных в ветхозаветную теологию истории. В этом кратком эпилоге автор выступает на стороне главного персонажа своей всемирной истории, которому на протяжении всей книги он не предоставлял слова: Вико приводит сжатый очерк основных этапов человеческой истории, в подробностях охарактеризованных прежде, и многократно показывает, как тогда, когда народы по причине свойственной человеческому духу и разуму ущербности достигают критического состояния, Провидение вмешивается в их судьбы и изменяет их к лучшему. Так заявляет о себе унаследованный Вико от его предшественников из XVI столетия дар предвидения, который они приписывали знанию о прошлом – при условии, что оно будет методически правильно организовано и изучено. Вико показывает своему читателю, что его «Новая наука» нужна не для того, чтобы предсказывать конкретные события будущего. Смысл ее много выше сиюминутных политических прогнозов, ибо она наглядно, на множестве примеров из истории разных эпох и наций, заставляет читателя убедиться в мощи и благости Провидения и призывает его стяжать дух благочестия, избавившись от «тщеславия Ученых» – частного проявления «тщеславия Наций», которое автору, увы, пришлось принять в начале своей «Новой науки» в качестве одной из аксиом.

* * *

В 1740 г. Вико, ощущая несовместимый с преподавательской работой упадок сил, обращается к неаполитанскому королю с прошением назначить на кафедру риторики, в течение сорока лет остававшуюся за ним, его сына Дженнаро – по свидетельствам современников и потомков, вовсе не унаследовавшего талантов отца. Однако ему суждено было прожить еще около четырех лет – исходя из того, что именно в это время на свет появляется «каноническая» (то есть самая объемная и концептуально завершенная) третья версия «Новой науки», можно говорить о том, что это были едва ли не самые плодотворные годы его жизни. Вико посвятил последнюю версию своего opus magnum кардиналу Трояно Аквавива, намеревавшемуся оплатить часть типографских расходов. Однако увидеть книгу ему уже не удалось: она вышла лишь после его кончины, в июле 1744 г. В декабре 1743 г. Вико смог прочесть корректуру половины своей последней «Новой науки». В ночь с 22 на 23 января 1744 г. он умер. Смерть его отмечена досадным курьезом. Предметом тяжбы стало, в самом буквальном смысле, тело прославленного покойника. Две корпорации, к которым он принадлежал при жизни: религиозное братство Св. Софии и коллегия преподавателей университета, – с яростью оспаривали друг у друга право украсить и подготовить к погребению его гроб. В результате представители обеих сторон оказались так разгневаны друг на друга, что о Вико попросту забыли: жрецы науки и поборники благочестия разошлись восвояси, оставив гроб вовсе без попечения.