Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода - [52]

Роберт Нормандский и Этьен Блуаский решили провести зиму в приветливой Калабрии. Но Роберт Фландрский почти сразу же продолжил путь, дошел со своими людьми до Бари и переправился в Эпир в начале декабря. До Константинополя он добрался без каких-либо неприглядных происшествий примерно одновременно с Боэмундом. Но когда граф Алостский хотел было пристать к берегу у Химары, южнее обычных мест высадки, оказалось, что путь ему преградила византийская эскадра. Последовал небольшой морской бой, подробно описанный в истории Анны Комнины, поскольку она дружила с отличившимся в битве Марианом Маврокатакалоном, сыном адмирала. Несмотря на доблесть одного латинского священника, чье воинствующее неуважение к собственному сану шокировало византийцев, они взяли на абордаж и захватили брабантский корабль, и графу со всеми своими людьми пришлось высадиться в Диррахии. Фландрская партия, по всей видимости, без каких-либо затруднений принесла присягу Алексею. Сам граф Роберт был среди тех, кто уговаривал Раймунда Тулузского уступить императору.

Роберт Нормандский и Этьен Блуаский задержались в Южной Италии до весны. Их безразличие к походу повлияло на соратников, и многие из них побрели назад по домам. Наконец в марте армия двинулась в Бриндизи и 5 апреля приготовилась погрузиться на корабли. К несчастью, первый корабль, поднявший паруса, перевернулся и затонул, и с ним погибло около четырехсот находившихся на борту человек. Весьма своевременное открытие, что на лопатках у трупов, вынесенных на берег, чудесным образом оказался знак креста, хотя и укрепило верных, но не помешало многим из тех, кто был послабее духом, покинуть экспедицию. Однако основная часть армии благополучно села на корабли и после нелегкого четырехдневного плавания высадилась у Диррахия. Византийские власти хорошо приняли их и предоставили сопровождение, которое повело их по Эгнатиевой дороге в Константинополь. Не считая одного несчастного случая, когда во время переправы через реку в Пинде внезапный паводок унес нескольких паломников, путешествие было приятным. После нескольких дней задержки у стен Фессалоник крестоносцы достигли Константинополя в начале мая. Армии предоставили лагерь у самых стен и каждый день допускали в город партиями по пять или шесть человек подивиться на чудеса и поклониться святыням. Другие крестоносные армии, которые прибыли раньше, к тому времени уже успели переправиться через Босфор, и новоприбывшие не встретили никого из недовольных, кто испортил бы им отношения с византийцами. При виде красоты и великолепия города их охватывало восхищение; они наслаждались отдыхом и удобствами, которые нашли там. Латиняне были благодарны императору за раздачу монет и шелковых одеяний, а также за предоставленную еду и лошадей. Их предводители сразу же принесли ленную присягу императору и получили в награду превосходные дары. Этьен Блуаский в письме к жене, которой он исправно писал, в следующем месяце расточал восторги по поводу того, как принял их император. Этьен пробыл во дворце десять дней, и Алексей обращался с ним как с сыном, дал ему множество добрых советов и одарил чудесными вещами и даже предложил взять на воспитание его младшего сына. Особое впечатление на Этьена произвела щедрость императора по отношению ко всем крестоносцам, начиная от людей самого скромного звания, а также щедрая и эффективная организация снабжения для войск, которые уже находились в полевых условиях. «Твой отец, любовь моя, — писал он, намекая на Вильгельма Завоевателя, — отличался великой щедростью, но его и сравнить нельзя с этим человеком».

Армия провела две недели в Константинополе, после чего ее переправили в Азию. Даже переправа через Босфор понравилась Этьену, которому говорили, что пролив очень опасен, но тот нашел его не страшнее рек Марны или Сены. Они прошли по Никомедийскому заливу мимо самой Никомедии и присоединились к основным крестоносным армиям, которые уже приступили к осаде Никеи.

Алексей смог снова вздохнуть с облегчением. Он хотел получить наемников с Запада. Вместо этого к нему прислали целые армии, каждую со своим полководцем. Никакое правительство на самом деле не желает, чтобы на ее территорию хлынуло такое множество независимых союзных сил, особенно когда те значительно уступают ей по уровню цивилизованности. Их нужно кормить и не давать им грабить страну. О фактической величине крестоносных армий можно только гадать. Средневековые оценки всегда преувеличены, но что касается оборванцев Петра Пустынника, считая множество мирных паломников, то, вероятно, их число приближалось к двадцати тысячам. Главные Христовы воинства — Раймунда, Готфрида и северных французов — каждое насчитывало намного более десяти тысяч, включая гражданских лиц. Армия Боэмунда была чуть меньше, также были и другие малочисленные отряды. Но можно предположить, что в целом за период от лета 1096 года до весны 1097-го на территорию Византийской империи вошло от шестидесяти до сотни тысяч человек. В основном императору все же удалось успешно подготовиться к их встрече. Никто из латинян не страдал от нехватки продовольствия во время путешествия по Балканам. Единственные, кто совершал набеги, чтобы раздобыть еды, это были Готье Неимущий в Белграде и Петр в Бела-Паланке, и тот и другой при исключительных обстоятельствах, да и еще Боэмунд в Кастории, когда он шел в середине зимы по бездорожью. Полностью предотвратить мелкие грабежи и редкие необоснованные нападения на города было невозможно, поскольку для этого у Алексея не хватало войск. Однако его печенежские отряды с их слепым и бескомпромиссным подчинением приказам оказались эффективными стражами правопорядка, как бы это ни злило крестоносцев, а с западными сеньорами и принцами умели поладить его специальные посланцы. И то, что методы императора проявляли себя все более успешно, прекрасно демонстрирует то, как гладко прошло путешествие последних армий из Северной Франции, известных своим буйством и руководимых слабыми и некомпетентными вождями.